Тихий городок

Серба Андрей Иванович

Когда к подъезду подкатил «опель» и в дом вошел статный, широкоплечий капитан, Йошка находился неподалеку в кустах. Немец видеть его не мог. Из окон дома тоже никто не смотрел. Из наборного складного ножа он открыл острое шило, прошел мимо «опеля». Несколько мгновений хватило ему, чтобы всадить шило в резину заднего и запасного колеса, что крепилось у левого крыла.

Он исчез так же быстро, как и появился. Прошел во флигель и стал из окна наблюдать за машиной у парадного. Капитан

и Березенко появились минут через пять. Едва «опель» тронулся, как спустило заднее колесо. Офицер открыл багажник, достал ключи и домкрат, заменил старое колесо запасным, но и это тут же спустило.

Йошка вышел на дорожку. Он шагал неторопливо, будто прогуливался. Капитан рассмотрел на рукаве ефрейторский угольник, крикнул:

— Эй, ефрейтор!

Йошка прибавил ходу. Краем глаза заметил вытянувшееся лицо Березенко, тот вылезал из кабины.

— Как ты попал в этот пансион?

— Я живу во флигеле с хозяином.

— Кто он такой?

— Бывший майор вермахта, сейчас сотрудник фирмы «Демаг» — в отпуске. Фрау Штефи сама предложила флигель, поскольку господин Виц друг ее сына Артура.

— Того, кто на фронте?

— Да. Того.

Капитан наморщил лоб, обдумывая, как поступить дальше.

— Разбираешься в машинах?

— Как в самом себе. На фронте был шофером, а водить «татры» и «бюссинги» по русским дорогам — это надо уметь.

— Почини колесо.

Йошка подошел к заднему колесу, осевшему на обод, быстро приподнял домкратом задок, отвинтил гайки, извлек камеру, нашел прокол:

— Вы напоролись на гвоздь, господин капитан!

— Работай и не болтай!

Йошка вырезал заплату, зачистил резину. В аптечке нашел кусок сырого каучука и с помощью того же домкрата и небольшой паяльной лампы завулканизировал камеру. Оставалось вставить ее в покрышку, накачать и поставить колесо на место. Тут до него донеслись слова капитана, сказанные по-русски:

— Вы переутомляетесь, Бер. Работаете даже по ночам.

— Я никак не могу найти сплав, не применив те же дефицитные никель и марганец, господин Айнбиндер.

— Я не о том. Почему вы, русские, не цените свободное время? Или это в вашем характере?

— У нас все было не так, — ответил Березенко и замолчал.

— Господин капитан, может, вам залатать и вторую камеру? — крикнул Йошка, завинчивая гайки на заднем колесе.

Айнбиндер посмотрел на часы:

— Давай! Мы все равно опоздали.

— Как здоровье господина Хохмайстера? — через некоторое время спросил Березенко.

— С глаз повязку сняли. Но пока неясно, будет ли он видеть… Хотелось бы доделать нашу работу до его приезда.

— Беда в том, что мы стремимся совместить несовместимое.

Мы с вами пытаемся найти такой металл, где уживались бы абсолютно противоположные качества — легкость, дешевизна, прочность.

— Последние испытания меня не привели в восторг, — произнес Айнбиндер. — Если три «фауста» из десяти будут взрываться в руках стрелков, нас объявят врагами Германии.

— Вам сделают снисхождение. Вы немец. Меня же посчитают агентом русских и вздернут на виселицу, — Березенко выдавил нервный смешок.

Йошка завулканизировал камеру запасного колеса:

— Готово, господин капитан!

Айнбиндер протянул ефрейтору пачку дорогих сигарет «Данвин», но Йошка отвел руку:

— Извините, курю сигареты попроще. Если хотите отблагодарить, позвольте отвезти вас, куда прикажете. Давно не держался за баранку.

— Хорошо, только за ворота, — разрешил Айнбиндер.

Йошка завел мотор, плавно тронулся с места. Выехав на шоссе, нажал на тормоз. Айнбиндер открыл дверцу:

— Дальше поведу сам, а ты топай обратно.

— Если понадоблюсь, готов услужить, — Йошка скользнул взглядом по каменному лицу Березенко-Бера. — Знаете ли, пропадаю со скуки. Не отдых, а одно томление.

— Ладно, иди! — Айнбиндер занял место за рулем и рванул «опель» вперед,

Йошка с прыгающим сердцем устремился к флигелю. На дорожке в саду его встретил Павел. Они вошли во флигель и Йошка передал весь разговор Айнбиндера с Березенко. Значит, они оба где-то в лаборатории ведут доводку сплава для ствола, а конструктор Хохмайстер отсутствует, неизвестно, отчего ослеп, но скоро должен приехать сюда.

…Франц между тем соображал — ехать или не ехать ему в Мюнхен к Лютцу? Арбайтсфюрер строго наказал сообщать обо всех изменениях, которые могут случиться в окружении постояльца пансионата Бера. Изменений, собственно, не было, но Францу не терпелось показать свое рвение. Как-никак именно Лютц давал ему выгодные заказы.

Поколебавшись, Франц все же поехал в Мюнхен. Там на вокзале набрал служебный номер арбайтсфюрера.

— Здесь Лютц.

— Добрый день, беспокоит Штефи.

— Где вы находитесь?

— На вокзале.

— Приезжайте в кафе на Лейбахштрассе.

Пока Штефи добирался до кафе, Лютц успел заказать вино и кролика с брусничным вареньем. Художник скорчил озабоченную гримасу:

— У нас во флигеле поселился некто Пауль Виц с женой и денщиком. Он привез маменьке и мне письма от брата Артура.

— Письма при вас?

— Только адресованное мне, — Франц достал из бумажника разглаженный листок. Лютц пробежал глазами по строчкам, побарабанил по столу: