Тихий омут
Шрифт:
– Это не ты прислал белую орхидею, верно? – негромко спросила я, глядя ему в лицо. – Ты ведь даже не знаешь, когда у меня день рождения.
Он молчал, словно не услышал моего вопроса. Усмехнувшись, я поднялась с дивана и принялась нервно расхаживать по гостиной. Ну конечно же! Господи! Какой же дурой надо быть, чтобы не заметить очевидного! Дан никогда бы не прислал цветы. У него была другая жизнь, и в этой жизни не было места прошлому.
Все было очевидно и просто. Но от этого не делалось менее больно. Я чувствовала так, словно душу вывернули наизнанку. Рациональная
– Зачем ты приехал?
– Получил твоё сообщение, – ответил Ларанский, наблюдая за моими метаниями с несокрушимым спокойствием.
Захотелось стукнуть его, как следует, чтобы стереть с лица эту невозмутимость. Однако тотчас осадила себя – сделай я так, и напавшему на меня преступнику некого будет добивать.
– Я звонила тебе часа четыре назад. Ты не мог так быстро добраться из Города Грёз. Даже на самолёте. Что и у кого ты украл, Дан? Почему напали на меня, а не на твою новую пассию? Я имею право знать, что происходит.
Дан одним глотком допил кофе и поднялся с кресла.
– Меньше знаешь – крепче спишь, – непринуждённо ответил он, однако взгляд стал леденяще острым. Словно предупреждал, что дальнейшие расспросы бесполезны. – Спасибо за кофе, Рика. Закрывай дверь… Хотя, мне кажется, сегодня ночь пройдёт спокойно.
***
Ранним утром второго декабря мне было ни до романтических образов, ни до трагедий. Несмотря на то что я не проспала завтрак, в голове царил полнейший бардак. Отчасти из-за событий, которые не хотели увязываться в единую картину и порождали беспокойство. Отчасти из-за разговора с Ларанским, который затянулся далеко за полночь.
Дан не спешил делиться ни наблюдениями, ни выводами. Однако ясно было одно: если Ларанский в «Старом Замке», то его привело сюда какое-то дело. Более значительное, чем нападение на меня. Это удручало, но не удивляло.
В столовой царила напряжённая тишина. Супруги Тома предпочли дальний столик возле окна. Итальянка быстро выпила чашку кофе с круассаном и поспешила удалиться, эмоционально разговаривая по телефону. Призрак занял своё любимое место в углу, отгородившись ото всех газетой. Алекс отсутствовал вовсе. Впрочем, как и Ларанский.
Я хмуро поковыряла вилкой в омлете, отгоняя мысли о художнике. Появись Дан на месяц раньше, я почувствовала бы безмерную радость. Но сейчас… сейчас в его появлении мне мерещилось недоброе предзнаменование. И я никак не могла отделаться от смутной тревоги.
После завтрака я отправилась в библиотеку. Здесь было тихо и уютно. «Самое место, чтобы сосредоточиться на книге», – удовлетворённо подумала я и включила ноутбук.
Вскоре сама и не заметила, как заснула за столом, а мысли о судьбе персонажей превратились в тягучую серую массу сна.
Тихий скрип инвалидного кресла сработал как будильник.
– Слава Богу! – выдохнула госпожа Тома. – Честно говоря, я стала переживать, что должно произойти что-то плохое… О Рика! Библиотека не лучшее место, чтобы выспаться, не находите?
Я с трудом оторвала голову от стола и разлепила веки. Надо же! Даже не заметила, как заснула! Шея порядком затекла и теперь болезненно ныла. Из-за налипшего на окнах снега пространство казалось раздражающе светлым, и я недовольно сощурилась. За стенами отеля тоскливо завывал ветер. В этом было что-то поэтическое и грустное одновременно. Ценитель ярких романтических образов сказал бы, что природа предчувствует некую трагедию, которая вот-вот должна развернуться в стенах «Старого Замка».
Алексия лучезарно улыбнулась мне и махнула рукой. Светло-коричневый свитер, в тон клетчатому пледу, скрывающему парализованные ноги, придавал свежесть её бледному лицу.
Лопоухий Алекс уныло толкал кресло, и изо всех сил пытался подавить очередной зевок. Глядя на покрасневшие глаза и подрагивающие губы со шрамом, я с некоторой долей сочувствия отметила, что он не выспался так же, как и я.
Я шумно зевнула, прикрыв рот рукой, и смутилась.
– Честно говоря, надеялась, что две чашки зелёного чая помогут взбодриться. Пришла в библиотеку за вдохновением, но…
– Вместо музы посетил Морфей, – закончил за меня Алекс. Левую сторону его лица исказила едва уловимая усмешка.
Глядя на Полерецкого, я нахмурилась. Что-то изменилось в нём, но что не могла разобрать.
– Ты что? Парфюм сменил? – я вытянула шею и шумно принюхалась.
Он открыл было рот, чтобы ответить, но госпожа Тома торопливо обратилась к нему:
– Алекс, поставь меня, пожалуйста, возле окна. Спасибо, дорогой. Не знаю, как бы я без тебя справилась, – она благодарственно сжала ладонь Полерецкого и тепло улыбнулась ему.
Я сделала вид, что не придала этому значения. Однако про себя отметила: жест казался куда более дружеским и тёплым, чем полагалось между работодателем и работником. А в голосе Алексии проскользнули покровительственные нотки. Так обычно обращаются или к детям, или к мужчинам, которым делают одолжение.
– Вы ожидали что-то плохое? – спросила я. – Почему вы так решили?
Мне показалось, что неожиданный вопрос удивил госпожу Тома. Она растерянно всплеснула руками.
– Просто так, безо всякой причины. Возможно, на меня подействовали крики бедной Анни. Я вдруг вспомнила легенду о Чёрном Монахе, которого обвинили в колдовстве и связи с Дьяволом и замучили в подвале этого замка. Возможно, сама надпись. «Малефициум». В переводе с латыни означает «колдовство». Знаете, страх бывает иррациональным. Как любит говорить мой муж: «Людям свойственно видеть паранормальное там, где его и в помине нет».
– Другими словами, вы считаете, что инцидент – не более, чем глупая шутка?
На губах Алексии заиграла снисходительная улыбка.
– Разумеется. Вы же не думаете, что проклятая душа будет рисовать на стенах? – она скептично приподняла брови и перевела взгляд с меня на ноутбук. – Вы что-то пишете?
– Да, пишу, – я машинально поводила мышкой по столу. Монитор высветил экран блокировки. – Что-то вроде хобби.
– А о чём?
– Да так. Последняя книга в жанре детектива. Очень хотелось любовный роман. Но шесть трупов не вяжутся с романтикой.