Тень в тени трона. Графиня
Шрифт:
– Господа! Я прошу меня извинить, у меня срочное дело, – обратился он ко всем присутствующим.
– Настолько срочное, что нам нужно все бросить и заниматься только им?! – с трудно скрываемым раздражением поинтересовался хозяин кабинета.
– Герд, я прошу.
– Ваше превосходительство, я извиняюсь. Господа! – изрек хозяин кабинета, обращаясь ко всем присутствующим субъектам, которые, кстати, даже и не подумали выполнять просьбу губернатора. – Завтра вечером я жду всех вас здесь же. А сейчас прошу оставить нас одних.
Дважды повторять просьбу не понадобилось, все понимали, что губернатор
Собравшиеся в кабинете действительно реально обеспечивали спокойствие и безопасность на острове, и мешать им в этом нелегком деле было неразумно, это понимали все – значит, случилось что-то важное, и, скорее всего, этим делом придется им же и заниматься или кому-то из них.
Герд Нортон был не только начальником службы безопасности острова, он был для губернатора фактически первым и самым доверенным помощником, а еще он был его племянником – сыном умершего брата.
Двенадцать лет назад Габриэль Нортон, став губернатором этого маленького, Богом забытого острова, вызвал к себе убеленного сединой и покрытого шрамами чиновника, отвечающего за безопасность Кюрасао. Представил ему своего племянника – молодого человека, фактически мальчишку семнадцати лет от роду – и попросил сделать из «щенка» достойную себе самому замену, конечно не бескорыстно. Как это ни покажется странным, но старый «волчара» сразу почуял в молодом «щенке» волкодава и вскоре они стали друзьями-единомышленниками.
Герд учился не за страх, а по совести, впитывая знания как губка. И уже на третий год пребывания в качестве помощника губернатора уверенно сосредоточил в своих руках всю полноту власти.
«Щенок» вырос и стал достойным своего учителя, а зачастую и превосходящим его, учитывая молодость, азарт, профессиональную наглость и близость к первому лицу острова. Его стали бояться и организовали пару покушений, в результате которых десяток «охотников» переселились их теплых кроватей в подвалы канцелярии тайных дел. В ужасе и смраде подземелья, после милой беседы с палачами, людьми угрюмыми и шуток решительно не понимающими, к тому же в присутствии самого «щенка», заговорщики были повешены на городской площади.
Мальчишка превратился в «палача». Прозвище прицепилось, как репей. Герда боялись и уважали, садистом он не был – просто работа такая.
Оставшись один на один с губернатором, Герд позвонил в маленький серебряный колокольчик, стоявший на краю стола.
– Меня ни для кого нет, закрой дверь и никого не пускай.
Секретарь понятливо кивнул и поспешно закрыл за собой тяжелую дубовую дверь, не пропускающую ни единого звука.
Усевшись на свободный стул, его превосходительство – губернатор острова поспешно открыл папку, которую держал в руках. Достал лист плотной бумаги, увенчанной большой гербовой печатью, и положил перед племянником.
– Что это? – Герд продолжал сидеть в своем кресле во главе стола.
– Я получил сегодня в полдень, курьером, лично в руки. Да и ты прочти.
Герд не спеша читал, запоминая каждое слово. Память у него была феноменальная, мог запомнить не меньше десяти страниц текста с одного прочтения.
Эти
– Ваше превосходительство, я уже читал это письмо.
– Герд! Давай без чинов, мы одни. Ты сын моего брата, ближе у меня никого нет.
– Дядя, такие письма получены всеми губернаторами Карибского моря, и это распоряжение королевских дворов Европы, включая Папу. Вот только непонятно, кто им дал это распоряжение.
– Ты хочешь сказать, что наше правительство в Амстердаме и королевские дворы Англии, Франции, Испании и Ватикан могли объединиться только для того, чтобы какой-то кардинал, пусть даже он и примас Нового Света, благополучно добрался до Севильи?
Такая забота была явно не по чину. Что-то здесь было не так, неправильно.
«Ну что, в сущности, за проблема? Не нападать самим и не позволить напасть другим на галеон, перевозящий испанского примаса в Севилью. Тоже мне шишка. Это он для испанцев в колониях почти Папа, а для всех остальных всего лишь священник, пусть и не рядовой», – по усмешке Герда Габриэль понял, что эта нехитрая мысль пришла в голову им обоим.
«А что тут необычного? Обычное дело: святой престол лопатой гребет золото и пиастры в колониях, об этом знают все. Галеоны, перевозящие “нажитое непосильным трудом”, конечно, грабят, и не только пираты, заставляя делиться. Кошке понятно, что это не нравится испанскому королю и Папе. А кому, скажите на милость, это понравится?! Вот и решили загрузить побольше золотишка и под присмотром кардинала переправить на континент».
Это, конечно, сказано не было, но оба прекрасно поняли друг друга.
– Кстати, Герд, у тебя есть информация о предстоящем путешествии кардинала?
– Конечно, есть. По моим данным, а из Картахены я получаю сведения регулярно, вместе с кардиналом на борт галеона будет загружено золото и серебро в слитках, доставленное из Панамы. Примерно на два с половиной миллиона реалов, и девятьсот пятьдесят тысяч песо в монетах мексиканской чеканки в десяти сундуках. Это основной груз. Загрузившись в Картахене, галеон сделает переход в Пуэрто-Рико с заходом в порт Сан-Хуан. Затем, пополнив припасы, в сопровождении шестидесятипушечного военного галеона из эскадры Франциско де Мендоса, направится к берегам Испании.
– Название галеона – «Санта Тереза». Это следует из полученной депеши. Хорошо – это я знаю. А что я не знаю? А я не знаю, что это за галеон, его вооружение, численность экипажа и количество солдат. А еще мне бы хотелось знать время выхода и его маршрут, желательно точный, ну если таковой вообще будет.
– Ну, по моим сведениям, – Герд достал небольшой лист бумаги желтоватого цвета и положил на стол перед губернатором, – это трехмачтовый галеон, построенный пять лет назад на военно-морской верфи в Гаване. Кстати, из мексиканского красного дерева. Полгода назад там же провели его кренгование,, так что дюжина узлов при попутном ветре для него не проблема. Тридцать пушек, девяносто человек экипаж, сотня солдат охраны. В Сан-Хуане количество солдат увеличат до полутора сотен.