Темный Луч. Часть 2
Шрифт:
Она направилась прямиком в лес, не поздоровавшись со мной, и я был уверен, что она слышала эти слухи и поверила им.
— Ты переспал с ней? — спросила она, выйдя из леса. Я видел, что ей это показалось забавным, но она неодобрительно изогнула брови.
Я разразился смехом.
— Я же говорил тебе не верить слухам.
— Блейк, я не имела в виду, что ты должен переспать с девушкой, чтобы узнать ее страх.
— Это единственный способ, которым женщины раскрывают свои самые сокровенные секреты. — Все
— Знаешь, не хочу этого знать. — Она начала смеяться. — Просто скажи мне, чего она боится.
Я ухмыльнулся.
— Это действительно жалко.
— Расскажи мне.
— У нее есть парочка страхов. Один из них — это виноградные лозы, которые душат. Особенно лианы. Значит, она боится пэтси.
Она ахнула.
— Что такое «пэтси»?
— Ты не знаешь, что такое пэсти? — спросил я с усмешкой.
— Нет, мой отец постоянно это говорил, но он никогда не говорил мне, что такое пэтси.
— Это маленький геккон, у которого ядовитый язык. Один поцелуй убьет тебя, но это небольшая часть информации, которой они поделились, поэтому вместо того, чтобы просто лизать свою добычу, они переворачиваются и притворяются мертвыми. Некоторые даже убивают себя.
— Ты серьезно?
Я кивнул.
— У нее есть другие страхи?
— Ей не нравится пустыня, что-то в жаре, и она боится быть уродливой. Предлагаю поиграть с этим. Из-за фурункулов и ожогов она будет выглядеть уродливо. Мое другое предложение — устроить ей ад, и она никогда больше не попытается заявить на тебя права.
Елена поджала губы.
— Забавно, что ты это говоришь. Это была первая мысль Кары.
Я снова расхохотался.
— У тебя забавный способ справляться с вещами.
— Так мне говорили, — сказала она.
Я показал ей, как выглядят пэтси. Тот, что я сделал, был довольно большим, и на его теле были всевозможные синие и желтые узоры. Чешуя переливалась на солнце.
Я позволял ему облизывать свои глазные яблоки каждые несколько секунд, и когда он увидел Елену, то начал кусать себя.
— Ладно, хватит! Тебе не нужно было показывать мне ужасную часть о самоубийстве. Ты мог бы просто позволить ему упасть и притвориться мертвым!
Я усмехнулся.
— Не знаю, с какой стати люди их боятся.
К мертвому на камне присоединились еще несколько пэтси.
Елене они понравились.
Она взяла верх и заставила их играть друг с другом.
— Не позволяй им играть, Елена. Сделай их порочными.
— Я не знаю как.
— Позволь мне. — Я дал им зубы и способность растягиваться, играя с ней, чтобы заставить ее думать, что они могут дотянуться до нас.
Она быстро попятилась от них.
— Они ненастоящие, но уверен, что ты понимаешь картину. Если ты добавишь их в преисподнюю, она убежит в горы.
— Надеюсь, она не сойдет с ума.
—
— Может ли она обратить это вспять, ну, ты знаешь, вернуть к тому, что реально?
— Если она хороша и не боится, то да.
— Могла бы она создать мир, в котором я бы забыла, что это всего лишь заклинание?
— Она не дракон и всего лишь на первом курсе. Кроме того, заклинания не действуют на драконов.
— Значит, она могла заставить меня увидеть только то, что реально?
Я кивнул.
— Просто до тех пор, пока я не стану ее сучкой.
Я рассмеялся.
— Это то, что ты чувствовал каждый раз, когда Люциан пытался заявить на тебя права?
— С ним все было по-другому. Часть меня действительно желала, чтобы у него все получилось, но тьма во мне не позволяла ему этого. Я просто рад, что в конце концов не убил его. В тот последний раз, когда он не встал, а я просто хотел продолжать бороться… — Я сильно потер лицо при этом воспоминании. — Никто никогда не будет таким храбрым, как он.
— Он, несомненно, был таким и многое другое.
— Завтра ты увидишь. Я обещаю тебе, Николь не заявит на тебя права.
— Хорошо.
— Не хорошо. Она этого не сделает.
— Она этого не сделает.
***
На следующий день я сопровождал Елену в Колизей. Я видел, что она нервничает, но ей не о чем было беспокоиться. Николь ни за что не заявит на нее права. Елена надерет ей задницу.
Пока мы шли, в воздухе между нами тяжело повисло молчание, и я больше не мог этого выносить.
— Ты сегодня на редкость тихая. Все еще боишься?
— Нет, не боюсь. Мне просто все это не нравится.
Я фыркнул.
— Теперь ты знаешь, что все мы чувствуем.
— Вы, ребята, действительно не хотите Драконианца?
— На самом деле дело не в том, что я не хочу Драконианца. Хроматический нуждается в нем. Думаю, это связано с типом человека, который хочет заявить на тебя права. Видишь ли, Люциан был достоин заявить на меня права, но он был недостаточно силен. Арианна… — Я закатил глаза. — Думаю, мне не нужно вдаваться в подробности по этому поводу.
Она нервно рассмеялась.
— Это именно то, что я чувствую к Николь.
— Тогда не сдавайся.
— Я этого не планирую.
— Таков настрой.
Мы добрались до Колизея, и я открыл ворота, которые вели в зоны ожидания.
— Миа будет здесь?
— Миа будет готовить Николь, но я могу поспорить, что она хотела быть здесь.
Толпа уже прониклась духом праздника.
Сегодня я ненавидел всех в толпе. Я привык к этому, но все еще помнил страх, который испытал во время своего первого заявления, и я знал, что Елена, должно быть, чувствует это прямо сейчас.