Тени прошлого
Шрифт:
— Какое отношение? — Лустенко внимательно посмотрел на Васькова. — Прямое…
— Не так давно региональное управление получило информацию, что в вашем городе проживает профессор химии, бывший сотрудник, простите, — поправился Лустенко, — не сотрудник, а руководитель одной закрытой лаборатории, которая после развала СССР, переехала в Москву. Профессор от переезда отказался. Как стало известно много позднее, профессор помимо основной работы, проводил самостоятельные исследования по созданию препарата, позволяющего делать «невидимым» для таможни и пограничной службы, транспортировку через границу наркотических веществ…. Вот поэтому у него тогда и появилась такса, которую почему-то убийца тоже не пожалел. Собака, по ее собачьему возрасту, давно перевалила свой рубеж, и абсолютно никакой ценности не представляла…. Ну ладно, это так, к слову…
Павел с Васьковым переглянулись.
— У вас возникнет вопрос: «Чем занималась лаборатория? — Отвечу, — наркотиками…. Почему этим всем заинтересовался Интерпол? Так же отвечу. Руководители одной мощной корпорации вдруг проявили интерес к этим «самостоятельным» исследованиям профессора. Не буду тратить время, рассказывая, откуда им стало про них известно…. Мы установили контакт с его сыном, в настоящее время проживающим в Москве. Сын подтвердил «левые» исследования отца и наличие у него записей по ним, которые хранились у него дома. С убийством Петрова, исчезает тетрадь. Об этом хорошо известно и нашему молодому другу, но который почему-то не отметил этого в материалах расследования…. И может быть к лучшему, Потому что прокуратуре, которая взяла в свое производство оба дела, про эту тетрадь давно все известно». — Лустенко посмотрел на красного от растерянности и смущения Васькова, и улыбнулся.
— И еще, — сын рассказал, что записи в тетради может расшифровать только лаборант профессора, Мухин…. Но тот вдруг совершает самоубийство, и в посмертном послании признается в убийстве Петрова…. Однако тетради нет и у него. Вот и возникает вопрос, — а не принимает ли участие во всей этой кутерьме с тетрадью, третье лицо.
— Я ничего не упустил, Михаил Федорович? — Лустенко снова улыбнулся своей обаятельной улыбкой, вконец растерявшемуся Васькову.
— А теперь, — улыбка слетела с его лица, — предметно поговорим, что мне нужно от каждого из вас. О конфиденциальности нашего разговора, я думаю, предупреждать излишне…
— Виктор Иванович, — с трудом проглотив стоявший в горле комок, — обратился к Лустенко Васьков. — А если вам подключить прокуратуру. Они наверняка располагают той информацией, которая вас интересует. Тем более я сейчас не имею права заниматься этим делом…. Если только неофициально…
— Я понял тебя, Михаил, — Лустенко впервые обратился к Васькову на «ты» и по имени. — Попробую объяснить, почему туда не обращаюсь: Во-первых, я здесь, как представитель концерна, имеющего контрольный пакет акций известного вам автопредприятия. И в городе нахожусь по делам именно его. Раскрывать свое второе «я», я получил разрешение только перед вами, и то, после того, как дал на вас соответствующую характеристику. Почему запрещено обращаться в прокуратуру, потому, что есть основания не доверять ее руководству. Вопрос настолько серьезен, что любая утечка информации может повлечь за собой непредсказуемые последствия.
Лустенко взял сигарету и прикурил.
— Скажем, к примеру, — продолжил он, затягиваясь сигаретой, — какая-то правоохранительная структура, после определенной «наработки», незаконно изымает у какой-то коммерческой структуры, довольно редкие, но нужные обывателю товары. Затем эти изъятые товары, без всяких судебных решений, реализует опять же, через «свои» фирмы своим родным, близким и прочее, значительно ниже их фактической стоимости. А чтобы все выглядело законно, аресту, и довольно часто, подвергаются руководили этих коммерческих структур. И хотя, возбуждаемые при этом уголовные дела вскоре прекращаются, но дело уже сделано. И еще, — Лустенко щелкнул зажигалкой, прикуривая потухшую сигарету. — Вы слышали когда-нибудь о конфискованных на таможне, как контрабанда, иномарках, десятках вагонов с сахаром, пищевым спиртом, а потом реализованных опять же, через «свои» фирмы? Или, как изъятые у преступников наркотические вещества, вдруг исчезают из охраняемых помещений правоохранительных органов, а вместо них, по акту и в присутствии специально созданной комиссии, уничтожаются или обыкновенный картофельный крахмал, или сахарная пудра.
