Точка
Шрифт:
Он кое-как забрался на заднее сиденье.
— Только без полиции, — сказал он, едва не теряя сознание. — Штаны, рубашку и куртку. И обед.
Таксист помолчал.
— Я тут видел, ребята из хаймвера проехали, — произнес он.
— Кончились ребята.
Таксист хмыкнул.
— А ты из шуцбунда, значит? — спросил он.
И, не дождавшись ответа, завел «фольдсваген».
Эпилог
Мессер обладал завидным аппетитом. Когда к выносному
— Здравствуйте.
— Здравствуйте, — сказал Искин.
— Воспользуетесь электрическим меню?
— Еще работает?
— Вполне.
Искин нажал на кнопку на планшете с выбором кофе. Мессер выпрямился от тарелки и какое-то время рассматривал собеседника, медленно двигая челюстями.
— Плохо выгляжу? — спросил Искин.
— Ужасно.
— Такой уж выдался день.
Перед «Кипарисом» Искин побывал в аптеке, забинтовал руку и увидел себя в зеркале. Черное от усталости, с ввалившимися щеками лицо его не напугало, но расстроило. Себя он едва узнал.
— А у меня, видите, — указал ножом на тарелку Мессер, — благодаря вам выдалось время полноценно пообедать.
— Я рад, — сказал Искин.
Мессер кивнул.
— Поранились? — спросил он про руку.
— Да.
— Это как-то связано с нашими делами?
— Все уже хорошо.
— По вам не скажешь.
Подошел официант. Сиреневый жилет. Серьга в ухе.
— Господин будет только кофе? — уточнил он.
— Еще можно порцию гренок, — сказал Искин. — Просто на планшете у вас…
— Его, в основном, используют только для вызова официанта, — улыбнулся мужчина.
— Тогда гренки с джемом и кофе, сладкий.
Официант кивнул.
— Хорошо. Принесу через пять минут.
Он удалился, и Искин, чуть морщась, потискал забинтованную руку. Мессер наблюдал молча. Потом, почесав родинку-слезу у глаза, склонился к тарелке.
Было малолюдно. Буки под порывами ветра шелестели кронами. Где-то вдалеке, словно в другой жизни, сигналил омнибус.
Официант принес кофе и гренки на блюдце. Искин сразу попросил счет и расплатился. Мессер съел большую часть биточков и колбасок. Наконец он, выдохнув, откинулся на спинку стула и промокнул губы салфеткой.
— Так что вы хотели мне сообщить, господин Искин?
Искин пригубил кофе.
— Я хочу сообщить вам, что юнитов больше в городе не будет, — сказал он.
Мессер хмыкнул.
— Вы на сто процентов уверены?
— На девяносто девять.
— То есть, Киле-фабрик все же закрылась окончательно?
— Да.
Мессер отложил салфетку.
— Из Киле, как я понимаю, была утечка?
— Очень локальная.
— Это как-то связано со смертью некой Лилиан
— Нет.
— И вас там не было?
— Я был в другом месте, — сказал Искин.
— Можно спросить, каком?
— Я не смогу ответить точно. Я… я был не в том состоянии, чтобы запоминать.
— Хорошо, — сказал Мессер, — я понимаю.
— Вы не понимаете.
— Мне известно, что вы потеряли девушку, которую записали своей дочкой. Насколько я в курсе, ее задушили и чуть ли не в вашей комнате. Криминальная полиция, кстати, хотела бы видеть вас в участке на Литмар-штросс.
— Они думают, что это я? — спросил Искин.
Мессер пожал плечами.
— Не мое ведомство. Думаю, они в тупике. Она была дорога вам?
— Да, — сказал Искин.
— И ночью вы искали тех, кто мог ее убить?
Искин усмехнулся.
— Я уже разобрался.
Мессер снова посмотрел на его замотанную руку.
— Страшный вы, получается, человек. Ничего не скажете по этому поводу?
— Нет.
«Безопасник» потер подбородок.
— Хорошо, с этим пусть разбирается полиция. Вы же не собираетесь от нее бегать?
— Еще не знаю, — сказал Искин.
— Сколько человек вы убили?
Искин посмотрел Мессеру в глаза.
— Хотите зафиксировать признание на диктофон?
Мессер выложил черную коробочку из нагрудного кармана пиджака на стол, щелкнул кнопкой.
— Все, не записывает.
— Извините, Август, мне нечего сказать.
— Хорошо, а по поводу юнитов?
Искин взял гренок и обмакнул его в кофе.
— Недалеко от ферм Грюнерхюгель есть фабрика, там найдете продавца и покупателя, — помедлив, произнес он и опустил гренок обратно на блюдце.
После того, как Мессер упомянул Стеф, есть ему в «Кипарисе» расхотелось.
— Я могу хотя бы узнать, кто они?
Искин кивнул.
— Продавец — Вальтер, один из бывших подручных Кинбауэра, покупатель — некто Лукас, с ним был еще некто Виктор Раухер. Больше я о них ничего не знаю.
Мессер достал книжечку в темной кожаной обложке и записал имена карандашом.
— Если это тот Лукас, о котором я думаю, то он довольно высоко ценится в местном хаймвере, да, пожалуй, и в общереспубликанском. Он жив?
— Возможно.
— В каком смысле? — удивился Мессер.
— Мне было важно уничтожить емкости с юнитами, — сказал Искин. — А не то, что Лукас хотел их опробовать на канцлере.
Мессер вздохнул.
— Хотите откровенно?
Искин сухо улыбнулся. Это было как поощрение.
— По мне было бы лучше, если бы вы его убили, — сказал Мессер. — Потому что в плоскости политического заговора у расследования не будет никаких шансов на успех. Хаймвер сейчас почти что вторая власть. А может быть и первая.