The madness (Безумие) (дилогия)

Ким Сергей Александрович

— Выше и шире меня, — буркнул я. — Очень здоровый. После драки на ножах до сих пор рука болит.

— Крови… Да, крови действительно изрядно натекло… — Датч посветил куда-то в сторону. — Похоже, что ушёл туда. Ну, если верить кровавым следам.

— За ним! — оскалился я.

— Погодь, Вайс — если ты его действительно так крепко попятнал, то далеко он уйти не сможет. Я вообще удивляюсь, что он сразу же не свалился… Не иначе как на чистом адреналине линял. Лучше опиши его для начала.

— Серый плащ, серая шляпа… А, нет — шляпу я с него снял. Джинсы, кажется. На голове — чёрная пейнтбольная маска. В руке тесак, как у Рэмбо… был. Потому как я эту руку ему сломал и тесак валяться должен где-то метрах в десяти отсюда. Светлые волосы до плеч. Немой походу.

— Немой? Это-то как узнал?

— В жизни не видел обычного человека, который бы при открытом переломе не орал, как резанный. Будь он даже хоть сто раз крут. Пошли, давай! Уйдёт же!

— Не командуй, — спокойно ответил Датч. — Фонарики тут, между прочим, только у меня… Ладно, ладно, иду.

А

это уже в ответ на моё скрежетание зубами. Спрятал один пистолет на время в кобуру, Датч метнул мне ещё один фонарик. Тактический, как раз под крепление «катласса», так что я немедленно прицепил его к пистолету. Удобно — и светишь, разглядывая капли крови на земле, и одновременно в ту же точку направлен и ствол пистолета — сразу же можно стрелять. Первый «матч» — на вытянутой руке, с помощью него освещаю путь. Рука со вторым прижата к туловищу. Позади удивительно бесшумно для такого громилы идёт Датч, держа дробовик наизготовку. Кровяная дорожка всё шла и шла, петляя между заброшенных бараков строителей, наполовину разобранных на стройматериалы. Ни хрена себе! Да сколько же крови в этом уроде?! Как он ещё не загнулся-то? Мис… Твою мать. Ладно, другого слова в данной ситуации всё равно не подобрать… М-мистика, чёрт её побери… Однако, чем дальше, тем крови было всё меньше и меньше. Поначалу — как раз столько, сколько должно натечь из человека, если ему нанести кучу неглубоких, но серьёзных порезов. Но вот потом почему-то на уровне — картошку чистил, пальчик ножиком зацепил. Дорожка из алых точек завернула в узкий переулок между двумя многоэтажками, где я ещё мог пройти вполне спокойно, а вот Датчу явно было немного тесновато в плечах… Чем дальше мы шли, тем громче становился шум улиц… Поэтому, когда из разбитого окна второго этажа одной из нависающих над нами многоэтажек свалилось вопящее нечто с мачете наперевес, это стало для меня в некотором роде неприятным сюрпризом. Первым порывом было всадить в неизвестного урода пару пуль, но мозг это делать отсоветовал. Толку, если пристрелить этого урода? Набранной инерции тела и тесака в руке вполне хватит, чтобы раскроить мне череп… Принял удар мачете на скрещенные пистолетные стволы. Фонарик было немного жалко, потому что тяжёлое лезвие моментально разломало его на части и врезалось в пластиковую рельсовую планку, но собственная шкура была дороже. Пинок вперёд, и неизвестный отлетает назад. Четыре пули ему вдогонку, и на землю падает уже мёртвое тело. Впереди проулка показывается что-то невнятно вопящая толпа с оружием и натуральными факелами. Прогремели первые малоприцельные выстрелы. Уклониться? Некуда. Значит, огонь! Присел на одно колено и почти в ураганном темпе опустошил оба магазина «катлассов». По эффективности было ничуть не хуже, чем очередь из «томми-гана». А затем ещё и Датч разрядил поверх моей головы свой дробовик. Уши моментально заложило и прострелило болью, но это того стоило — десяток картечных зарядов, выпущенных почти в упор в автоматическом режиме, буквально размазал большую часть атакующих по стенам. На такой дистанции дробовик мало чем уступал крупнокалиберному пулемёту, не просто причиняя ранения, а натурально отрывая конечности и вырывая куски плоти из тел. Уже спустя несколько секунд, как говорится в таких случаях: кто убит — убит, кто бежал — бежал. Да, были и бежавшие. Порскнули в стороны, как крысы. Впрочем, мы и не пытались уничтожить их всех до единого. В конце концов, мы сюда не ассенизаторами приехали работать. Правда, почти сразу же выяснилась крайне неприятная деталь — из-за разбежавшихся в разные стороны подранков теперь совершенно не представлялось возможным отследить след шляпника. Когда всё вокруг заляпано кровью, как понять, чья именно кровь тебе нужна? Правильно, никак. Прочёсывание местности вокруг также ничего не дало — складывалось такое ощущение, что либо шляпник сдох и рассыпался в прах (хотя тогда бы от него тот же плащ остался), либо слинял (что было невозможно, учитывая его раны), либо просто растаял в воздухе. Чертовщина какая-то. Что. Вообще. Только что. Произошло. Кто-нибудь. Дайте внятный ответ! Нет ответа. Впрочем, как и всегда. И как всегда его придётся искать. Бороться и искать, найти и перепрятать, ага… После некоторого раздумья решили вернуться к месту первого контакта со шляпником и осмотреть там всё повнимательнее. Среди обнаруженного имелась, собственно, шляпа — обычная дешёвая фетровая. Нож — вполне обычного вида тяжёлый нож с пилой на обухе. Прямо как у Рэмбо, да. И так же как у Рэмбо довольно грозная, но не слишком функциональная штука. В качестве настоящего инструмента выживания — малофункционален, в качестве боевого оружия — избыточно велик и громоздок. Время мечей прошло, друзья мои, время мечей прошло… Земля обильно полита кровью. Моей тут, слава яйцам, от силы несколько капель — всё остальное из Шляпника натекло. Жаль, что она нам мало, что скажет — мы же не судмедэксперты… И наконец, последняя значимая находка — труп. Всё в рамках уже устоявшихся традиций — молодая девушка, тело которой сильно обезображено. Нет левой руки, вскрыта грудная клетка и бок, творчески доработан

