Темные Знамения

Коробов Андрей

На бледной лурской коже – ни единой царапинки. Либо застрельщик – самодур, который отсиживается всё время в тылу, либо за всё время так никто и не сумел его достать. Хрен редьки не слаще.

– Может, и будет, – бросил Флэй Озорио. – Как ты попал в Инквизицию?

– Подобно многим другим я просто бежал от светского закона, – смеясь, пояснил тот и всплеснул рукой, показывая на Альдреда. – Давай, раздевайся до пояса, вешай вещи на крючки да пойдём, разомнёмся.

Альдред стянул и повесил рядом свой чёрный плащ. Водрузил на стойку раздвижное копьё, которое влезло

чудом. Начал расстёгивать пуговицы атласной белой сорочки. Он всё не отставал от Гонсало:

– А что делал до вступления?

Тот вздохнул, осклабился и покачал головой:

– Ну и настырный же ты тип, Альдред Флэй!

Куратор ухмыльнулся и прибрал рубашку. Выпал из сапог, снял портянки. Озорио осмотрел его голый торс, думая о чём-то своём, кивнул и заявил:

– Что ж, не такой уж ты и задохлик, каким кажешься со стороны.

– Мне кажется, все персекуторы смотрят на кураторов, как на зубрил. Неужто всё дело в этих плащах?

– Правильно кажется, – кивнул кордугалец. – Мускулатура у тебя есть – уже неплохо. Не успел жиром в Башне заплыть.

– Я каждую неделю занимаюсь атлетикой, – подчеркнул Флэй, слегка огорчившись. Ему-то думалось, даже по меркам персекуторов он чего-то стоил.

– Оно и видно, – не стал спорить Гонсало, усевшись на скамью. – Вас же там обучают всяким боевым приёмчикам, верно? Сможешь показать?

– Ещё как учат, – заверял Альдред. – Чтобы перейти в сан практика, я освоил даже больше, чем нужно. Это репрессоры чаще пользуются ножами, чем голыми руками.

– Тогда у тебя есть все шансы утереть нос Рутгеру, – подытожил Озорио и показал себе на висок. – Учти. Главное, чтоб голова оставалась холодна!

Флэй кивнул и напомнил:

– Мой вопрос так и оставишь без ответа?

Ликвидатор осклабился, поражаясь упорству Альдреда, и решил вознаградить его:

– Кажись, ты от меня не отстанешь сегодня. Так и быть, я расскажу тебе. Но это я сорю своим прошлым, как конфетами на детском празднике. При условии, что человек мне симпатичен. А за неудобные вопросы в лоб другие могут и в зубы двинуть…

– Уловил, – пообещал новичок.

– Славно. Так вот… прежде, чем вступить в ряды Инквизиции, я успел поработать у Черноруких, – тихонько прояснил Озорио.

– Черноруких? – Альдред округлил глаза, чуть отстранившись от Гонсало.

О тайной организации наёмных убийц слагали легенды. Говорят, в старых катакомбах каждой столицы действует их филиал. Услугами Черноруких, главным образом, пользуются аристократы, зная, как на них выйти.

Во многих странах они давно стали эдаким городским мифом. Выходит, это правда. Никто их в толпе не отличит от обычных людей, потому как опознавательных атрибутов у них нет. Они скрываются среди купцов, проституток, бездомных и даже «дворян из далёких стран».

И всё держится на перечне строгих правил, которых придерживаются убийцы.

Ясно одно: этим людям палец в рот не клади. Выдержке, сообразительности, способностям и изобретательности Черноруких в убийстве можно лишь позавидовать. Каждого из них учили филигранно отнимать жизни чуть ли не с пелёнок.

Кордугалец

шикнул и подозвал его сесть рядом. Когда Флэй приткнулся, он его отругал, опешив:

– Будь тише! Думаешь, мне пойдет на пользу, если все вокруг узнают, кем я был? Никто так не делает!

– Прости. – Альдред зарделся.

Гонсало вздохнул:

– Всему тебя надо учить…

– Ну так что там?

– Короче, всё у меня шло гладко. До последнего контракта на убийство одного графа в империи Луров. Платили щедро, да и заказчик не абы кто. Граф этот любил приглашать к себе во дворец юношей, чем я и воспользовался. Дело провёл гладко. Яд подействовал, и он даже не успел ухватить меня за задницу.

– Ну и подробности, – хихикнул Флэй.

– Хотя бы в женщину не пришлось переодеваться, да и у меня бы не вышло, – посетовал Гонсало. – Честь сохранил – и ладно. Только служанка в последний момент застукала, позвала охрану. Я выпрыгнул с балкона в кусты. Думать было некогда. Заросли переоценил: всё прям подо мной сломалось. С таким хрустом, знаешь, смачным!..

– Ты прям герой-любовник из дешёвых книжек для благородных дамочек, – смеялся Альдред.

– Смейся, смейся, полезно для здоровья, – тоже хихикал Озорио. – В общем, перетрухал я знатно. Выбежал из поместья в одних панталонах, расшитых бисером, и пару кварталов пронёсся по городу. Нога подвела. Поздно заметил, что колено вспухло. Меня ловили всем гарнизоном – поймали и бросили на цугундер. Тут-то и встала дилемма…

– Во ты даёшь, – качал головой новичок.

– Наследник этого графа рвал и метал, когда вернулся с охоты. Хотел, чтоб ему меня передали. Но заказчик оказался не кто иной, как сам император. Даже пытать стражникам не дали, тем более, что вскрылись фетиши графа. Приговор смягчили. Не уважают там это всё. Он продавил предложение о моём вступлении в Инквизицию. Я согласился, умирать же не хочется. Поэтому меня выслали из страны в Кордугал.

Озорио вздохнул:

– Карьера моя пошла коту под хвост. А денег за контракт я так и не увидел. Ну, хоть живой остался, и на родину вернули. Погода в империи такая себе, чахоткой заболеть проще простого. Среди бездомных окочуришься…

– И вот ты здесь, – подытожил Флэй.

– Уж полгода как. До этого полтора в Кордугале служил, – кивал Гонсало, как вдруг осёкся: – Только не надо меня спрашивать о всех тонкостях работы Черноруких…

– Да без проблем, – пожал плечами Альдред.

– Быстро учишься. Красавец. Ну, пойдём. Будет очень неловко, если Зальц начистит тебе хлеборезку… – Он встал и пошёл к снарядам. Новичок увязался за ним.

Следующие полчаса Альдред отрабатывал удары на манекенах. В учебке он не особо блистал достижениями в рукопашном бое. Зато зарубил себе на носу, как надо бить и куда, чтоб доставить уйму боли, а оппонент больше не встал. Однако новичок понимал: белобрысый – не тот, кто позволит легко себя вырубить.

Это над магами можно измываться, как угодно, не допуская их нервного срыва с последующим нагнетанием Материи. Они ничего не знают про боевые искусства, потому и ложатся, как чурки, внахлёст.