Тетраэдр

Харнесс Чарльз

— Эй, без проблем, — сказал Ларви. Он вытащил зажигалку, щелкнул ею и прикоснулся пламенем к фитилю. Она выхватила у него зажигалку и сунула ее в поясную сумочку. — Ей-богу, Ральф, — задумчиво произнесла она, — если вы сделаете это в 1500 году во Флоренции, вам, наверное, поставят памятную доску.

— Мемориальную доску? Он неуверенно улыбнулся.

— Дощечку. Там будет написано: «Здесь мы сожгли английского колдуна Рафаэля Ларви».

— Ой. Извиняюсь.

Она закрыла треугольную дверь, которая отозвалась удовлетворительным щелчком. — Ладно, Кутберт, действуйте. Адвокат натянул обруч на лоб, подключил его к консоли, и начал

настраивать циферблаты.

В полутьме она украдкой поглядывала на Пеллара и Ларви. Неужели они так же напуганы, как и она? — «Вполне вероятно», — подумала Элизабет. Она глубоко вздохнула. Ей показалось, что за серебряными трубками она различает смутные очертания полковника. Он продолжал выцветать и увядать.

В это мгновение Инман, палатка, и все, что находилось за пределами тетраэдра, замерцало и исчезло.

* * *

5. Где 1503 год?

Она наблюдала, как Пеллар изучает циферблаты с очевидной компетентностью. Дни проносились мимо, как свет стробоскопа. Задержка сетчатки глаз вскоре слила все в серые сумерки.

Она наклонилась вперед и посмотрела на три циферблата хронометра: год... день... час. 1575 год... 1570... 1565 год... 1560. — «Пока все идет хорошо», — подумала она. Но... он замедляется? Нет, Кутберт, не останавливайся здесь. Он почти остановился! Вода просачивается внутрь! Она громко крикнула ему в ухо: — Кутберт, не останавливайся! Шевелись!

Толчок, много воды. — Кутберт, — завопила она, — ты попал в Великий Потоп 1558 года. Продолжай двигаться! Если вы здесь остановитесь, мы утонем! Она поспешила к задней части тетраэдра и вытащила аккумулятор из воды.

Потребовалось мгновение, чтобы сообщение дошло до него; затем старший помощник ускорился так быстро, что у Элизабет даже голова закружилась.

— Слишком быстро, Кутберт, — крикнула она. — Вы промахнетесь!

— Заткнись! — крикнул он. — Я управляю! Но, наконец, он замедлился до остановки.

Они посмотрели сквозь серебряные прутья. Было раннее утро. Площадь была пуста. За исключением одного... человека, который лежал лицом вниз в нескольких ярдах от них.

— Тсс... Она приложила палец к губам, призывая к тишине. Она прислушалась. Нигде ни звука. Она понюхала воздух. Он был кислым, тошнотворным.

Она снова посмотрела на тело и ее горло сжалось. Она выдавила из себя скрипучий вопрос. — Кутберт, вы уверены, что мы находимся в нужном временном интервале?

— Да, наверное, — пробормотал он.

— В каком году? Проверьте свой хронометр.

— Проверьте сами, если вам так интересно.

— «Какой идиот», — подумала Элизабет. Она вернула блок питания на место и уже собиралась двинуться к панели хронометра, когда заметила движение на площади.

Это была крыса, и она направлялась к ним. Тем временем Пеллар, возможно под влиянием тремоло в ее голосе, вернулся к инструментам.

— Тысяча триста сорок восемь, — ответил он. — Теперь вы счастливы?

Ее спокойствие поразило ее. — Кутберт, вытащи нас отсюда.

— Может, нам стоит выйти и осмотреться, — беспечно отозвался адвокат.

— Черт возьми, Кутберт, вы меня слушаете? Тысяча триста сорок восьмой год — это год Черной Смерти. Полгорода погибло. Это один из мертвых, вон там. Чума распространяется блохами на крысах. Как и та, что идет сейчас сюда. Там! И она показала пальцем.

— Кутберт, — настаивал Ларви, — давай убираться отсюда к чертовой матери! Пеллар с открытым ртом уставился на приближающегося грызуна.

— Ну, Кутберт? — слабо вымолвил Ларви.

Элизабет бесшумно скользнула к Пеллару, сняла с его головы оголовье управления и натянула его себе на голову. Он не протестовал. Она сомневалась, что он понял, что она взяла верх. Она быстро настроила индикаторы. Начала появляться шахматная доска. Сначала медленно. День. Еще один день. Потом все быстрее и быстрее. Вспышка, вспышка, мерцание, мерцание. Неделя, месяц. Быстрее. Год.

Она представила себе, как поперечные волоски выстраиваются в линию в ее затылочной доле. Правильный год. 1503-ий. Она посмотрела на панель хронометра. Правильный месяц. Апрель. А потом нужный день и в нужный час — за несколько минут до рассвета.

Они были там. Она отсоединила кабель, но оставила золотой обруч на голове. Пеллар бросил на нее полный ненависти взгляд.

* * *

6. Черный Лебедь

Она высоко подняла фонарь и посмотрела сквозь серебряный каркас на темную площадь.

Нигде никакого движения. Никакого звука. Очень скоро это изменится. Рассвет настигнет ее через несколько минут. Стража откроет городские ворота. Улицы начнут заполняться людьми и повозками. Она посмотрела на мужчин. — Все чисто, ребята. Давайте двигаться! Она держала фонарь, пока двое мужчин развинчивали трубки и загружали их в чемодан МВ. — Хорошо, теперь, давайте, разбудим содержателя гостиницы. Она погремела ручкой огромного, обитого железом входа.

— Эй, она заперта!— пожаловался Пеллар. — И что теперь?

— Мы постучим. Она подняла бронзовый молоток, болтавшийся на цепочке, нашла примерный центр металлической тарелки и сильно ударила по нему. Дверь задребезжала и запела от удара, и площадь содрогнулась. Она снова постучала. И еще раз.

В самый разгар последнего штурма дверь рядом с тарелкой открылась, и оттуда выглянули два мутных глаза. Скрытый рот проскрипел: — Non c'e stanza... non c'e stanza... va... va... va! Мест нет... уходите!

Она сунула руку в карман и достала свежеотчеканенный золотой флорин. Другой рукой она держала фонарь. Монета сверкнула.

— Нам понадобится весь первый этаж, — твердо заявила она по-итальянски. Она знала, что по местному обычаю это означает второй этаж.

— Все занято... — булькнул трактирщик. Но его глаза не отрывались от монеты.

— Quanti clienti? — спросила она. Сколько гостей?