Тень мачехи. Том 1
Шрифт:
По телу побежал холод – кровь поднималась от замороженных ледяным душем ног. Не хватало еще простыть! Анюта выключила воду, стянула с себя одежду и бросила мокрый ком в корзину для белья. Красные пятна на бёдрах вспухли – наверняка будут волдыри, нужно смазать «Бепантеном». Её массажист часто пользовался этой мазью, чтобы поддерживать кожу Анюты в норме, хотя она и не видела в этом особой необходимости – ведь для инвалида-колясочника двигалась очень много. Тем не менее, слава богам, «Бепантен» в доме был. Но до него ещё предстояло добраться.
В открытую дверь ванной вползал сквозняк, щекотал её спину. Анюта накинула на плечи мягкое махровое полотенце, и, крепко взявшись за поручни, рывком перебросила обнажённое тело в кресло. Выехала в широкий коридор и
Сережа перестроил этот дом специально под её нужды: расширил дверные проемы, снёс перегородки, поставил пандусы, переоборудовал санузлы, заказал специальную мебель на кухню – хотя был против того, чтобы Анюта готовила. Установил лифт, с помощью которого она могла подниматься на второй этаж. «Да, если бы не муж, моя жизнь была бы гораздо труднее. Хотя кто его знает, оказалась бы я в коляске, если бы не поехала с ним тогда?..» – подумала она и тут же одёрнула себя: нельзя, нельзя допускать такие мысли! Они – пройденный этап. И Серёжа не виноват в её беде, уж это Анюта знала точно.
…В ту зиму 1999 года он впервые опробовал горные лыжи – поехал с компанией партнеров по бизнесу в Словению, на Роглу, и там заболел этим спортом, хватив адреналина от крутизны и стремительности снежных трасс. Вернувшись, взахлёб рассказывал жене об этой леденящей, управляемой скорости, был пьян ей, и становился будто сильней и моложе, когда снова и снова говорил о горах. Конечно же, он хотел съездить туда ещё, и, конечно же, Анюта согласилась отправиться с ним. Но поехать в Словению не получилось – Сергей выстраивал новый бизнес с уральскими партнерами, и они пригласили его на гору недалеко от Челябинска.
В то время в России этот вид элитного отдыха был в моде. Но владельцы российских горнолыжных баз обустраивали свои орлиные гнёзда, заботясь в первую очередь о комфорте в кемпингах и наполненности баров – тогда как безопасность трасс была отдана на попечение судьбе. Волегов, будучи новичком среди горнолыжников, об этом даже не задумывался.
Они приехали на базу утром, и сразу отправились на гору. Сергей учил Анюту в «лягушатнике»: на небольшом склоне, где и трамплинов-то не было, просто ровный, довольно пологий спуск с двухсот метров. Успешно скатившись с него раз двадцать, она подумала, что хорошо бы взять другую высоту. Но время подошло к полудню, их компания отправилась обедать. Быстро насытившись овощным салатом и кусочком индейки, приготовленной на пару – балетная диета была жёсткой – Анюта заскучала от малопонятных ей разговоров о новых стройматериалах, достоинства которых расхваливали будущие партнеры Сергея. Ей не терпелось опять оказаться на склоне. И не потому, что так уж понравилось кататься – в глубине души она понимала, что никогда не полюбит горы. Но туда звал азарт. Дурацкий азарт жены, стремящейся быть идеальной.
Тогда она ещё боялась, что разница интересов сломает их брак, и думала, что быть рядом, разделяя его увлечения – обязанность хорошей жены. Не понимала, что два человека, как два государства, могут существовать рядом, не сливаясь в одно, а обогащая друг друга своей разницей. И Анюта отправилась на гору, чтобы потренироваться, пока Сергей не видит, а потом предстать перед ним во всей красоте новоприобретённого мастерства.
