Тень в тени трона. Графиня
Шрифт:
Через мгновение из-за портьеры вышел Артур, вид у него был тоже не лучше. Поперек левой щеки пролег пяток глубоких кровоточащих царапин, которые остаются от лапы дикой кошки или женской лапки, что ненамного лучше, кафтан был помят, пуговицы на рубашке частично отсутствовали, что говорило скорее о признаках борьбы, чем о любовных утехах. Немая сцена была прервана воплем фурии:
– Он пытался меня изнасиловать! – дамочка гневно указывала пальцем на Артура.
– И ему это удалось? – иронично улыбаясь, поинтересовался
– Нет! Я отстояла свою честь! – гордо заявила женщина.
Бюст оставался неприкрыт и по-прежнему вызывал обильное слюноотделение у мужчин. Количество зрителей явно прибавилось. Развлечение продолжалось.
– Прикройтесь и не нервируйте присутствующих здесь дам, да и мужчин тоже, – чиновник насмешливо обратился к незнакомке.
Поразительно, но красота, а женщина без сомнения была красива, не вызвала сочувствие у дам, скорее наоборот. Презрение и откровенная зависть читались в каждом взгляде.
«Портовая шлюха, подстилка, мерзкая дрянь», – присутствующие дамы уже шипели вслух. Мужчины не были столь категоричны.
Артура никто не осуждал, скорее наоборот, ему явно завидовали. Хотя оказаться на его месте, в центре скандала, желающих было мало. Сплетни и насмешки за спиной не лучшее, о чем может мечтать мужчина.
Видя, что никто не бросается к ней на помощь, дама взвыла как иерихонская труба и бросилась вглубь зала. На этом, вероятно, все бы и закончилось.
Потом этот пикантный случай еще долго бы обсуждался в городе, обрастая все новыми и новыми подробностями.
Но не тут-то было. Скандал продолжился.
На выходе из зала братьям, решившим покинуть карнавал, чтобы не стать посмешищем в глазах присутствующих, дорогу загородили три молодых человека угрюмого вида, настроенных явно агрессивно.
Артур с Габриэлем остановились в трех шагах от них. Страха не было, они были на своей территории, их знали, а вот троица явно не тутошние, и это играло против них.
– Господа, а в чем, собственно, дело? – Артур обратился к троице.
Мужчина, стоявший посредине, сделал шаг вперед:
– Артур Нортон? Я не ошибаюсь?
– Да, это я.
– А дело в том, милейший, что вы подлец, – мужчина, произнося эти слова, вплотную приблизился к Артуру, и хлесткая пощечина обрушилась на несчастного корабела.
Такой наглости никто не ожидал. И незнакомец, воспользовавшись растерянностью жертвы, попытался залепить вторую пощечину.
А вот она уже не прошла. Габриэль кистью руки парировал удар, а Артур ударом в челюсть свалил наглеца на пол. Оба его спутника схватились за ножи. А вот за это можно было и поплатиться.
Однако их предводитель, в похвально быстром темпе пришедший в себя после полученной оплеухи, остановил их:
– Успокойтесь, господа. Спрячьте оружие. Мы в приличном
– А в чем, собственно, дело, господа? Ножи здесь по какому праву?! Прошу вас представиться и объяснить происходящее, или я вас арестую и не посмотрю на то, что праздник, – опять тот же чиновник вмешался в самый подходящий момент. – Или мне кликнуть стражу? Но тогда вам придется познакомиться с милыми зверьками – крысами в подвале городской тюрьмы.
Чиновник ясно давал понять, что шутки кончились, и поножовщину и беспорядки никто терпеть не собирается.
– Лукас Петерсон, – представился молодчик, нанесший оскорбление Артуру и получивший достойный отпор, – судовладелец, три моих корабля стоят под разгрузкой в порту Амстердама.
– И вы, господин Петерсон, решили познакомиться с нашими парнями? Похвально. Но почему так, а не за кружкой хорошего пива? – чиновник явно старался замять скандал, давая возможность драчунам отступить, не потеряв лицо.
Своих людей, а Артур был своим, в обиду он давать не собирался. И все присутствующие в зале это прекрасно понимали.
– Сэр? – Лукас обращался к чиновнику. – Нанесено оскорбление моей сестре, и я вправе требовать извинений и компенсации за нанесенное ей оскорбление от этого господина, – кивок в сторону стоявшего напротив Артура. – Пусть он публично принесет ей извинения и заплатит золотом за тот позор, который ей пришлось пережить. В противном случае я буду вынужден вызвать его на поединок.
– Это так романтично, в духе времени! – чиновник явно издевался и не считал нужным это скрывать. – И во что вы оцениваете честь вашей сестры? – невинным голосом поинтересовался он.
– Пять тысяч песо?
– Надеюсь, что слышали все?! Господа! – торжественно обратился чиновник к толпе, собравшейся вокруг. – А вы называли сестру этого торговца портовой шлюхой, ну разве портовые девки берут такие деньги? Я полагаю, что и королю Испании будет мягко на такой дорогой подстилке.
Откровенная издевка Оливера Барда, а именно так звали чиновника, наконец дошла до сознания Лукаса и его друзей. Но что он мог сделать, все было сказано изысканно и галантно, оставалось только скрипеть зубами, слыша откровенный смех и издевательские реплики окружающих. Вышел занимательный анекдот, который наверняка станет украшением карнавала.
Требовалось переломить ситуацию в свою пользу, и Лукас, презрительно усмехнувшись, громко заявил:
– Я полагал, что, получив пощечину, господин Норман как мужчина способен постоять за себя. А он оказался трусом, способным оскорбить женщину и боящимся принять открытый и честный вызов. А магистрат в лице этого… – чужак жег гневным взглядом Оливера Барда, – прикрывает труса, потому что здесь, – кивок головы в сторону собравшихся вокруг почтенных граждан обоих полов, – давно забыли, что такое честь и совесть.