Тиамат
Шрифт:
– Да вроде бы всё как обычно. Всплыл, а никого нет… – недоуменно развел я тентаклями.
– А что внизу? Потоп, пожары, апокалипсис?
– Ничего странного не заметил, – заверил я. – Ну разве что…
– Что? – встрепенулся Санг-Чунь, возвращая телу объем. – Докладывай!
Клякса потянулась вверх, вспухая в колючий темный шар. Текучесть зыбких, колышущихся на ветру форм зависела от настроения шефа. Когда было дурным, застывал черным льдом с острыми, как иглы, шипами.
Но здесь эти метаморфозы меня впечатлить не могли. Развернувшийся во всю мощь катаклизм затмил бы даже сверхновую. На фоне таких потрясений о Кцуме не стоило и вспоминать. С другой стороны, вернулся лишь я, и любая деталь имеет значение. Обычной историей мое приключение назвать точно нельзя. Скелет-философ знал о космологии подозрительно много. Слои, параллельные миры, измерения-перекрестки… Наверняка кто-то из высших.
– Мой встретил в камере говорящую мышь. Ее имя Камея… – доверительно сообщил я.
– Хм.
– И с ней очень непростой хлыщ. Костлявый и мутный. Сидит на цепи, речи заумные, плетет невесть что…
– Скелет? – быстро угадал босс.
– Ты его знаешь? – удивился я.
– Был как-то у нас. Важная птица. Камея пришла на Тиамат с ним.
– Да ну-у? – изумленно протянул я.
– А кто по-твоему нашел тебе Кцума?
– Так она оборотень? – ахнул я.
– А думал феечка? – зло рассмеялся Санг-Чунь.
– Ну… они же другие…
– У тебя, Грид, расовые предрассудки? – ухмыльнулся он. – Камея сама к Кцуму просилась. Жаль, вытянуть вас не смогла.
– А почему ничего не сказали? – возмутился я.
– Чтобы ничего не испортил. Проект казался прибыльным, потому и вложился. Не знаю, какие у них планы, но моего интереса там, видимо, нет, – хмыкнул Санг-Чунь.
– Поэтому решил продать долю?
– И тебе бы советовал. Кцум – пустышка. Странно, что за него столько дают.
– Куплю! – быстро выпалил я.
– На что? – рассмеялся босс. – Ты же банкрот. Знаешь, сколько предлагала мне Сири?
– Видел контракт. Деньги будут. Потом…
– Хорошо! – неожиданно согласился Санг-Чунь. – Но и от тебя кое-что надо.
– И что же? У меня пока только долги.
– Ты снова должен спуститься…
– В Шесть Лок? Прямо сейчас? – невольно попятился я. Погружаться в очаг аномалии выглядело самоубийством. Даже зверьком в нижнем мире выживают не все.
– Вернулся раз, вернешься и два! – проворковал шеф. – Посмотришь, доложишь что там внизу. А то ведь никто из наших туда больше не сунется. Кто, как не ты?
– А демоны что говорят? – с надеждой спросил я. У соседей наверняка та же проблема. Возможно, там что-то знают. Беда объединяет всегда.
– Молчат. А у нас план горит, и хорошо бы знать чего ждать. Спишу все долги, как вернешься! – заверил меня босс.
– Надо подумать.
– Думай.
Я устало плюхнулся на землю и с наслаждением вытянул щупальца. Слишком много всего для одного дня. Предложение заманчивое, но столь же безумное. А разве есть выбор? Обычным образом мой долг не выплатить. И тем более не выкупить долю Санг-Чуня. Придется рисковать. Да и Кцум долго без меня не продержится. Я его не отдам.
Боссу же наплевать на пилотов, ему важен план. Прана нужна всем – от тварей космических глубин до бесформенных божеств Сияющих Сфер. И далеко не из каждого мира ее можно извлечь. Именно поэтому Шесть Лок так ценились. Человечество – истинная сокровищница, щедро питающая духовных существ. Неудивительно, что мультивселенная жадно тянула к ней щупальца шлюзов.
Одним из таких и служил Тиамат. Зона его влияния ограничивалась границей Империи, а монстров Ямы пасли уже демоны. Наши клети используют остывшие очаги ноль-фазовых переходов, в горячие погружаться нельзя. Потеря канала станет для всех катастрофой. Соседи делиться не будут, а передел зон влияния грозит новой войной.
– Хорошо, почти согласен, – решился наконец я, мысленно примеряя на себя роль спасителя.
Величие, достойное столь славного подвига, видимо, отразилось у меня на лице. Босс искренне восхитился идиотизмом:
– Прекрасно! Ты избранный! Никто кроме тебя! Слава и честь! Так мы договорились?
– Одних лозунгов мало! – поспешно остудил его я.
– Ах, вот как… Хочешь что-то еще? – болезненно поморщился он.
– Десять процентов от сектора на год, – холодно предложил я.
– Свихнулся? Жадина! Это… недостойно героя! – заверещал босс. – А как же любящая доброта, благородство, сострадание к ближним? Грид, родной! Ты же светлый из светлых?
– Найди другого дурачка. Еще кто-нибудь всплыл?
– Три процента! На полгода. Мне дают меньше.
– Пять на год! – твердо заявил я. – Цена адекватна риску. Не вернусь, так и платить будет некому.
– Да и нечем. Куда же деваться… – вынужденно согласился босс. – Землянина у нас больше нет.
– Ты о чем? – насторожился я.
– Про то, что твои нейро-статы отличаются от наших на целый порядок.
– Это ж расовое, – с досадой пробурчал я.
Понятно, куда он клонил. Я тоже своего рода «подкидыш». Единственный, кто уцелел в «ноль-фазовой» катастрофе. Моя раса вымерла, таких больше нет. Земля стала черной дырой. По крайней мере, в этой вселенной. В параллелях события могли пойти по-другому, только в них не попасть.
Вакуум отнюдь не пустое место, как иногда думают. Его квантовые флуктуации непрерывно рождают пары частиц и античастиц, но существует и его более выгодное энергетическое состояние. Вероятность перехода из одного в другое ничтожна, но есть.
Моей планете не повезло. Спонтанно возникший пузырь «истинного вакуума» сожрал ее в сингулярность. Земля погибла мгновенно. Я был ребенком и ничего из этого, конечно, не помню. Не знаю и того, кто меня спас.
– Расовое? Может и нет… – задумчиво пробормотал шеф. – Такой покровитель далеко не у всех.
– Покровитель? – недоверчиво переспросил я. Сколько себя помню – всегда был один.
– Бшишма. Он курировал тебя даже на Цинте. Тот самый «скелет»… – усмехнулся Санг-Чунь.
Щупальца предательски дрогнули, по ним побежали мурашки. В висках застучало. Догадки были верны. «Святых» там получил не случайно. Со мной играли, а я жил всерьез.
– Кто он? – спросил я в прострации.
– Кто-то из… – Санг-Чунь многозначительно показал глазами наверх.
Я в смятении перебирал в уме всё, что раньше считал совпадением. Значит, Цинта была моим детским садом. И кто же наставник? Демон, божество, кто-то из «зрителей»? С чего такое внимание к моей скромной персоне? Что во мне есть?