Тень мачехи. Том 1
Шрифт:
Немного успокоившись, он вышел в коридор и, прикрыв за собой дубовую дверь с медной ручкой-львом, прислонился к стене. Набрал Танькин номер:
– Привет, чего хотела?
– Макс… Не теряй меня, я буду в больнице. Ложусь в гинекологию. Прости, я… У нас… – голос Таньки был тусклым. – Макс, ребёнка не будет. У меня опять замершая беременность.
Демидов закатил глаза. Дети, дети… Когда уже это кончится!? Говорил же ей: не получается – не рожай. Как еще объяснить?
– Макс, что ты молчишь? – голос жены стал обиженно-требовательным.
– А что тут скажешь? Плохо,
Она всхлипнула.
– Таньк, не реви, – угрюмо попросил он. И не удержался, кольнул: – я ж тебя отговаривал, но ты сделала по-своему.
– То есть это я во всём виновата?
Слова зазвучали отчетливо, с ноткой угрозы. «Ну вот, завелась, – понял Макс. – Надо бы фильтровать базар, а то опять начнет о разводе. А это сейчас совсем не в масть».
– Танюш, я ж не то имел в виду… Ясен пень, ты ни при чем. Природа, чё уж. Ты как сама-то? Как чувствуешь себя? – Демидов старался, чтобы голос звучал участливо
– Да как… Хреново.
– Мне приехать? – спросил он.
Но жена снова выпустила жало:
– Зачем? Когда было нужно, ты не помог.
«Твою дивизию! – взбесился Демидов. – Ну да, не пошел я сдавать эти чертовы анализы – и не пойду, не надейся! Терпеть все эти уколы, сидеть с журнальчиком в конкуре для сдачи спермы – я что, пацан?!»
Но сказать это вслух он не решился. Пообещал, чтобы ее успокоить:
– Ну прости. Если надо – ладно, сделаю. Ты отдохнешь мальца, подлечишься. А через годик вместе пойдем к твоей докторице.
– Правда?
– Конечно, – буркнул он. И ощутил, как внутри шевельнулся стыд. Свинья он, конечно. Потому что мухлевать за ее спиной с ее же бизнесом, выкачивая из него бабло – это одно, здесь цель оправдывает средства. Но совсем другое – давать ей надежду сейчас, когда она в больнице. А ведь через год его уже здесь не будет. Он вернется в Самару, к Алёне. Но сейчас нет другого выхода, кроме как терпеть и врать.
Он упрямо двинул челюстью. Да, терпеть и врать – но он наврал бы еще с три короба и стерпел бы хоть десять Танек, чтобы вернуть Алёну! Её он любил, любил по-настоящему, и с Алёной всё было бы по-другому… Нет, и с Танюхой всё изначально складывалось не так плохо. Как ни странно, эта толстушка с первой минуты казалась ему симпатичной. Грудь у нее – роскошная, Макс всегда считал, что вот такая полнота любой бабе к лицу. Глаза красивые, курносенькая. И поговорить с ней бывало интересно, и хозяйственная: готовит вкусно, убирает, заботится. А с другой стороны – упёртая, как ослица. Принципы у неё… Семья, дети, любовь до гроба… Дура. Сама придумала, и сама поверила.
Снова захотелось выпить.
– Так мне приехать? – буркнул он.
– Нет, лучше завтра. Вещи привези, пожалуйста. Список эсэмэской скину. – И вдруг спросила с подозрением: – А ты вообще где?
– В бильярдной, на переговорах, – как часто бывало, он врал лишь наполовину.
– Понятно… – протянула она.
– Ладно, Танюш, пора мне. Звякну завтра.
Он нажал на кнопку отбоя. Задумался, перебирая в уме детали разговора. Вроде бы, все в порядке. Она ему верит. И больше не злится.
Это радовало, потому что при разводе ему бы ничего не обломилось. Коттедж и семейный бизнес – сеть аптек «Берегиня» – достался Таньке в наследство от бабки по материнской линии, причем задолго до свадьбы. Его «вольво»?.. Попробуй еще, отсуди. Но хуже всего, что он так и не смог убедить жену изменить устав фирмы, чтобы дать ему полный доступ ко всем деньгам и имуществу. Если бы так было – давно бы обанкротил компанию и получил, сколько нужно. А так… Да, Танька поставила его директором, доверила закупки и многое другое. И в бизнес не лезла, так что он мог потихоньку выводить бабло через левые схемы и складывать в укромном местечке. Но пока что накопилось недостаточно. А явиться к Алёне нищебродом он не мог.
«Кстати, отыграться бы надо, – подумал Макс, шагая обратно в бильярдный зал. – И завязать с этим делом. Сколько уже слил за эти годы, всё надеялся сорвать большой куш… Эх, случись такое, можно было бы сразу в Самару рвануть! Даже Танькин бизнес не дербанить, оставить его на плаву для успокоения совести. В конце концов, хоть мы и живем хреново, но расстаться лучше по-людски».
На мгновение ему стало легче: представил себе, каково это – проявить благородство, оступившись от того, что можно заполучить обманом. Но тут же накатила злость. Потому что мечтать о выигрыше можно хоть до посинения, но если карта не идет?! Волей-неволей будешь брать в другом месте. Так что благородным быть не получится.
«Да ладно, ты же фартовый парень! – подбодрил себя Демидов. – Мало ли, что может случиться. Удачная сделка, или в игре всё-таки повезет. А может, наследство какое на голову свалится…»
Он фыркнул. Мечтатель, блин… Ну откуда наследство? Только если от Танюхи?
«А что, пока у нас нет детей, я её единственный наследник… – вяло улыбнувшись, подумал он. – Но я ведь на мокруху не пойду. Не моё это. Придумаю что-то другое. Но что? Здесь ведь тонко надо, виртуозно…»
Глава 3
Голубой кафель на высоких стенах, столы на колёсиках, подставившие спины под кюветки и баночки с шовным материалом, синяя ширма, скрывающая гинекологическое кресло – всё холодило, внушало отвращение.
Под кожей защипало, и Татьяна Демидова невольно дёрнулась; пустая ампула, стоявшая на металлическом столике, упала на бок, покатилась, позвякивая, оставляя на своем пути мокрую очередь глянцевитых капель.
– Дует?.. – с тревогой спросила Яна, не поднимая глаз. – Не терпи, говори!
Её руки в прозрачных перчатках чуть шевельнулись, и тонкая струйка крови зазмеилась в прозрачной утробе шприца, смешиваясь с лекарством.
– Всё нормально. Ты же видишь, игла в вене, – успокоила её Татьяна. – Мне уже лучше.
Лекарство подействовало мгновенно: тревожность схлопнулась, душевная боль резко замолчала, будто в её воющую пасть вогнали просмоленный кляп. Теперь серые глаза Татьяны смотрели осоловело. И если бы не так сильно жгло кожу, она бы заснула прямо здесь, в процедурке гинекологического отделения, куда кое-как добралась после приступа. Пандора всегда высасывала силы досуха.