Тетраэдр
Шрифт:
* * *
10. Письменное показание под присягой
— Я буду говорить по-английски, — сказала Элизабет Леонардо, — и машина ЭВМ немедленно переведет все на итальянский язык. Мессер Ларви будет следовать той же процедуре. Ваши ответы будут на итальянском языке, и они будут также переведены на английский язык. Это вас устраивает?
Художник кивнул. — Конечно.
Она начала. — Пожалуйста, назовите свое полное имя и место жительства.
— Леонардо да Винчи. Я живу в доме Андреа Мартелли, на улице
— А чем вы занимаетесь?
— Художник, скульптор, гражданский и военный инженер, архитектор, изобретатель.
— Мессер Леонардо, я вручаю вам лист бумаги, на котором изображена геометрическая фигура. Вы можете опознать ее?
— Да. Это копия страницы из одного из моих блокнотов.
— Что на ней?
— Набросок тетраэдрической машины для путешествия во времени.
— Вы на самом деле сконструировали такую машину?
— Как видно из рисунка, она имела форму тетраэдра, образующего каркас из серебряных трубок. Эти трубки были по четыре эля с каждой стороны.
— Пустые трубки?
— Нет. Они были наполнены специальной водой.
— Откуда эта вода?
— От доктора Маркоса, местного алхимика. Он начал изготавливать ее из ста тысяч кувшинов колодезной воды и в течение десяти лет кипятил ее, пока не осталось всего пять кувшинов.
— Возражаю, — нараспев произнес Ларви. — Это слух с чужих слов.
Элизабет сказала: — Пусть запись покажет, что детализация группы Россо описала такие остатки как источник тяжелой воды. Давайте продолжим. Мессер Леонардо, что было соединено, если было, с каркасом?
— Набор чередующихся пластин из меди и цинка. Пластины были размером в половину квадратного эля, и разделены толстой войлочной бумагой, пропитанной уксусом. Набор был высотой около двух элей. Я прикрепил серебряную проволоку к самой верхней пластине, которая была медной, и другую серебряную проволоку к самой нижней пластине, которая была цинковой.
— А что вы сделали с этим набором металлических пластин?
— Я прикрепил один из серебряных проводов к верхней вершине тетраэдра, а другой — к другой вершине.
— Продолжайте.
— Я сжал черный кубик в одной руке.
— Опишите, пожалуйста, кубик.
— Сторона размером с полпальца. Тяжелый предмет для своего размера. Странная текстура, чем-то напоминающая смолу. Его добыли в Яхимове, в Богемии, и подарили герцогу Людовику как редкий минерал.
— Пусть запись покажет, что свидетель описал уранинит, или урановую смолку. Итак, Мессер Леонардо, как же вы пришли к тому, чтобы изобрести вашу машину времени? Какова была ваша цель?
Художник долго думал. — Она восходит к Сионской горнице.
— Вы имеете в виду Тайную Вечерю?
— Да, Сионская горница. Герцог Людовик попросил меня нарисовать Сионскую горницу для доминиканцев в их монастыре в Милане, и я начал предварительные работы в 1495 году.
— Когда вы закончили?
— В девяносто восьмом.
— Были задержки?
— На самом деле, за исключением двух лиц, работа была завершена в течение первого года.
— Какие два лица?
— Наш Господь... и Иуда. Я не мог представить себе ни божественности одного, ни зла другого. Поэтому я задержался.
— Но, в конце концов, вы представили себе этих двоих?
— Я их видел. Всех их: Иисуса и двенадцать.
Она нахмурилась. — «Что он говорит»?
— Он продолжал. — Вот, почему я создал время-тетраэдр. Чтобы я мог вернуться назад.
— До каких пор? И куда же?
— В верхнюю комнату Тайной Вечери. Почти 1500 лет назад. Я видел их всех. Затем я вернулся в Милан, и закончил с лицами.
— Значит, вы нашли... Но слова растаяли на полуслове. — «Держись здесь»! — подумала она. Кроме последней поездки во Францию, где он умер, не было никаких записей о том, что он когда-либо покидал Италию. И все же... и все же... она знала, что он говорит правду. В тот год распятия он был в Иерусалиме. — «Как»? — подумала она. Как он сделал эту невозможную вещь? Был только один выход. Он установил свою машину в Милане, и оттуда двигался практически мгновенно как во времени, так и в пространстве!
Этот человек понимал в МВ такие вещи, о которых они и не подозревали.
Ее спутники, молча, наблюдали за ней. По выражению лица Пеллара было видно, что ему просто любопытно, почему она остановилась. Рот Ларви скривился в сардонической усмешке. — «Он знает», — подумала она. — «Он понял это почти сразу же, как и я. Ты молодец, Ральф».
Она тихо начала. — Это ваше свидетельское показание, Маэстро, что вы видели Иисуса и двенадцать учеников на, скажем так, первоначальной Тайной Вечере в Иерусалиме в 33 году нашей эры?
— Да. За исключением того, что это был 29 год нашей эры. Раннехристианские отцы неверно рассчитали год его рождения.
— Вы действительно там были?
— Да.
И вот теперь Пеллар просыпался. Он бросил на нее предостерегающий взгляд, который явно сказал: — Он лжет! Отвали!
Интересно. На лице Ларви было написано прямо противоположное: — Давай, Джерард! Продолжай! Ты уже вляпалась по уши. Ты все испортила!
— «Может быть, Кутберт и прав», — подумала она. — «Может быть, мне стоит бросить, пока я двигаюсь вперед»? Но тут она уловила бессловесную усмешку Ларви. Бессловесную? Нет, она была полна слов — ты слабая, робкая, некомпетентная женщина.
— «Хорошо, Ральф, это сработало»!
Однако, вернемся к художнику. — Мессер Леонардо, далеко ли Иерусалим от Милана?
Он одарил ее поздравительной улыбкой. — Около 650 лиг, по прямой линии.
Ларви скрестил руки на груди и, прищурившись, наблюдал за происходящим.
Она спросила со спокойным фатализмом: — Как вы доставили свою машину в Иерусалим?
— Силой воли, Монна.
Силой воли? С таким ответом ее свидетель отказался от своих с трудом заработанных притязаний на доверие?