— Вот вам и мой ответ, друзья, почему сейчас стало опасно, без соответствующей проверки, обращаться в правоохранительные структуры.
Видя, как играет желваками нахмурившийся Васьков, — Лустенко улыбнулся:
— Поверьте, друзья, — вдруг подчеркнул он, — я далек от мысли, что вся правоохранительная система стран СНГ коррумпирована. Я на сто процентов уверен, что это не так. Как показывает проверка, коррумпированными являются только отдельные сотрудники и, к сожалению, иногда, и их руководители. А поэтому, Михаил, — Лустенко посмотрел на Васькова, — не принимай мои слова буквально…. Сказанным я хотел подчеркнуть, как необходима в наших делах осторожность. И еще, Паша, — Лустенко положил руку на плечо друга, — есть один вопрос: В принадлежащем концерну автохозяйстве требуется начальник отдела кадров, и он же, по совместительству, руководитель службы безопасности. Тебе не предлагаю. Все равно откажешься. Подыщи, пожалуйста, надежного и, хорошо знающего оперативную работу, человека.
— Есть один, — немного подумав, ответил Павел. — Думаю, тебе подойдет. Завтра могу представить на него всю информацию, и даже фото.
— Вот и хорошо! — улыбнулся Лустенко. — А сейчас, хотя и поздновато, небольшой ужин… Вы же понимаете, ребята, я не могу вас так просто отпустить. Мы все же все трое «афганцы». Это, не по- христиански…. Тем более вы сейчас оба одни. Семьи вы отправили в села. А домой вас доставит все тот же человек, который вас доставил сюда. Ну, как, ребята, согласны?..
Васьков, сославшись на необходимость рано утром быть в отделе, попросил его доставить в город. А Павел остался. Проворили они с Виктором до утра. Вспоминали про Кандагар, как попали в засаду…. Как был сбит вертолет, когда Павел с майором Поповым летели к коммандос…
Откинувшись в кресле, Веригин задумался: Происходило что-то невероятное. Прокол за проколом…. А как все хорошо начиналось! Какие раскрывались перспективы! И все псу под хвост…. Хорошо еще, что тетрадь с записями исследований старого хрена, обнаружил этот мудак…. Не мог, видите ли, договориться со стариком. Довел его, что тот полез в драку…. И вот, итог…
— А как все хорошо начиналось, — снова тяжело вздохнул он. — И на старика вышли совсем тогда случайно. Ребята с районного ОБОПа неожиданно вышли на младшего Мухина. Через механика автохозяйства, который консультировал Мухина, где лучше припрятать то, что нужно вывезти за кордон, они установили за тем наблюдение. В итоге, выяснили, что Мухин имеет намерение вывести в Польшу наркотик. Молодец начальник отдела Чепела, который, не раздумывая, прибежал ко мне. Когда стали раскручивать Мухина, он сдал и своего старшего брата. Оказывается, тот в домашних условиях и производил наркотик. Прижали. Чтобы избежать наказания, рассказал про профессора Петрова, который до развала СССР работал в закрытой химической лаборатории, и с помощью его, Мухина, бывшего тогда его лаборантом, занимался исследованиями, связанными с наркотическими веществами. Но не это главное…. Главное то, что старик, оказывается, самостоятельно проводил исследования над созданием такого вида наркотических веществ, которые были бы «невидимыми» для специально натасканных на наркотики животных. А рабочая тетрадь с записями по этим исследованиям, как уверял Мухин, должна храниться у того дома…
Тетрадь то позднее обнаружили. Но что толку…. Показали ее Мухину, но тот, сколько не бился, расшифровать записи не смог. А этот мудак, Чепела, решив, что Мухин саботирует, стал угрожать, что упрячет в СИЗО, и будет держать там до тех пор, пока тот не расшифрует записи. А тот взял, да и встал на дыбы. Стал угрожать, — если его не оставят в покое, заявит обо всем в службу безопасности…. Вот Чепела, и принял срочные меры…. Вроде и ругать-то его не за что. Все оказалось на руку Мохову, который сумел пристегнуть «самоубийство» Мухина к делу об убийстве Петрова.