The Phoenix
Шрифт:
– Ладно, Вальдес. На этот раз ты не так уж сильно накосячил, – Перси хлопает меня по плечу и слабо улыбается, стирая со лба пот.
Кажется, цунами не так просто даются полубогу. По крайней мере, не без особых на то потерь. Наконец какое-то особое чувство гармонии и взаимопонимания на секунду проскальзывает между нами, несмотря на то, что палуба Арго-II медленно наполняется водой. Я спускаю веревочную лестницу, и мы спускаемся на берег. Вместо того, чтобы спуститься первым, я выключаю все сети питания корабля, перепроверяю сохранность некоторых припасов, а на самом деле, то и дело одергиваю свою камуфляжную куртку, что была под теплым зимовником. Поправляю
Я беру себя в руки спустя некоторое время. Друзья уже столпились внизу, в надежде на то, что я стану их послом в разговоре с разгневанной богиней.
– Что дальше? – интересуется Фрэнк.
– Думаю, вам стоит прочесать берег. Что, если она где-то поблизости, – предполагаю я, стараясь не смотреть в глаза друзьям.
Один только Перси усомнился в моих словах. На его лице написано некоторое волнение и это не удивительно: он тоже провел некоторое время с Калипсо. Сложно предположить, насколько далеко зашли их отношения, но я стараюсь не думать об этом. В конце концов, он не пытался найти ее, даже не смотря на размолвку с Аннабет.
– А что ты собираешься делать? – встает в позу Пайпер. – По-твоему, она нормально отнесется к тому, что мы разгромили береговую линию?
Я улыбаюсь. Конечно, нет. Вспоминая, как ее злила поломка стола, – а ведь это только стол – добрая половина размытого берега вряд ли говорит о том, что она примет нас со всеми почестями.
– Увидимся позже, – я оглядываюсь в сторону Беатрис, и она все еще улыбается.
– Удачи, – произносит она одними губами.
И я бреду по песку туда, где берег переходит в широколистный лес, обступивший остров со всех сторон. Ранее здесь была протоптана тропинка, теперь же создавалось впечатление, будто на Огигии уже давно никого не было. Странное ощущение липкого страха заползает в душу. Нутро словно вывернули наизнанку, и я, поддаваясь порыву эмоций, мгновенно ускоряю шаг. Что если кто-нибудь из богов решил использовать ее как приманку? Что, если с ней что-нибудь случилось? Что, если я опоздал?
Сердце выпрыгивает из груди, а надрывный пульс замирает в ушах с каждым новым шагом. Неужели я проделал этот путь совершенно напрасно? Нет. С ней все в порядке. С ней должно быть все в порядке. Она сильная, она бы справилась...
Но когда я, наконец, выхожу из зарослей и натыкаюсь на вход в знакомую пещерку, сердце ухает вниз, к пяткам. Никого. Тишина и тихое пение птиц. В пещере по-прежнему поблескивают кусочки кристаллов, на огне тушится мясо, а по периметру расставлены все те же горшки с цветами. Одним из них она даже запустила в меня однажды. Но ностальгия уходит, а внутри поселяется настоящий всепоглощающий страх. Я слишком нервничаю. С ней ведь все в порядке?
А затем, в углу комнаты, там, где расположилась ее кровать, восседает чужак. На нем обычная человеческая одежда: темная, испачканная грязью и потом рубашка и шорты светло-синего цвета. На самом деле, можно было бы решить, что это очередной ее «посетитель», но я сильно сомневаюсь, что боги подослали Калипсо сорокалетнего мужика с бородой. Только в том случае, если это был неудачный розыгрыш. Очень неудачный. Его лицо искажено гримасой боли, и потому я напрягаюсь еще сильнее. В руках уже чувствуется теплое жжение огня.
– Ты пришел, – хрипло отзывается он. – Вы смогли найти дорогу.
– Очень извиняюсь, – тут же встреваю я, – разве мы знакомы? И где моя...
Ладно, «девушка» для богини звучит слишком мизерно.
– Где Калипсо?
– Ты должен отвести меня к кораблю. Прямо сейчас, – он привстает с кровати, но, скривившись, падает обратно.
– Поверьте, в этой жизни я уже никому ничего не должен...
– Лео?
Чей-то тихий звонкий голос раздается позади меня. И на этот раз у меня окончательно перехватывает дыхание. Жар в ладонях становится невыносимым, и, если бы не противопожарная куртка, я бы давно вспыхнул, словно факел.
Но, когда я оборачиваюсь, все мысли просто улетучиваются. Подумать только, я так часто продумывал нашу встречу, чувствовал себя таким живым и раскрепощенным, а теперь... Теперь я просто замер на месте, чувствуя, как внутри все сворачивается в тугой морской узел. Все мое нутро разгорается от жуткого всепоглощающего желания кинуться к ней и заключить в объятия. Сказать что-то смешное или ободряющее. Боги, сказать хоть что-нибудь.
Ее распущенные, слегка отросшие за год волосы развеваются на теплом ветру. Никаких белых вычурных платьев – джинсы и майка, испачканные грязью. Даже ее ладошки и щеки перемазаны землей так, словно она едва вернулась из своего разноцветного сада. Миндалевидные глаза раскрыты от удивления, а губы странно подрагивают. Я замечаю в ее руках корзинку с какими-то травами и узнаю в ней прежнюю, заносчивую Калипсо, что швырялась в меня горшками. Тем не менее, уже в следующую секунду она берет себя руки, и лицо ее становится непроницаемым.
Девчонка. Такая же, как и миллионы. Миллионы тех, кто мог бы войти в Команду Лео, а вот она, почему-то, до сих пор не стала одной из них. Она жила особняком. Чуть более важная, чуть более нужная, чуть более странная.
– Ты вернулся, – констатирует она.
– Ага, – тупо соглашаюсь я.
– То есть, ты все-таки посмел вернуться?
– Ну, – вопрос ее застигает меня врасплох, так что я и слова выдавить не могу, – видимо, не так сильно я боюсь гнева богини.
Щеки Калипсо пунцовеют, и она надменно уставляется на меня. Внутри все вспыхивает миллионами электрических разрядов. Никогда в жизни меня не тянуло к кому-то так же сильно, как к этой выскочке. Временами я ненавидел ее, и, если честно, было за что.
– В прошлый раз ты разгромил мой обеденный столик, а в этот разнес половину береговой линии… Вальдес, ты ходячая катастрофа.
– Я не против наказания, – я медленно подхожу к ней, чтобы рассмотреть самые дорогие черты лица вблизи. – Какие-нибудь административные работы? Или дегустация лимонада? Или починка всех твоих сломанных фонтанчиков, барышня?
Вдруг она просто меняется в лице. Улыбка ее становится прежней и искренней, а глаза теряют этот озлобленный оттенок неприязни. И она просто поддается порыву, делая шаг навстречу.
Если бы можно было глотать амброзию килограммами, это все равно вряд ли сравнилось с тем приятным и будоражащим кожу поцелуем. Запах земли и корицы – самое вкусное, что мне доводилось чувствовать на своих губах. На этот раз в нем не было отчаянья, как тогда на пляже, когда на горизонте появился мой плот. Тогда-то и обрушился весь мой мир. Я не был готов покинуть ее, а время распорядилось нами слишком жестоко. Теперь же, ощущая, как ее губы накрывают мои, я был готов предотвратить не только пробуждение Урана, а заодно и свергнуть всех богов вместе взятых.