Подъёмник в считаные минуты вознес её на вершину трассы, по которой утром катался Сергей со своими приятелями. Анюта сошла с сиденья, глянула вниз, в падающую белую крутизну – и почувствовала, как мурашки ползут по телу. Но многолетняя привычка обуздывать страх – без неё балетным не выжить – помогла ей решиться. Глубоко вдохнув, она согнула колени и оттолкнулась. Лыжи заскользили, набирая скорость – всё стремительнее и стремительнее, вперёд, вперёд… Наклоняя корпус и колени, она легко вошла в первый поворот, понеслась к другому, вывернула на прямую и приготовилась к прыжку с трамплина. Лыжи скользнули вверх, и пустота, распахнувшая пасть под ногами, пронзила ее ужасом. А накатанный снег уже летел
Сергей судился потом с этой базой, бросался на неё, рвал, разъярённый от злости и отчаяния, и всё-таки сломал ей хребет, перегрыз горло. Владельца посадили, очень быстро и очень надолго, присудив огромную компенсацию, что вынудило его продать базу. Сергей позаботился о том, чтобы её новый хозяин первым делом поставил сетки на обочинах трассы. Но Анюта… Она так и лежала в гипсовых оковах, стойко переносила операцию за операцией, улыбалась, когда муж был рядом, и плакала, когда оставалась одна ночами – зная, что в это же время и он не спит, потому что мечется в бессилии, безмолвно воя от горя…
Сейчас эти воспоминания уже не вызывали той боли. Анюта смирилась, привыкла к этой коляске – ведь человек привыкает ко всему, даже к плену.
Ёжась от прохлады, она заехала в лифт и поднялась на этаж выше. Подрулила к кушетке, на которой ей каждый день делали массаж. На тумбочке лежал полупустой тюбик мази. Потянувшись, она ухватила его за помятый хвост, но тот выскользнул и, шлифанув по ламинату, заскочил под тумбочку.
Что ж такое, сегодня всё валится из рук…
Анюта сжала губы, взяла с тумбочки закрытую картонную упаковку – благо, у её массажиста была хомячья натура, он всегда закупался про запас. Вытащила полный тюбик и щедро размазала жирную субстанцию по обваренным бёдрам – мелкие пузырьки на ожогах уже наливались желтизной. Накинула короткий красный халатик, который обычно использовала после массажа. Покрытые мазью ноги он не скрывал, да и не надо было, наверное, закутывать их сейчас. Она вздохнула: жаль, теперь от Серёжи ничего не скроешь, ведь он обещал приехать сегодня. Правда, задерживается где-то…
Она вдруг поняла, что именно отсутствие мужа почему-то не даёт ей покоя с самого утра. Как будто происходит что-то важное, переворачивающее его жизнь – а она не в курсе. Это предчувствие было столь острым и столь тревожащим, что наделало в распорядке её дня множество мелких болезненных дыр. Общаясь с людьми, занимаясь работой и своим здоровьем, хлопоча по дому, она без конца возвращалась мыслями к Сергею, и удивлялась им, отгоняла их, потому что чувствовала: ничего плохого не произошло. Так что тогда? Что-то хорошее? Нет, скорее странное, новое для них. Но что?.. Из-за этого предчувствия всё валилось из рук, и день оказался скомканным, будто состоящим из отдельных отрезков пряжи, которые не получилось связать в одно красивое и прочное.
Выехав из гигиенической комнаты, она глянула на табло электронных часов, висевших в коридоре. Двадцать минут двенадцатого. Значит, за безе в духовке можно не волноваться. Вот, кстати, очередная странность – торт, названый в честь балерины Павловой, она готовила исключительно по праздникам, так почему же сегодня ей взбрело в голову соорудить эту башню из безе, крема и свежих ягод, которые в январе имели не слишком-то натуральный вкус? Может, и здесь она невольно следовала предчувствию, и в жизни Сергея всё-таки случилось что-то хорошее, но он не сообщает ей, приберегая сюрприз?.. Что ж, в таком случае беспокоиться не о чем.
Она спустилась на лифте и уже въезжала на кухню, когда услышала, как в замке поворачивается ключ. Волегов вошёл, неся на плечах шерстяной куртки мелкие капли дождя – как бриллиантовую мантию. Анюта остановилась, улыбаясь ему. Карие глаза мужа смягчились, глянули на неё с любовью. Но в них мелькнуло что-то ещё, какая-то странная смесь вины и страха, и Сергей моргнул, отводя взгляд – а потом поднял на неё новый, будто закрыв часть своей души. В этом взгляде по-прежнему была любовь и радость, но возникла и мгла: словно облако клубилось над ямой.