Тень мачехи
Шрифт:
— Сын курицу рубил, в первый раз, — сказал Перепел, проследив за взглядом Василенко. — Накосячил мальца. Оно ж бегает.
— Может, нашему тоже башку отрубить, чтоб забегал? — криво улыбнулся Олег.
Перепел блеснул зубами и поинтересовался:
— А чего приключилось?
— Коктейль с клофелином выпил.
— Не полезно, — с сочувствием кивнул Перепел. И крикнул бугаям: — В пристрой заноси! Да не вперёд ногами!
Василенко направился за ними — по бетонному трёхступенчатому крыльцу, мимо толстой железной двери, явно сваренной вручную. Пристрой состоял из крохотной прихожей и двух комнат: маленькой, с застеклённой
Демидова уложили на кушетку. Перепел нацепил мятый чепчик и облачился в замызганный белый халат; голые ноги, заросшие тёмными волосками, нелепо торчали из-под подола. Шаркая тапочками, он деловито суетился: измерил Максу давление, посветил в глаза фонариком, раздвинув пальцами веки. Открыл стеклянный шкафчик с лекарствами — тот, потревоженный, мелко затрясся, зазвенел, недовольно блеснул открытой дверцей. Перепел достал пару пузатых бутылок с круглыми алюминиевыми крышками, и зашуршал, распаковывая капельницу. Поймав напряженный взгляд Василенко, беззаботно бросил:
— Не парься, жить будет.
Василенко почувствовал себя так, будто долго тащил на хребте бревно — и, наконец, его бросил. Он распрямил плечи, втянул носом колючий озонированный воздух. В горле сразу запершило. Он недовольно сглотнул и спросил у братьев:
— Выпить есть?
— Так в машине, в бардачке — фляга, — отозвался Леший.
Василенко вышел на улицу, закурил, подходя к «мерсу». В бардачке действительно нашелся коньяк. Олег отхлебнул, и пошел прогуливаться по участку, то и дело прикладываясь к фляжке.
За домом оказалось г-образное пространство, полностью отведённое под сад и огород — только в дальнем конце стояла кирпичная баня и два деревянных сарая: в сетчатом загоне возле них бродили белые и рыжие куры. А рядом спал трактор «Беларусь», выкрашенный весёленькой голубой краской. Но решётка радиатора была тёмной, как чёртовы рёбра, сбоку капота выпирали черные железные внутренности. Будто доктор-садист вспорол пациенту брюхо, и не удосужился зашить.
В голове у Василенко заворочалась какая-то хищная мысль — ещё не оформившаяся, призрачная. Он покусал губы, вспоминая всю эпопею с Демидовым. Гадёныш, столько времени и бабок на него извёл!
…Он вышел на след Макса, когда просматривал видео с камер ГИБДД — жопой чувствовал, что тот поедет в родную Самару. И не ошибся: знакомый автомобиль несколько раз мелькнул на трассе и свернул по направлению к Коломне. Василенко пришлось ехать туда самому. Он гулял по авторынкам, шерстил с помощью знакомых гаишников автосервисы и конторы такси. Потратил немало времени и денег, но, в конце концов, повезло: один из таксистов узнал Демидова по фотографии, вспомнив, что отвозил его из дома отдыха «Аврора» в третьесортную автомастерскую. Ну а дальше было просто: взяли хозяина мастерской за жабры, он и раскололся. Сказал, какую машину Макс забрал вместо своей, дал номер мобильного, с помощью которого они держали связь. Василенко пробил его — оказалось, что уже с неделю эта сим-карта не в сети, но в последний раз её пеленговала вышка при въезде в Самару.
Олег поехал туда, снял номер в шикарном отеле, походил лошком, спрашивая с невинным видом, где найти компанию для игры в покер. Тем же вечером к нему подсел в баре тучный мужик, завел разговор о картах — прощупывал. А когда понял, что Василенко свой, пригласил его на партию. Потом они играли в других местах, он знакомился с новыми людьми, и каждому из них показывал фотографию Макса. Один партнёр его вспомнил, порассказывал кое-что о девяностых: о Максовом карьерном взлёте от простого водилы до рэкетира и замдиректора банка. Обмолвился и про Алёну, но в тот момент Олег не придал этому значения — и, как выяснилось, зря. Ну а сегодня утром к нему подошел один из партнёров, с которым играли на прошлой неделе. И сказал, что накануне видел Демидова в отеле «Прибрежный» — мол, он приятель хозяина, познакомились вчера за покером…
Он вернулся к дому, отдал фляжку с коньяком стоявшим на улице Лёве и Лешему. И снова пошел в пристрой. Перепел сидел возле Макса, чинно сложив руки на коленях, и наблюдал за капельницей.
— Ну как он? — спросил Олег.
— Лучше уже, — мотнул головой Перепел. — Минут через сорок пробздится. Вы куда его потом?
— Да тут поговорим. А если не скажет, что хочу услышать, придётся силу применить.
Перепел почесал переносицу и глянул с опаской:
— Ну, насчет силы я вот что скажу: если здесь прессовать будете, то тариф тройной.
— Деньги не проблема, — повёл бровью Василенко. И, подойдя к окну, снова посмотрел на огород. Синяя «Белорусь» по прежнему стояла там.
— Рабочий? — хмуро спросил Василенко.
Доктор Перепел подошел к окну, хмыкнул:
— Куда ж без него.
Повисла пауза.
— А твои — дома? — искоса глянул Олег.
— На базар поехали. Я ж говорю — сын курятины нарубил. А жена зеленуху повезла. У нас с ней уговор: что продаст — то её, тратит, куда хочет. А я вот… лечу. И язык за зубами держу, — с намёком сказал Перепел.
— Я тоже держать буду. И заплачу хорошо. Если дашь на тракторе прокатиться, — Василенко сжал кулак и показал большим пальцем через плечо — туда, где лежал Демидов. — Память вот этому вернуть, если отшибло.
— Только со двора потом его увезите, — кивнул Перепел. — Я огород-то вспахал уже и засеял, закапывать негде.
Василенко молчал, обдумывая, шутит он, или последняя фраза была сказана на полном серьёзе.
— Умммбэээ… — застонал Демидов. Его голова прерывисто задвигалась, изо рта толчками вырывался воздух — будто лопались невидимые пузыри.
— Это он блевать хочет, а нечем, — деловито прокомментировал Перепел. — Видать, не жрал ничего с утра. Сейчас ещё в туалет запросится, я ему мочегонку вколол. Ну и всякое прочее, чтобы в себя пришел быстрее.
Он вернулся к кушетке, начал натягивать на руку Макса манжету тонометра. Демидов приоткрыл глаз, посмотрел, не узнавая. Василенко осклабился и помахал ему рукой.
— Ровнее лежи! — гаркнул на Демидова доктор. Тот снова уронил голову на кушетку. Тонометр порычал, накачивая воздух, а потом будто выплюнул его. Пискнул, выдавая результаты.