дизайн головы… В этот раз она, правда, лежала на боку, так что ещё вдобавок было хорошо видно, что у неё проломлено основание черепа. Причём, качественно так проломано — вплоть до доступа к беловато-серым мозгам, проглядывающим в глубокой ране…

— Что скажешь? — спросил меня Датч, когда я присел рядом с телом и начал более детальный осмотр.

— Жрать хочу, — флегматично ответил я, подбирая валяющуюся на земле палочку и с её помощью начиная ковыряться в ранах трупа. Голыми руками этого делать было ни в коем случае…

— Ты обалдел? Нормального человека с такого вот блевать обычно тянет…

— Ну, так я вроде бы как раз не нормальный человек… К тому же я потратил много калорий — нужно их восстановить…

— А если без шуток?

— Если без шуток? — протянул я, поднимаясь на ноги. — Если без шуток, то мы, кажется, действительно столкнулись со Скульптором. Но упустили его. А все эти трупы, ножичек и шляпы нам ничего не дадут… Как был этот хмырь для нас тёмной лошадкой, так конём в пальто и остался… Хммм… Пальто? Пальто же!..

Я быстрым шагом направился к тому месту, где шляпник протискивался сквозь решётчатый забор… И где на проржавевшей и торчащей во все стороны проволоке всё ещё торчали куски грязного серого плаща. Вероятность, конечно, до безобразия мала, но попытка — не пытка, как любят говаривать палачи…

— Бинго! — ухмыльнулся я, беря один из кусков оторванной материи. Самым примечательным в нём был карман. И, кажется, непустой… — А что тут у нас есть? Ага…

Датч посветил на извлечённую мной пластиковую карточку.

