Тихая Война
Шрифт:
Ньют покончил с деловыми звонками, поболтал кое с кем из друзей и наконец–то снял спексы.
— Твой таинственный связной опаздывает, — сказал он Мэси.
— Не сильно.
— Если они так и не появятся, расскажешь мне, в чем заключался план?
— Они придут.
— Когда закончишь, тут есть несколько баров, которые, уверен, придутся тебе по душе. Один у воды, а другой посреди зарослей ламинарии, — принялся рассказывать Ньют. — Спускаешься под воду и оказываешься в этаком воздушном куполе.
— А что, если напьешься? Как тогда выбраться на поверхность?
— Там подают чай. Любые сорта. Пьешь чай, любуешься рыбками через стекло, можно перекусить немного, а потом возвращаешься обратно.
— Звучит здорово. Ой, что это?
С соседней башни раздался протяжный напев и разнесся по округе, погружающейся во тьму.
— Призыв к молитве, — пояснил Ньют. — Что, у вас в Великой Бразилии нет мусульман?
— Конечно, есть, только мне они не попадались.
Над широкой террасой пронеслась тень — человек в зеленом костюме с крыльями, похожий на распятие, поймал восходящий поток и унесся к озеру.
— Багдад — город верующих, — продолжил Ньют. — Мусульмане, христиане, индуисты, иудеи — кого здесь только нет. В Камелоте на Мимасе есть буддийский храм. Да и те, кто организовал в Париже Постоянные дебаты в поддержку мира, тоже буддисты.
— Напомни–ка мне, как называются эти монахи? Ну те, что держат рёкан возле стены кратера Дидо.
Шесть месяцев назад Мэси ездила туда с Ньютом, Питом, Джанко и Джанпей Асаи. В саду, покрытом мхом, среди зарослей бамбука они погрузились в горячий источник, выдолбленный в куске сидерита, потягивали рисовое вино, закусывали маринованными овощами, обсуждали проект системы телескопов и созерцали голый пустынный пейзаж, раскинувшийся за пределами рёкана.
— Синтоисты, — ответил Ньют. — Некоторые буддисты тоже исповедуют синтоизм. По крайней мере, те, у кого предки — японцы.
— Но, насколько я заметила, члены клана не принадлежат ни к какой религии.
— Да, мы чертовы рационалисты, — сказал Ньют. — А ты? Полагаю, некогда ты была верующей.
— Когда–то да.
— Но не теперь.
— Нет.
— А что произошло? Ты отказалась от религии, когда сбежала и увидела, что может предложить тебе этот огромный мир?
— Да нет, все случилось раньше, — отозвалась Мэси. — Наверное, я потому и решилась на побег.
Девушка в зеленом крылатом костюме вновь направилась к террасе — скользнув над водой, она в последний момент ушла вверх и аккуратно приземлилась на дальнем конце помоста. Крылья окутали ее фигурку, словно плащ. Гостья сняла защитные очки и, тряхнув головой, направилась к парочке. По ее плечам рассыпались черные волосы.
Ньют посмотрел на девушку, затем на Мэси и расхохотался.
Летающая незнакомка оказалась Юли, дочерью Авернус.
Местом для беседы Мэси и Юли выбрали капсулу с корпусом из плексигласа и наполовину вытертым мехом на полу. Капсула была подвешена высоко, там, где кончалась группа подсвеченных башен. Едва землянка принялась объяснять, какая именно помощь требуется от Юли, как девушка оборвала ее на полуслове и заявила:
— Я всё понимаю.
— Всё?
— Тут же всё просто. Маркса Басси хочет, чтобы ты рассказала общественности про Великую Бразилию, про Землю. Откажешься — и он причислит тебя к предателям, назовет шпионкой. Согласишься на интервью с одной из его марионеток — и станешь частью его военной пропаганды. Но ты веришь, что мы можем помочь тебе найти выход из этой ловушки. Считаешь, что разговор с моей матерью даст тебе шанс ответить на брошенный Басси публично вызов и при этом не быть ему обязанной, не ввязываться в его дела.
— Я прилетела сюда как член миротворческой миссии. Продвигать идеи взаимопонимания между Великой Бразилией и Внешней системой — вот для чего мы прибыли к Сатурну. И я до сих пор в это верю. Я готова говорить о Земле с любым, кто согласится слушать, и постараюсь как можно полнее и правдивее ответить на все вопросы. Только вот Мариса Басси жаждет услышать о том, как могущественные кланы захватывают богатство и власть, угнетают остальных. Ему подавай ужастики, которые оправдают его действия.
— Скажи честно, мы в состоянии остановить войну?
— Скорее всего, нет.
— Мама думает иначе. Вот почему она осталась в Париже своего рода заложницей и теперь выступает против Марксы Басси. Она использует кредиты и все имеющиеся у нее связи здесь, в Великой Бразилии, да и в других частях Земли, чтобы остановить неизбежное. Она вбила себе в голову, что враг не нанесет удар по Парижу до тех пор, пока она там, ведь земляне хотят захватить ее живой. Мы пытались переубедить ее, доказать, что она переоценила собственную значимость и недооценила амбиции и агрессию противника. А еще тот факт, что враг нас боится, точнее, боится того, чем мы можем стать. Только вот мама нас не слушает. Говорит, мы отъявленные пессимисты. Хотя побеседовать с тобой она согласилась.
Юли сидела, скрестив ноги, на теплом голубоватом мехе. В крылатом костюме она казалась невесомой тростинкой. Лицо сердечком обрамляли черные как смоль волосы, спадающие на плечи. Они оттеняли белоснежную кожу и ярко–зеленые глаза. На вид ей было лет восемь, но ростом она не уступала Мэси, да и во взгляде царили уверенность и серьезность. Юли всё просчитывала. Ходили слухи, будто она не биологическая дочь Авернус (учитывая возраст гения генетики, обратное было бы просто чудом), а клон или конструкт. Существовали и другие версии — например, что Юли гораздо старше, но благодаря генетическим модификациям не стареет. Так или иначе, было в девушке что–то потустороннее.
— Не думаю, что мне удастся переубедить вашу мать, — сказала Мэси.
— Я и не жду от вас этого. Никому не под силу заставить маму изменить свое мнение. Может, когда у нее будут все факты, она передумает, да и то гарантий нет. Все же мы должны постараться и обеспечить ее информацией. Полтора столетия назад мама покинула Землю. Она пыталась оставаться в курсе всего происходящего на голубой планете, но прекрасно понимает, что в ее знаниях имеются серьезные пробелы. Вот здесь вы бы очень пригодились. Мама хочет услышать правду — чистую, без всяких прикрас. Она задаст вам вопросы и желает получить на них честные и полные ответы, насколько это возможно. Вы согласны?