Темные ангелы нашей природы. Опровержение пинкерской теории истории и насилия
Шрифт:
В книге Пинкера разрыв между суждениями "Запад/Другой" и "настоящее/прошлое" нигде не проявляется так ярко, как в его отношении к коренным жителям Америки. Возможно, контрнарратив коренных американцев достаточен для того, чтобы выдернуть ковер из-под ног Пинкера, не в последнюю очередь из-за его связи с колониализмом и неоколониализмом Запада, а также из-за центрального значения триумфа Запада в мировоззрении Пинкера. Но даже если контрнарратив коренных американцев не может отменить более широкий нарратив Пинкера - особенно такие его краеугольные камни, как рост осведомленности о правах человека, снижение уровня убийств и предотвращение (пока) третьей мировой войны, - он , безусловно, подрывает монолитное впечатление, создаваемое этим нарративом, и требует более внимательного рассмотрения контрнарративов и их последствий для будущего.
Глава 14. Возникновение и рост сексуального насилия
Джоанна Бурке
Насильственные практики, технологии
Изучение сексуального насилия по своей сути является сложной задачей. Мы не знаем, сколько людей являются жертвами, а сколько - преступниками. Любая статистическая база данных имеет недостатки. Пинкер решил опираться на данные Национального исследования виктимизации от преступлений (NCVS), проводимого Бюро судебной статистики США. Это весьма проблематично, поскольку выборка, используемая в NCVS, исключает некоторые группы людей, наиболее подверженные риску сексуального насилия, в том числе "лиц, проживающих на военных базах и в учреждениях (таких как исправительные учреждения или больницы), а также бездомных". Исключение заключенных особенно показательно, поскольку Пинкер положительно отзывается о росте числа заключенных в США, утверждая, что одной из причин снижения числа изнасилований является то, что больше "насильников, впервые совершивших преступление", оказались "за решеткой". Действительно, уровень лишения свободы в США является исключительным: каждый тридцать седьмой взрослый находится в той или иной форме "исправительного надзора". Лишение свободы не является "слепым" с расовой точки зрения: Афроамериканцы попадают в тюрьмы более чем в пять раз чаще, чем белые. Учитывая, что сексуально агрессивные мужчины вряд ли откажутся от своей практики, с резким ростом числа заключенных в тюрьмах резко вырос и уровень сексуального насилия в них. NCVS не фиксирует такого роста сексуального насилия в тюрьмах: некоторые нарушенные тела ценятся не так высоко, как другие.
Пинкер мог бы дополнить свои данные NCVS другими источниками, которые дают совершенно иную картину. Даже если не принимать во внимание тот факт, что статистика Пинкера по сексуальному насилию взята из британских и американских источников (в то время как, по данным Всемирной организации здравоохранения, 35% женщин в мире подвергались физическому или сексуальному насилию); тем не менее, количество зарегистрированных изнасилований резко возрастает. За период с 1985 по 2007 год число изнасилований, зарегистрированных британской полицией, увеличилось с 1 842 до 13 133. Согласно данным, опубликованным HM Inspectorate of Constabulary по поручению группы мониторинга изнасилований, в 2015-16 годах полиция зарегистрировала 23 851 сообщение об изнасиловании взрослых. 6 Во Франции за тот же период изнасилований стало в четыре раза больше (с 2 823 до 10 128).
Реакция Пинкера на рост числа заявлений об изнасилованиях вполне может заключаться в том, что статистика действительно доказывает его правоту: люди стали более неодобрительно относиться к сексуальному насилию и меньше бояться сообщать о нападении. Но доказательств этому мало. Барьеры на пути сообщения о сексуальном насилии по-прежнему велики. В обзоре преступности в Англии и Уэльсе за 2019 год сообщается, что "преступления сексуального характера, зарегистрированные полицией, не являются надежным показателем тенденций в этом виде преступлений", поскольку "большинство жертв не обращаются в полицию с заявлением о преступлении". По оценкам Управления национальной статистики, менее чем одна из пяти жертв сообщает о преступлении в полицию, а Федерация кризисных изнасилований Англии и Уэльса установила, что только 12% из 50 тыс. женщин, обратившихся в ее службу, сообщили о преступлении изнасилования в полицию. Даже по данным NCVS, в период с 1992 по 2000 год 63% завершенных изнасилований, 65% попыток изнасилований и 74% завершенных и попыток сексуальных нападений на женщин не были доведены до сведения полиции. Британское исследование преступности показало еще более низкий уровень заявлений: менее 20% жертв изнасилований сообщили об этом в полицию. Особенно высок уровень несообщения среди женщин из числа меньшинств, бедных и бесправных слоев населения, а также проституток. Это также является проблемой для замужних женщин, ставших жертвами своих партнеров: отсутствие денег и доступа к альтернативному жилью, а также эмоциональная зависимость и опасения по поводу сохранения доступа к детям приводят к тому, что жертвы часто чувствуют себя не в состоянии добиваться судебного преследования.
