Тетя Жанна
Шрифт:
— Я далеко. Не знаю, что буду делать. Я не могу вернуться.
— Где ты?
— В какой-то маленькой деревне в Кальвадосе, больше чем в трехстах километрах от дома. Машина сломалась, что-то серьезное с трансмиссией.
Уже больше часа над ней работают в гараже. Я не сумел сразу дозвониться.
Тут что-то с телефонной линией. Мне не дадут отсюда уехать на машине, если я не заплачу за ремонт, а у меня нет больше денег. Я хотел, чтобы отец сказал владельцу гаража…
— Позови-ка
Когда она пообещала подошедшему мужчине, что деньги будут заплачены, то снова услыхала голос парнишки:
— Спасибо, тетя.
— Ты один?
Он заколебался:
— Нет.
— С друзьями?
— Один друг и две подружки. Лучше вам сказать, потому что вы и так узнаете.
— Ты обещаешь, что поедешь с максимальной осторожностью?
— Да.
— Я буду ждать тебя всю ночь. Не торопись.
— Спасибо.
Они снова оба замолчали, потом, не зная, что сказать, повесили трубки.
— Думаю, что тебе снова надо менять пеленки, маленький писун.
И опять лестница, более высокая и крутая, чем в ее воспоминаниях.
Спустившись снова, Жанна посадила малыша на пол в кухне, и, пока готовила еду, он очень мило крутился рядом, играя с ее ногами. Она успела дать ему поесть, привести себя в порядок и уложить его обратно в кровать, прежде чем наконец разразилась гроза, и первые раскаты грома застали ее в момент, когда она ела сыр на кухне, и ей пришлось там зажечь лампы. В других комнатах свет она не включала, так что почти весь дом погрузился во тьму.
Тотчас же с неба словно водопад хлынул, загремев по оцинкованной крыше конторы, по вымощенному двору, ставшему черным и блестящим, по подоконникам; дождь переполнял водостоки и бурлил в них. Молнии сверкали одна за другой, неистовые раскаты грома прямо-таки раскалывали небо.
Из-за этого грохота Жанна не слышала ничего другого, поэтому она даже подпрыгнула от удивления, когда, повернувшись, в проеме двери увидела свою невестку — бледную, с кругами под блестевшими глазами. Та спустилась на ощупь в темноте, не осмеливаясь от страха перед громом и молнией включить электричество.
Луиза не знала ни что сказать, ни куда себя деть. Можно было подумать, что она не у себя дома и чувствует себя здесь посторонней. Она сняла свое утреннее черное платье и надела темно-фиолетовый халат, который все время запахивала плотнее, словно ей было холодно.
Жанна почувствовала некоторую неловкость оттого, что ее застали врасплох здесь, во время еды, и ее первым порывом было встать, словно она осознала свою ошибку.
— Сиди, — сказала Луиза, придвигая к ней полированный стул и садясь на краешек.
— Звонил Анри.
— Я знаю.
— Ты слышала разговор?
— Да.
— Я не знала, как мне поступить, и предпочла ему все рассказать.
— Ты права. Пусть лучше он сразу все узнает.
— Хочешь что-нибудь съесть?
— Я не голодна.
— Ты же с утра ничего не ела.
— Я не голодна.
Она подпрыгнула на месте при очень сильном ударе грома, и губы ее беззвучно зашевелились, будто она забормотала молитву.
— Жанна!
— Да?
— Мне страшно.
— Чего ты боишься?
— Грозы! Смерти! Алиса уехала?
— Да.
— Я знала, что она уедет, что ей не хватит смелости ночевать в этом доме, что она не заберет с собой ребенка. Мне страшно, Жанна!
— Тебе нечего бояться.
— Послушай! Это прямо над нами.
И действительно, они услышали треск дерева в одном из близлежащих садов. Не сдержавшись, Луиза в сильном возбуждении резко вскочила и порывистыми шагами принялась мерить кухню.
Кинув уголком глаза быстрый взгляд на неподвижную Жанну, она бросила:
— Ты меня презираешь, верно?
— Да нет же, Луиза.
— Тогда ты жалеешь меня. Это то же самое.
— Ты не нуждаешься в жалости.
— Ты так только говоришь, а думаешь иначе! Ты сама прекрасно знаешь, что думаешь иначе! Я боюсь, Жанна! Зачем Робер так сделал? Только не говори, что это моя вина. Это не так! Уверяю тебя, это не так! Нужно мне верить, Жанна. Необходимо, чтобы хоть кто-нибудь мне верил. Этим утром я была не в себе. Я уж и не помню всего, что наговорила тебе, но это, конечно, было гадко. Я хотела тебе причинить боль. У меня была потребность сделать тебе больно. Ты мне не веришь?
— Верю.
— Ты уверена, что все окна хорошо закрыты?
— Я обошла весь дом.
— Третий этаж тоже?
— Я ходила и на третий.
— Ну и как там?
— Все необходимое сделано. Его положили в голубой комнате.
— Знаю. Я слышала.
— Ты не хочешь пойти со мной взглянуть на него?
Она закричала:
— Только не это! Я не могу. Ты что, не понимаешь, что это выше моих сил? Я боюсь! Повторяю тебе — я боюсь, я умираю от страха, а ты не хочешь меня услышать.
— Тебе лучше сесть.
— Я не могу сидеть. У меня болит все тело, а уж голова…
— Я сейчас приготовлю тебе чашку кофе.
— Ты очень любезна.
И пока Жанна ставила кипятить воду, Луиза задумчиво прошептала:
— Зачем ты все это делаешь? Почему ты приехала именно сегодня? Говорили, что ты знала, как у нас идут дела, и что ты хотела…
Ее лицо изменилось, черты лица напряглись, а глаза приобрели инквизиторский блеск, как когда-то, когда она была маленькой девочкой.
— Неужели ты ничего не знала?