Тигран Великий
Шрифт:
Закончив работу, я быстро переоделся и вышел на улицу. Наступал "час Лии". Она грустно брела в одиночестве но, увидев меня, сразу повеселела. Беззаботно беседуя и смеясь, мы зашагали по летнему городу, – казалось, солнце светило только для нас, а птицы щебетали про нашу любовь.
Вскоре мы добрались до торговой лавки её отца, которая располагалась на многолюдной базарной площади. Хотя этот магазин и принадлежал иудею, однако торговлю вели финикийцы. Продать дорогую шёлковую ткань – задача не из лёгких, но финикийцы были мастерами своего дела. В лавке всегда находилась красавица-рабыня с чёрными как смоль волосами и изумительно
На обратном пути я опять вспомнил о приготовленном отваре.
– Лия! Я должен вернуться. Придёт заказчик, а хозяина нет.
– Ну, ты иди, а я вернусь домой, – ответила девушка и надула губки.
– Не обижайся. Я только отдам отвар и быстро вернусь.
– Если я вернусь домой, то больше не выйду, – обиженно продолжала Лия.
– Тогда пошли вместе, – предложил я и посмотрел ей в глаза.
– Тогда пошли, – ответила она кокетливо и захохотала.
Её задорный смех, ямочки на зардевшихся щеках, блеск карих глаз, – всё это вскружило мне голову. Не веря своему счастью, я схватил её за руку и быстро зашагал к дому Мафусаила. Не отпирая входную дверь, я забрался в мою комнату через окно, а затем, используя приставную лестницу, помог войти Лии. Я и раньше так поступал, когда нужно было незаметно ускользнуть из дому.
Как только мы оказались одни, я сразу заключил свою возлюбленную в жаркие объятия. Её невинное девичье тело затрепетало под настойчивыми юношескими руками, и наши губы слились в страстном поцелуе.
– Постой, Соломон. Не спеши, – нежно прошептала она, – скажи, что ты всю жизнь будешь любить и защищать меня.
– Буду, буду, моя дорогая, – с нетерпением отвечал я, недоумевая, о какой опасности может идти речь в этот восхитительный миг.
– Обещай, что не бросишь меня в трудную минуту.
– Конечно, не брошу, моя прелесть, – удивленно проговорил я, поражаясь, какая ерунда ей лезет в голову в эти счастливые мгновения.
Вдруг заскрипел замок в двери, и в дом вошёл хозяин в сопровождении незнакомца. Мы тут же замерли. Я разомкнул объятия и стал тихо присматриваться из-за двери.
Хозяин прошёл вперёд и стал что-то искать. Незнакомец терпеливо выжидал. Он был в тёмном плаще, а лицо укрыто капюшоном.
– Вот оно, – сказал Мафусаил, держа в руке приготовленное мною зелье.
Незнакомец взял отвар, осторожно понюхал и поморщился от резкого миндального запаха. Чтобы лучше разглядеть товар, он откинул капюшон и при тусклом свете я успел рассмотреть лицо. У него была густая чёрная борода и косматые неестественно взъерошенные волосы. Правый глаз прикрывал мрачный лоскут ткани, а левый сверкал так яростно и напряжённо, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из своей орбиты.
– Ты уверен, что эта жидкость может убить
Прозвучала невнятная латинская речь, из чего я сделал вывод, что эта нелицеприятная личность является римлянином.
Про Рим мне много рассказывал Мафусаил. В моём понимании это была далёкая страна, где живут богатые люди, имеющие множество рабов, которых им поставляет хорошо обученная сильная армия.
– Это очень сильный яд. Он действует моментально, – похвалил свой товар Мафусаил, явно щеголяя своим знанием латыни.
Одноглазый принялся отсчитывать тетрадрахмы.
Мой хозяин стоял, напряжённо наблюдая за этой процедурой. Деньги он уважал более всего на свете.
В это время в доме воцарилась такая тишина, что я отчётливо слышал за спиной напряжённое дыхание моей возлюбленной.
Одноглазый стал настороженно вертеть головой.
– А мы здесь не одни! Нас кто-то подслушал! – воскликнул он и, выхватив короткий меч, бросился в нашу сторону.
Я схватил Лию за руку и потащил к окну. В следующее мгновение мы уже спускались вниз. Спрыгнув на землю, я тотчас отшвырнул лестницу от стены, и мы помчались к дому Лии. Убегая, мы почти одновременно обернулись и увидели в окне страшное лицо одноглазого. К счастью, мы отбежали достаточно далеко, и догнать он нас никак не мог.
Добежав до ворот, мы быстро зашли во двор.
– Тут мы в безопасности, – сказала Лия, переводя дух, – пошли в дом.
Лия потянула меня за собой.
– Ты иди, – ответил я уклончиво.
– А ты? Неужели собираешься вернуться? – возмутилась она, – это же небезопасно.
– Ты преувеличиваешь, моя дорогая, – сказал я бодрящимся тоном, – и потом я не намерен возвращаться домой.
Я уже собирался уходить, но Лия не отпустила меня.
– Прошу тебя останься. У меня дурное предчувствие. От этого одноглазого всего можно ожидать.
– Ничего страшного, – бравировал я, – в этом городе у него руки коротки. И потом, как я здесь останусь? Твои родители могут плохо обо мне подумать. А за меня не беспокойся. Я себя в обиду не дам.
Её прекрасные карие глаза излучали одновременно любовь и тревогу.
– Подожди. Я сейчас приду, – сказала Лия и исчезла в доме.
Вскоре она вернулась, держа в руках гастрофет брата. Тот самый гастрофет, стрелять из которого было нашей всеобщей мечтой.
– На, держи. С ним тебе будет надёжней, – сказала она, протягивая мне великолепное оружие.
– Нет, Лия. Я не возьму его. Шимон, если узнает, будет рвать и метать.
– Ничего, обойдётся.
Я с нежностью посмотрел на эту восхитительную девушку, и сердце моё переполнилось безграничной любовью к ней.
– Хорошо. Так и быть. Но завтра непременно верну, – согласился я.
– Тогда до завтра, мой любимый, – нежно проговорила Лия и робко чмокнула в щеку.
– До завтра, моя прелесть, – ответил я и осторожно вышел за ворота.
На улице стоял полуденный зной, и горожане укрылись в прохладных покоях своих домов. Я быстро зашагал в сторону Овечьего рынка. Домой мне действительно не хотелось, и причина была не только в возможности столкновения с одноглазым. Вряд ли он бы там остался. Угроза миновала, и, как мне казалось, навсегда. Моя возлюбленная была в безопасности, и я решил побродить по окраине города, а заодно пострелять из великолепного оружия, доставшегося мне, как я предполагал, на короткий срок.