Тени Солнца (Наемник) (Другой перевод)

Смит Уилбур

Постепенно сержант-майор затащил его наверх. Брюс оцарапал грудь о деревянные перила, порвал рубашку и бесформенной кучей свалился на настил моста. Он смутно слышал ружейные выстрелы с южного берега, свист пролетающих мимо стрел и голос Раффи:

— Вставайте, босс!

Он почувствовал, как его поднимают и тянут куда-то. С трудом перебирая непослушными ногами, он заковылял вслед за Раффи. Стрелы больше не летали, а неустойчивые балки под ногами сменились твердой землей. Вокруг зашумели голоса, его схватили и уложили на спину на деревянный пол

грузовика. Кто-то стал ритмично надавливать ему на грудную клетку, в горле заклокотала вода, откуда-то послышался голос Шермэйн. Брюс не мог понять, что она говорит, но от одного звука этого голоса появилось ощущение безопасности. Несмотря на затуманенное сознание, он понял, что ничего важнее ее голоса для него нет.

Его снова вырвало.

Постепенно он выходил из забытья.

— Хватит, — пробормотал он и перекатился на бок, отпихнув сержанта Жака, который надавливал ему на грудь. Он снова закашлялся. Шермэйн успокаивающе положила руки ему на плечи.

— Брюс, передохни.

— Нет! — Он резко сел. — Нужно выбираться отсюда.

— Никакой спешки, босс. Балуба все остались на том берегу. Между нами река, — прогудел Раффи.

— Откуда ты знаешь? — стал допытываться Брюс.

— Ну…

— Не знаешь! — оборвал его Керри. — На этом берегу запросто может быть еще сотня. — Он прокашлялся и продолжил: — Отъезжаем через пять минут, всем приготовиться.

— Хорошо, — сказал Раффи и собрался уходить.

— Раффи!

— Да, босс? — оглянулся сержант-майор.

— Спасибо.

Раффи смущенно улыбнулся:

— Да не за что. Мне все равно не мешало помыться.

— Приедем домой — я тебя угощу.

— Я не забуду, — предупредил его Раффи и вылез из грузовика. Брюс услышал, как он раздает приказания своим солдатам.

— Я думала, что потеряла тебя. — Шермэйн все еще обнимала его за плечи, и он наконец взглянул на нее.

— Девочка моя, ты от меня так просто не отделаешься, — заверил он ее, неожиданно почувствовав себя намного лучше.

— Брюс, я хочу… Я не знаю, как объяснить… — Не в состоянии найти нужные слова, она наклонилась и поцеловала его в губы.

Когда они отпрянули друг от друга, сержант Жак и два солдата все еще стояли рядом, восторженно улыбаясь.

— Теперь с вами точно все в порядке, капитан.

— Теперь да, — подтвердил Брюс. — Приготовьтесь к отъезду.

* * *

С пассажирского сиденья «форда» Брюс в последний раз оглянулся на мост: средняя, сделанная ими секция свешивалась в воду. Рядом с мостом на другом берегу лежали несколько мертвых балуба — как целлулоидные куклы. Ниже по течению на песок вынесло бензовоз. Он лежал на боку, наполовину зарывшись в грунт, и белая надпись «Шелл» ярко сияла на солнце. Река все так же текла сквозь джунгли, нависающие над водой по берегам.

— Давайте уедем отсюда, — сказал Брюс.

Шермэйн завела мотор, и колонна грузовиков, следуя за «фордом» через густые прибрежные заросли, скоро выехала на дорогу, идущую вдоль леса.

Брюс

посмотрел на часы. Стекло запотело изнутри, и он поднес часы к уху.

— Черт, остановились. Сколько на твоих?

— Без двадцати час.

— Полдня потеряно, — проворчал Брюс.

— Доедем до Мсапы засветло?

— Нет. По двум причинам: во-первых, это очень далеко, а во-вторых, у нас недостаточно бензина.

— Что будем делать? — спросила она спокойно, потому что верила в него.

«Интересно, надолго ли ее хватит, — возникла у него циничная мысль. — Сначала ты бог, у тебя нет ни единой человеческой слабости. Ты совершенен по всем пунктам. А вот если ты хоть раз дашь промашку, весь мир рушится».

— Что-нибудь придумаем, — заверил он ее.

— Разумеется, — с готовностью согласилась она, и Брюс улыбнулся. Как ни странно, уверенность Шермэйн передалась и ему; он тоже поверил в свое всемогущество. «Да катись оно все, если, будучи влюбленным, ты не ощущаешь себя сверхчеловеком».

Он перешел на английский, чтобы двое солдат, сидящих сзади, ничего не поняли:

— Ты — лучшее, что было в моей жизни за тридцать лет.

— Ах, Брюс. — Она повернула к нему голову. Выражение ее лица, излучающего любовь и доверие, и сила его собственного чувства прожгли Брюса насквозь.

«Я сберегу эту любовь, — поклялся он. — Буду заботиться о ней и защищать от эгоизма и небрежности».

— Ах, Брюс, я так сильно люблю тебя. Утром, когда… Я думала, что потеряла тебя, когда машина упала в воду… — Она сглотнула, и ее глаза наполнились слезами. — Как будто погасло солнце — так стало темно и холодно без тебя.

Отвлекшись, она совсем забыла про дорогу — «форд» увело в сторону, и колеса задели край обочины.

— Эй, осторожнее! — воскликнул Брюс. — Хоть я тебя нежно люблю, но должен сказать, что как водитель ты никуда не годишься. Давай я поведу.

— Ты действительно хочешь?

— Да, остановись.

Медленно, приспосабливаясь к скорости громыхающих сзади грузовиков, они двинулись дальше. Дважды они проезжали покинутые жителями деревни балуба — полуразвалившиеся хижины и оставшиеся без ухода участки земли.

— Боже, как я голоден. Голова болит, а в животе как будто полно теплой воды, — пожаловался Брюс.

— Не думай, что ты один такой. Я еще никогда не сидела на такой строгой диете. Потеряла, наверное, килограмма два! И худею везде, но только не в нижней точке.

— Прекрасно, — сказал Брюс. — Мне она такой и нравится. Не смей там худеть. — Он оглянулся через плечо на двух солдат сзади. — Есть хотите? — спросил он по-французски.

— Mon Dieu! [18] — воскликнул тот, что потолще. — Я сегодня ночью не засну, если лягу на пустой желудок.

18

Мой Бог! (фр .)