Теранезия
Шрифт:
Бросив якорь, они выбрались на берег. На полпути к лагерю метрах в пятнадцати перед ними появился молодой мужчина, одетый в камуфляжные брюки, солдатские ботинки и футболку с эмблемой Чикаго Буллз. Он поднял ружье, направив его на Прабира с Грант, и выкрикнул несколько команд на английском.
— Остановиться! Положите ваши руки на ваши головы! Присядьте!
Они подчинились. Мужчина подошел к Прабиру и приставил ружье к его виску.
— Что вы здесь делаете? Откуда вы прибыли?
Прабир слишком нервничал, чтобы ответить сразу, но пока он пытался расслабить гортань настолько, чтобы заговорить, его несколько утешило то, что мужчина, вероятно, не пират. Только солдат будет в первую очередь интересоваться их передвижениями, и, каким бы недоразумением ни была вызвана его враждебность, его, несомненно, легко будет разрешить.
— Я биолог, а это мой помощник, — спокойно объяснила Грант. — У нас есть разрешение от властей в Амбоне.
Реакция солдата на эти слова не успокаивала.
— Поганые экуменические еретики!
У Прабира упало сердце. Мужчина не был молукканским солдатом — он был из Армии Господа, возрожденной христианской милиции Западного Папуа. Официально она не принадлежала к силовым структурам этой страны, но мнение о том, что у нее есть серьезная негласная поддержка со стороны правительства, было широко распространено. Годами они устраивали беспорядки на островах Ару. Но Ару находилась тремястами километрами восточнее.
— Где вы были? — требовательно спросил человек.
— На другой стороне острова, — сказал Прабир. Если дурная слава Теранезии распространилась по всему региону, то было бы глупо признавать, что они побывали там.
— Вы лжете. Вчера не было никаких признаков вашего корабля.
— Вы, должно быть, не заметили нас. Мы были на полпути к мангровым зарослям.
Мужчина фыркнул насмешливо.
— Вы лжете. Вы приходите и видите полковника Аслана.
Пока они шли через лагерь, Прабир увидел еще трех вооруженных людей, развалившихся со скучающим видом и нескольких участников экспедиции, которые явно нервничая, стояли у уходов в свои палатки. И хотя биологов явно не сторожили, как заложников, не было похоже, что они рады гостям. Прабир не увидел никаких признаков Мадхузре. Он твердил себе, что у солдат не было никаких причин навредить кому-либо, но видимых причин находиться здесь у них тоже не было. Возможно, это было связано с тем, что Ару должна была присоединиться к независимости Западного Папуа — пусть даже эта перспектива выглядела настолько же привлекательной, как объявление Западного Бенгали частью Пакистана — трудно было представить, какую выгоду Армия Господа собиралась получить, запугивая иностранцев глубоко на территории Республики Малукку.
Полковник занял под свой офис одну из складских палаток; Прабиру с Грант пришлось ждать снаружи под полуденным солнцем. Минут через двадцать их охранник что-то раздраженно пробормотал на своем языке и уселся в тени дерева, оперев оружие на колено, так, чтобы оно было направлено примерно в сторону пленников.
— Вы знаете, с кем мы имеем дело? — прошептал Прабир.
— Да, да. Я буду вести себя как примерная ученица воскресной школы.
Грант казалась скорее усталой, чем испуганной, будто перед ней оказалось все лишь еще одно утомительное препятствие, вроде похода в мангровые заросли. Но она много путешествовала и привыкла к тому, что ее задерживают из-за случайности или чьего-то каприза.
— «Полковник Аслан». Вы думаете, он иностранный наемник? Имя больше подходит для выходца из Центральной Азии, чем из этих мест.
Грант слегка высокомерно улыбнулась.
— Я думаю, сейчас, при обращении в христианство, это обычное дело, где бы на планете оно ни происходило, по крайней мере, если евангелисты успели вовремя забросить свои крючки. Только не признавайся в любви к рахат-лукуму, и, скорей всего, будешь в порядке.
— Рахат-лукуму?
— Не волнуйся. Слишком долго объяснять.
Из палатки вышел другой молодой солдат и бросил предупреждающий взгляд на их охранника, который тут же вскочил на ноги. Они вдвоем провели Прабира и Грант в палатку, мимо бочек с мукой и упаковок туалетной бумаги.
Полковник оказался мускулистым папуанцем лет тридцати и, похоже, фаном Даллас Коубойз. Он сидел за симпровизированным из ящиков столом. Когда Грант показала свои разрешения, полковник приветливо улыбнулся.
— Так вы знаменитая Марта Грант! Я слежу за вашей работой по сети. Вы побывали в самом центре заражения и вернулись, чтобы рассказать об этом.
— Нет никаких свидетельств того, что мутации являются заразными, — осторожно сказала Грант.
— Но эти существа оказались в сотнях километров оттуда. Как вы это объясните?
— Пока никак. Нужно время, чтобы объяснить.
Аслан понимающе кивнул.
— Тем временем эта мерзость угрожает моей стране и моему народу. Что мне предпринять?
Грант заколебалась.
— Влияние на сельское хозяйство и здоровье флоры и фауны, перемещенной через государственные границы в результате непреднамеренных действий или естественных причин, является предметом целого ряда договоров. Существуют международные организации, где можно обсудить эти вопросы и выработать соответствующие меры.
— Это очень дипломатичный ответ, но пока мы разговариваем, по морю Банда курсируют суда, не считаясь с тем, что, может быть, заявит какой-нибудь подкомитет Всемирной организации здравоохранения лет через пять.
— Я не могу проконсультировать вас по этому вопросу, — сказала Грант нейтрально. — Это вне моей компетенции.
— Я понимаю. — Аслан кивнул солдату, который задержал их, и тот вывел Грант из палатки.
Затем он повернулся к Прабиру.
— Вы сопровождали ее в этой поездке?
— Да.
— Вы с ней прелюбодействовали на корабле?
Прабир на мгновение подумал, что ему послышалось.
— Я не знаком с этим диалектом английского, — сказал он ледяным тоном.
Аслан был снисходителен.
— У вас с ней был половой акт?
— Это не ваше дело.
Оставшийся солдат шагнул к Прабиру, перехватив свою винтовку как биту.
Прабир смотрел в усыпанный грязными листьями пол палатки. Что творится в головах у этих людей? Или они ищут повод заклеймить Грант, как шлюху и изнасиловать, не терзаясь угрызениями совести?
— Нет, у нас не было секса.
Последовало долгое молчание. Затем Аслан сказал спокойно:
— Посмотри на меня. Ты мусульманин?
— Нет.
Аслам казался разочарованным; возможно он хотел продемонстрировать свое совершенство в присутствии недруга.
— Значит, я не могу попросить тебя поклясться именем Пророка. Но ты здоровый молодой мужчина, а она очень обаятельная женщина.
— Она добродетельная замужняя женщина.
— Но ты ею попользовался? Взял ее силой?