— Пропуск, — прочитал я. — Терминал Лас-Ночес, четвёртый пирс, рефрижератор «Арктик Санрайз».

— Это на другом конце острова, порт-сателлит Тортуги.

— Прелестно… Прелестно… — улыбнулся я.

44

В нашем чёртовом мире деньги могут почти всё… Но не всё. Нельзя купить здоровье, если ты неизлечимо болен. Нельзя купить счастье — только его заменитель, идентичный натуральному. Настоящих друзей и любовь ты тоже на них не купишь.

Пока ты при деньгах и на коне с тобой будут дружить, тебя будут любить. Но во многом это будет фальшь. Куда денутся все эти лизоблюды, когда ты свалишься с пьедестала?

И многие прекрасно понимают, что всё это фальшь. Тлен и прах. И рано или поздно это всё пройдёт.

Однако с деньгами всё же лучше, чем без них. Это ведь действительно хорошее оружие — не все крепости возьмёт артиллерия, но почти в любую найдёт вход чемодан с банкнотами.

Наша финансовая крыса Тони явно был неправ, не советуя нам пользоваться наличностью. Хотя для него это, может быть, и вполне актуально. У него есть стабильная прибыльная работа, ему нет нужды общаться со всякими отбросами — для этого у Тони есть его «паркер» с золотым пером. Он — в системе, где пошлины и штрафы называют взятками, но от настоящих взяток он уже отвык.

А вот нам без этого никак. Чего хотят любые информаторы? Конечно же, денег. И побольше. И, что немаловажно — неофициально. Поэтому наличность — это кровь взяток. Когда целый город фактически находится под плотным информационным колпаком, где финансы почти каждого видны как на ладони, так просто взять и заиметь лишнюю прибыль не получится. С другой стороны, ну дали тебя взятку, а по всем писаным и неписаным правилам ты должен поделиться ею с начальством… В чём проблема-то? Никто же не требует от тебя отдать девять долей из десяти, иначе сам же может схлопотать по шапке за жадность… Однако жадность — это ведь всё-таки один из смертных грехов. А Тортуга — это самый настоящий город грехов, где праведника и днём с огнём не сыскать. Местные святоши — тому хороший пример. Они не педофилы или взяточники, как в некоторых других церквях, но для них убийство — это в порядке вещей. Хотя, чему я удивляюсь? Церковь придумала много милых вещей типа Инквизиции и крестовых походов… Хотя, всё сваливать на религию глупо. Салемских ведьм сожгли по приговорам светского суда в протестантской Америке, что смешнее всего… Но вернёмся ко взяткам. Многие думают, что это — просто. И действительно, чего сложного в том, чтобы заплатить кому-нибудь? Однако на самом деле это целое искусство, как, например, торговля. Предложишь мало — не возьмут, предложишь много — начнут борзеть и требовать всё больше и больше. Так что вся тонкость в том, что нужно именно столько, сколько будет в меру. К чему я всё это? А к тому, что не всегда уместно ломиться напролом, если можно пустить в ход дипломатию…

— Кораблик не из мелких, — задумчиво произнёс Датч, опуская бинокль.

Сейчас мы вместе со здоровяком лежали на крыше контейнера, венчающего собой внушительный штабель своих собратьев. Хотя вообще-то мы здесь лежать не должны были — порты-сателлиты охранялись на удивление хорошо. Потому как охранялись либо наёмниками, либо парнями из какой-либо группировки Тринити.

Нужный нам Лас-Ночес, к примеру, охраняли колумбийцы. Подкупить патруль? Не вариант. Ничего не помешало бы им взять деньги, а потом спокойно сдать нас своим же. Мы-то им — никто, и звать нас никак. Опять же извечное правило — раз платишь, значит боишься, значит — слабак. Сильный просто берёт и делает, что хочет. Выход? Выход был найден в том, чтобы подкупить бригадира одной из команд грузчиков. Вуаля, и мы уже шустренько просочились на территорию порта! И никаких вам атак в лоб.