Статистические ограничения усугубляются тем, что Пинкер дает узкое определение "насилия". Это вторая проблема его аргументации. Определение насилия, данное Пинкером, в значительной степени основано на юридических нормах: есть преступник, жестокое действие, вредные последствия. Большинство видов насилия сегодня не соответствует этой модели. Оно носит структурный и институциональный характер. Оно связано с повсеместным отсутствием безопасности, бедностью, болезнями и неравенством.
Более того, именно эти формы насилия, по мнению Пинкера, могут быть искоренены без "децивилизующих" последствий протеста, как это было в 1960-е годы. По мнению Пинкера, насильственный протест неправилен, однако политика эмансипации для групп, подвергающихся системному насилию, может быть единственным способом добиться перемен. Права не просто возникли как часть мирного, цивилизационного процесса. В книге "Изобретение прав человека. История" (2006 г.), литературовед Линн Хант считает, что рост сочувствия к незнакомым людям стал результатом резкого взрыва в публикации и чтении романов. Эпистолярный роман учил читателей представлять, что другие люди похожи на них самих. Все мы обладаем внутренним пространством чувств. Разделенная тайна боли и удовольствия способствовала сопереживанию. Другими словами, она утверждает, что художественная литература была главным инструментом воспитания чувств, изменяя человеческую чувствительность. Но это не соответствует историческим данным: права чаще всего достигались путем протеста, который часто носил насильственный характер. Права не возникают из универсальных, вневременных моральных истин, а завоевываются в социальной борьбе в реальном мире. По мнению Пинкера, насильственный протест - это неправильно, но для людей, подвергающихся систематическому сексуальному насилию, он может быть единственным спасением.
Третья ловушка, в которую попадает Пинкер, - это минимизация определенного вреда. Он делает это, в частности, из-за непонимания истории. Он утверждает, что "нужно долго и упорно искать в истории и разных культурах признание вреда изнасилования с точки зрения жертвы". Это не так. Изнасилование является чудовищным актом именно потому, что известно, что оно наносит серьезный вред жертвам. Учебники по медицинской юриспруденции изобиловали описаниями вреда, причиняемого изнасилованием, утверждая (по словам Альфреда Свейна Тейлора в его влиятельном труде "Медицинская юриспруденция" 1861 года), что жертва может "выдержать все моральные и физические травмы, которые только может нанести ей совершение преступления".
Однако в более ранние периоды формулировки этого вреда были иными. До 1860-х годов жертвы любого вида насилия не использовали слово "травма" для обозначения своих эмоциональных или психологических реакций. Это понятие было придумано профессором хирургии больницы Университетского колледжа в Лондоне Джоном Эриксеном в 1866 г. Однако у жертв были и другие языки для передачи своей боли. Когда обсуждались последствия изнасилования, внимание уделялось физической и моральной сферам. Женщины "таинственным образом истощаются, болеют, бледнеют, худеют, покрываются воском и, наконец, покидают землю и отправляют свои формы в заветные могилы, - как взорванные плоды, падающие еще не созревшими" (так один автор объяснял последствия "принудительной любви" или супружеского изнасилования в 1869 г.). Жертвы регулярно ссылались на "бесчувствие", чтобы передать свое страдание. Жертвы изнасилования описывались как "в состоянии лихорадки" (1822), "очень больная, после того как некоторое время лежала в обморочном состоянии" (1866) и в "состоянии прострации" (1877). Это очень разные способы признания "вреда изнасилования с точки зрения жертвы", но очень сильные для своего времени.
Есть и другой способ, которым Пинкер минимизирует вред. Он способствует распространению мифов об изнасиловании, используя давно укоренившиеся предрассудки о распространенности ложных обвинений. Убеждение, что "женщины лгут" о сексуальном насилии, глубоко укоренилось в нашем обществе, особенно в полиции и системе уголовного правосудия. Например, в ходе проведенного в 2008 году опроса 891 сотрудника полиции на юго-востоке США выяснилось, что более 50% считают, что половина женщин, жалующихся на изнасилование, лгут, а 10% - что лгут большинство заявительниц. Полиция "не находит" (США) или "не возбуждает" (Великобритания) большое количество заявлений об изнасиловании, не проводя расследования. Согласно недавнему исследованию, проведенному экспертом в области права Кори Рейберн Юнг, американские полицейские департаменты "существенно занижали количество зарегистрированных изнасилований". Полицейские департаменты добивались "бумажного снижения преступности" тремя способами: они определяли инцидент как "необоснованный", не проводя никакого (или сколько-нибудь тщательного) расследования, квалифицировали зарегистрированный инцидент как менее тяжкое преступление и не "составляли письменный отчет о том, что жертва подала заявление об изнасиловании". Юнг пришел к выводу, что число полицейских юрисдикций, где имел место недоучет, увеличилось более чем на 61% в период с 1995 по 2012 год.