Точка опоры
Шрифт:
Талантов у младшего брата пока незаметно, а самомнения еще больше, чем у старшего. С молодым зазнайкой нечего церемониться. Хотя вначале и не мешает извиниться за слишком резкие слова, если они проскользнут в письме. И резкие слова не могли не вырваться:
"Нелепо и преступно дробить силы и средства, - "Искра" сидит без денег, и ни один русский агент не доставляет ей ни гроша, а между тем каждый затевает новое предприятие, требующее новых средств. Все это свидетельствует о недостатке выдержанности".
А подействуют ли эти слова на горячую голову? Покажутся ли убедительными? Пожалуй,
"Это письмо выражает мнение не только нашей группы, но и группы "Освобождение труда".
К бесчисленным заботам о газете добавлялись беспокойные думы о родных. Не проходило дня без того, чтобы не сверлили мозг тревожные вопросы о Маняше и Марке. Что там с ними? Неужели все еще не водят на допрос? Похоже, долгонько продержат их в темницах, как называет зять одиночки Таганской тюрьмы.
Судя по письмам матери, Марк исхудал, начал кашлять. Анюте об этом не сообщают, и он, брат, тоже промолчит, а то она, чего доброго, рискнет поехать домой. Там ее сразу упрячут в кутузку. Матери придется носить по три узелка к тюремному окошку.
Нет, нет. Ни в коем случае не сообщать. Пусть Анюта по-прежнему живет в Берлине. Понятно, тревожится за судьбу мужа и сестры. И за здоровье матери. Но что делать? В Германии для нее все же безопаснее. Если не выследят шпики да царская полиция не потребует выдать "преступницу".
Анюта осмотрительная. Сумеет вовремя скрыться, скажем, в Швейцарию... А подбодрить сестру необходимо. Но, первым делом, мать. Она всех с детских лет приучала к пунктуальности и отсюда так же, как, бывало, из сибирской ссылки, ждет от него писем в определенные дни. Считает часы, оставшиеся до прихода почтальона...
И на листок почтовой бумаги ложилась строка за строкой:
"Дорогая мамочка!.. Ужасно грустно было узнать, что дела наших так печальны! Милая моя, я не знаю уже, что тут и посоветовать. Не волнуйся, пожалуйста, чересчур, - вероятно, придирки к нашим со стороны прокуратуры представляют из себя последние попытки раздуть "дело" из ничего, и после неудачи этих попыток они должны будут их выпустить. Может быть, не бесполезно было бы тебе съездить в Петербург, если только здоровье позволяет, и пожаловаться там на такую невиданную вещь, как отсутствие допроса в течение шести месяцев. Это представляет из себя такой точно определенный и явно незаконный факт, что именно на него всего удобнее направить жалобу... Но есть, конечно, и соображения против поездки, результаты которой сомнительны, а волнения она причинит очень и очень немало. Тебе на месте виднее, стоит ли предпринимать что-нибудь подобное... Вот на отказ в свидании Маняши с Митей тоже следовало бы пожаловаться, потому что это, в самом деле, нечто из ряда вон выходящее.
Крепко, крепко обнимаю тебя, моя дорогая, и желаю быть бодрой и здоровой. Помнишь, когда меня держали, ты тоже представляла себе дело гораздо более серьезным и опасным, чем оно оказалось, а ведь по отношению к Маняше и Марку не может быть и сравнения никакого с моим делом! Что держат их столько, - это отчасти зависит, вероятно, от того, что арестованных масса и в деле все еще не могут хорошенько разобраться...
Еще раз целую тебя. Твой В. У л.".
2
– Володя, смотри в окно! Вон, вон переходят улицу Сюда направляются. Определенно - наши!
– Они!.. Грызуны!..
И Владимир Ильич так же, как когда-то в Шушенском, не успев надеть пиджак, бросился навстречу. За ним застучали по лестнице тонкие каблуки Надежды.
– Булку я сразу приметила... И по сердцу... будто электрическим током!
Гости уже успели войти в подъезд. Впереди полной, круглолицей и краснощекой, пышущей здоровьем дамы шел невысокий худощавый мужчина с маленькой, аккуратно подстриженной бородкой и крупными выпуклыми темно-карими глазами. По его смугловатому лицу разлилась безудержная улыбка, и он широко раскинул руки. Владимир Ильич, тоже с раскинутыми руками, метнулся к нему.
– Глебася!.. Дружище!..
– Володя!.. Здравствуй!..
Они обнялись и, похлопывая друг друга по спине, расцеловались.
А Зинаида Павловна, обняв подругу, закружилась с ней, словно в вихревом танце. Остановившись, они стали осыпать одна другую поцелуями, захлебываясь от горячего хохота.
– Зинушка, как я рада... Миленькая моя!.. Волжаночка!..
– И у меня сердце поет!.. Надюшенька!..
Они опять обнялись и закружились в тесном подъезде.
– Наконец-то, приехали... Позволь, Наденька, и мне поздороваться, Владимир Ильич обеими руками схватил полную, сильную руку гостьи.
– А мы заждались... Тревожились... Думали: здоровы ли?
– Всякое было...
– вздохнула Зинаида.
– Глебушка в Тайге прихварывал...
– Извините, мы по-русски называем, - спохватился Кржижановский, выпуская руку Надежды Константиновны и снова повертываясь к Владимиру Ильичу.
– И так громко... Это от радости. А у вас, вижу, и тут конспирация. Ты даже бороду подстриг, усы подкрутил.
– Так потребовалось для паспорта, - объяснил Владимир Ильич.
– Мы с трудом, с трудом вас отыскали, - звенела Зинаида Павловна. Хорошо, что в Берлине раздобыли адрес в Штутгарт к издателю "Зари", тот встретил не особенно любезно, с какой-то настороженностью. Но все же направил сюда, к доктору Леману...
– Пойдемте, пойдемте, другари!
– Владимир Ильич подхватил под руку Зинаиду Павловну и пропустил вперед Надежду с Глебом.
– До нашей кышта. Мы здесь живем по-болгарски.
В тесной передней помог гостье снять пальто. Она говорила, заливаясь смехом и повертываясь то к Ильичу, то к мужу:
– Куда мы с тобой, Глебушка, попали?! Как будем объясняться с болгарами? Я же - ни бум-бум.
– И я ни бельмеса, - рассмеялся Кржижановский; приподымаясь на цыпочки, повесил пальто на крючок простенькой вешалки.
– Ничего, другар Глебася!
– Владимир Ильич хлопнул гостя по плечу, поклонился Зинаиде Павловне.
– Ничего, другарка Зина! Как-нибудь. Я тоже исчерпал свой запас болгарского лексикона.
– Ну, а как же тебя, болгарин, звать-величать?
– спросил Кржижановский.
– И другарку как?
– Марица Йорданова! Прошу любить и жаловать!
– представил жену Владимир Ильич и, прижимая руку к груди, полушутливо поклонился: - Доктор юриспруденции Йордан Йорданов из Софии к вашим услугам!..