Тень уходит последней
Шрифт:
С одной стороны, он ругал себя, что отказывался от легкого снотворного, предложенного женой, и не из-за того, что боялся попасть под его влияние и потом его постоянно употреблять. Нет, что-то другое его волновало, но он никак не мог уловить, что это.
Да два дня назад редактор, закончив читать рукопись его детектива, похвалил, но, попросил не торопиться с ее сдачей в типографию, якобы, нужно для этого заключить с ней новый договор.
Услышав об этом, Николай хотел было напомнить Ивану Викторовичу Семакову, что договор заключен с издательством до 30 декабря и торопиться
И зачем он снова об этом подумал? Зачем? Ведь он так хотел сегодня выспаться, хотя бы три-четыре часа не вставая с постели, когда к нему невольно в голову заползают эти неприятные мысли о книге, о делах Вертиловых и не дают успокоиться, а, значит, и уснуть. Зачем он об этом подумал? Вот и все, спать расхотелось.
Перевернувшись на другой бок, стал перебирать в уме все действия своих героев. Ту книгу, которую ждал от него Мысенко, он отложил в сторону и взялся за историю, которой он занимался в последние месяцы вместе с Дятловым. Фамилии книжных героев были немножко изменены, за счет нескольких букв. Кораблев, стал Коратлевым, Вертилов - Веркиловым, Дятлов - Тядловым...
Книга писалась легко и быстро, с небольшим упором на мистику с приведениями. А главным игроком был Кораблев, то есть Коратлев, тот же партийный деятель, решивший поквитаться с бывшим начальником отдела охраны труда за его мошенничество, воровство, подставы. А Веркилов, думая, что против него идут родственники пострадавших на заводе людей, пытался всеми способами добыть синюю тетрадь в которой секретарь парткома хранил всю информацию против него. И в конечном итоге он добился своего, обманув Коратлева, забрался к нему в квартиру, нашел в книжном шкафу эту тетрадь, но выйти наружу уже не успел. Кто-то стоял у входной двери и громко звенел ключами, вот-вот готовясь ее открыть.
Веркилов кинулся на балкон и ужаснулся: под ним было еще шесть этажей. В квартиру кто-то зашел, включил свет. Из неплотно закрытой балконной двери морозный воздух сильным сквозняком заколыхал занавеску. Хозяин квартиры, а это был именно Коратлев, плотно закрыл дверь балкона и провернул замок. Этот оборот дверной ручки Веркилов очень хорошо расслышал, но не стал стучать в стекло и просить, чтобы его выпустили. У него оставалась надежда, что Коратлев еще выйдет на улицу, к примеру, для выноса мусора или покупки хлеба, сахара или еще чего-нибудь в магазине. Тогда он разобьет балконное стекло и выйдет из этой ненавистной ему квартиры.
Мороз крепчал. Веркилов, укутавшись в своем пальто, уселся на согнутые ноги и стал дышать горячим воздухом себе под ворот, пытаясь хоть как-то согреть свое тело. Но холод брал свое, усыпляя человека. О его существовании на своем балконе Коратлев узнает только под Новый год, через несколько недель после того, как там уснет вечным сном бывший...
– А ты подумал хорошо, к чему ты призываешь в этой книге людей?
– спросил у Синцова невесть откуда появившийся перед ним Дятлов.
–
– не понял Синцов.
– К хаосу, к несоблюдению закона. А закон, дорогой мой, для нас всех это самый важный документ. Это - конституция, это - наша свобода...
– Но Вертилов же был мошенником. Он ради того, чтобы хорошо жить, занимался приписками, транжирил народные деньги...
– Коленька, но он понял, как это плохо. Он пришел в Церковь и стал просить Бога, чтобы он простил ему те грехи, - говорил тихим и спокойным голосом, стоявший рядом с Дятловым батюшка Сергий.
– Закон - это истина!
– поднял указательный палец вверх Дятлов.
– И его все должны соблюдать. А ты в своей книге призываешь людей к самоуправству. Такого не должно быть, для этого есть мы: прокуратура, министерство внутренних дел...
– Нет, что вы за глупости говорите мне, - оттолкнул от себя следователя Синцов.
– вам бы только законом прикрываться. Почему же вы раньше не остановили этого человека?
– Пора на работу.
– Я и так на работе, - снова оттолкнул от себя Дятлова Николай.
– вы почему Коратлеву во всем помогаете?
– Какому еще Коратлеву, - удивился Дятлов.
– вы не запутывайте меня, иначе я вам надену браслет и будете сидеть под арестом безвылазно в своей квартире, чтобы не мешать мне, - в глазах Дятлова сверкнули молнии.
– И без сотового телефона. вы же не даете мне работать! Писака!
– Коля, пора на работу, - голос Дятлова почему-то резко изменился, стал похожим на женский.
– Что вы говорите?
– Николай открыл глаза и никак не мог понять, куда делся Дятлов, который только что его ругал, отец Сергий...
– Коля, или у тебя сегодня выходной день?
– спросила у Синцова жена.
– Ничего себе!
– удивился Николай, до хруста в костях потягиваясь в постели.
– Приснится же такое. Сколько времени-то?
– Коля?
– не расслышав вопроса мужа, Света продолжала говорить.
– Там внизу у нашего подъезда стоят две машины полицейские. К кому они приехали, не знаешь?
– Нет, - посмотрев на себя в зеркало, ответил Синцов.
Быстро умывшись, и, сделав три глотка кофе, побежал на работу.
Спустившись вниз, столкнулся у самого выхода из подъезда с тремя полицейскими, впереди которых шел Кораблев.
– Александр Иванович, что-то произошло?
– спросил у него Синцов.
– Да, да, в дом престарелых перебираюсь, - не поднимая глаз с земли, как-то обреченно прошептал Кораблев.
– Гражданин, не мешайте, пожалуйста, - повернулся лицом к Синцову старший лейтенант.
– Да, да, - отступил назад Николай.
– Александр Иванович, а, конкретнее, куда вас везут?
– крикнул Николай.
– вам же сказали, в дом престарелых, - ответил за Кораблева тот старший лейтенант.
– Полиция, дом престарелых, что-то не вяжется, - в расстроенных чувствах громко прошептал Синцов.
Старший лейтенант, ухмыльнувшись, козырнул ему и полез за всеми в машину.
Синцов проводил глазами удаляющийся УАЗ и "Соболь". Достал из кармана сотовый телефон и позвонил Дятлову.