Темный день. (Дилогия)
Шрифт:
Плохое настроение Тохты мигом улетучилось.
…Гингема налила Дарину второй стакан чая и снова добавила туда бальзама.
— Я в таких вопросах не специалист, — призналась она. — Только про осиновые колья и серебряные пули слышала, но… где ж их взять? Нужно придумать что-нибудь… да побыстрей!
Дарин вздохнул.
— Извините нас. Из-за меня и Тохты у вас одни неприятности и проблемы…
Гингема усмехнулась.
— Заклинание-то ведь не просто так вас ко мне привело, правда? Я, знаешь, этому даже рада: столько людей проживают свои жизни, так и не прикоснувшись к чему-то необычному, к тому, что выходит за рамки обыденного! — она взглянула на Дарина. — Можно сказать, мне повезло!
Дарин постарался понять шутит Гингема или говорить всерьез, но по ее виду догадаться было решительно невозможно. А она, как ни в чем ни бывало, потянулась за очками и принялась протирать стекла салфеткой.
— Лет десять назад пыталась освоить контактные линзы, чтобы очки не носить, — проворчала Гингема. — Уж очень врач уговаривал, утверждал, что люди, которые носят линзы, более открыты миру, а главное — очень уверены в себе. На это обстоятельство он почему-то особенно напирал, — она водрузила на нос очки и посмотрела на Дарина. — И что ты думаешь?
— Что?
— Как я ни билась, надеть не смогла. Уже вся поликлиника сбежалась мне помогать — все без толку. Пришлось отказаться от этой идеи.
Гингема пожала плечами.
— Видимо, надев линзы, я бы превратилась в настолько уверенного в себе человека, что от меня началась бы раса сверх-людей. Такого боги, разумеется, допустить не могли.
Она взяла ежедневник, что лежал возле компьютера.
— Насчет войны с нечистью, — Гингема раскрыла книгу. Я так понимаю, это будет сражение с минимальными шансами на победу, а вероятность выйти живыми из этой передряги, практически равна нулю?
Она посмотрела на Дарина, тот поколебался, подумал и кивнул.
— Отлично! — сказала на это Гингема. — Тогда отказываться просто глупо! Мы просто обязаны начать войну и достигнуть… ну, хотя бы попробовать добиться успеха в этом безнадежном деле!
И пока ошеломленный Дарин переваривал ее слова — профессор удивляла его все больше и больше — она перевернула пару страниц ежедневника, густо исписанных телефонными номерами и адресами.
— Мы пока что объявим войну в одностороннем порядке: незачем противнику знать, что с ним собрались воевать. Сначала войска мобилизуем, оружием запасемся. Кстати, насчет оружия, — Гингема провела пальцем по строчкам.
— Есть у меня один знакомый… коллега, тоже профессор, живет и работает в Европе, в университете преподает. Крупный специалист по всякой нечисти! Его-то мы и спросим. А если он сам не знает, так хоть посоветует, к кому дальше обратиться.
Дарин изумился.
— Вы прямо вот так возьмете и расскажете ему про вурдалаков?!
— Ну что ты, как можно. Совру что-нибудь, — безмятежным тоном сообщила Гингема.
Дарин в растерянности покусал губы.
— Э… гм… нехорошо как-то, — выдавил он.
— Что нехорошо? — покосилась она на своего бывшего студента.
— Профессорам врать.
Гингема хмыкнула.
— Кто бы говорил! Думаешь, не знаю, что ты на третьем курсе липовые справки из больницы приносил, чтоб практику не отрабатывать?!
Дарин замер со стаканом в руке.
— Я?! Э… так вы зна…
— Конечно, знала. Ладно, можешь не краснеть… дела давно минувших дней, так сказать.
Гингема отыскала нужную запись в ежедневнике и подчеркнула ее карандашом.
— Мы с ним когда-то в аспирантуре учились вместе, — сказала она. — И он… гм… даже ухаживал за мной! Дарин вытаращил глаза, мысленно преклоняясь перед отвагой человека, рискнувшего ухаживать за Гингемой.
— Ну, это, конечно, очень давно было.
— А-а-а… — протянул он и покосился на фотографию в серебряной рамке.
Гингема сняла очки и задумчиво покусала кончик дужки.
— Ухаживал, ухаживал, а потом вдруг взял и женился на моей лучшей подруге. Как банально! Но подруга, должна признать, была очень красивая.
Дарин сдвинул брови. Чай пополам с бальзамом, выпитый на голодный желудок, творил странные вещи: вдруг стало очень обидно за Гингему.
— А хотите, — решительно предложил он. — Я набью ему морду?
Гингема серьезно обдумала заманчивое предложение.
— Гм… ну, сейчас-то уж зачем? — сказала она. — Он уже старичок, ему шестьдесят пять лет в прошлом году исполнилось. А вот если б раньше!
Она прищурила глаза.
— Лет эдак сорок назад я б не отказалась! — мечтательно проговорила Гингема, глядя в окно. На ветке тополя сидела нахохлившаяся ворона. — Уж очень обидно было!
Она повела плечом.
— В прошлом году он овдовел, и наконец-то, сделал мне предложение, — Гигнгема отложила в сторону ежедневник. — Наверное, надо было согласиться, а? Прекрасно бы зажили втроем: я, он и его радикулит.
— Прекрасное будущее, — брякнул Дарин. — Для радикулита.
И тут же прикусил язык под грозным взглядом Гингемы.
— Позвоню ему сегодня, пусть поищет то, что нам нужно…
— Это хорошо. А вы бы пока из дому не выходили после наступления темноты.
— Не выйду, — пообещала Гингема.
Защебетал птичьими голосами дверной звонок. Дарин вопросительно взглянул на Гингему.
— Наверное, из соседей кто-то, — предположила она, поднимаясь с кресла и направляясь в прихожую.
На всякий случай, Дарин пошел следом.
Гингема поглядела в дверной глазок.
— А, это и, правда, сосед, только из другого дома. У нас гаражи рядом, так что мы давно знакомы…
Она распахнула дверь.
— Добрый день, Василий! Проходите!