Точка
Шрифт:
Орлиевский и сам порой ездил к морю, стараясь делать это пораньше утром, пока на пляже было относительно спокойно. И одним таким тихим утром он и повстречал в компании таких же пацанов Илью. Орлиевский похолодел. Он прекрасно себе представлял, какой сладкой целью была летная база. Если б Илья задал ему вопрос, куда б ему поехать с друзьями отдохнуть, то слова «Египет» Григорий бы не произнес, даже будучи совершенно равнодушным к военным вопросам. В силу своей деятельности, он был вполне в состоянии трезво оценивать степень опасности. Поэтому первыми его словами было не «Привет, братан», а «Какого черта ты тут делаешь». Но испортить настроение Илье было не так просто, немедленно улетать он отказался, а вот выпросить пропуск
Вот тогда и произошел этот налет. Они только уселись в кафе за чашкой какао, как в ушах зазвенело. Из всего, что произошло дальше, в памяти Орлиевского осталась именно эта картина – летящая в Илью оторванная рука девушки, которая сидела только что рядом с ними. Ошметки плоти, покрывшие его лицо. Дикий животный вой людей и истребителей, звон стекла и грохот обрушившихся перекрытий. Потом тишина. Везде раскуроченные остатки тел. Их много, они повсюду. А они с Ильей, абсолютно целые, одни посреди этого мертвого пространства, покрытые кровью и тишиной. Тишиной, разрывающей душу и мозг.
Илья заговорил только на следующий день. Уже в самолете, летящем в Сан-Франциско, он вдруг спросил, впервые за сутки подав голос:
–Она теперь калека?
–Та девушка? – переспросил Орлиевский, впрочем, сразу поняв, о ком речь. – Думаю, она умерла.
Илья вздрогнул, помолчал, и быстро выдохнул:
–Так лучше.
–Не думаю, – покачал головой Григорий. – Жить всегда лучше.
Илья не ответил. Они больше никогда не говорили об этом. Ни о девушке, ни о налете. А вот о не зависящем от любых условий взлете говорили всегда. Через пару лет, когда уже пришла очередь Ильи брать боем колледж, он пошел на смежную специализацию, хоть и в другой университет, в Бостон. И уже там, прекрасно совмещая это с учебой, занимался всеми видами полетов, от катаний на кайте до дельтаплана, испытав на себе все, вплоть до свободного падения с горы. Григорию иногда хотелось прикончить его самому, быстро и надежно отвернуть голову, только чтоб не видеть записей с налобной камеры брата, как тот спускается с горы без лыжни, среди валунов, под диким уклоном. Сам он всегда был далек от такого экстрима, хоть сам процесс его завораживал.
Собственно, приобрести шаттл тоже была идея его маленького братишки.
Как и пройти школу астронавтов. Денег последний проект, выпестованный во время войны и даже в чем-то благодаря ей, принес такое количество, что можно было позволить себе больше, чем рисовали самые смелые мечты Орлиевского. И вложение средств в новый тип кораблей было очень верным с точки зрения тенденций космоса. К 2028 Орлиевский стал обладателем 2х шаттлов транспортников, членом Трансатлантического Космического Альянса, имел сенсор-допуск пилота высшей категории. И команду из четырех человек, ближе которых у него не было никого. Второй пилот Илья Орлиевский, механик Адэхи Родригес и астромедик Анна Валенсия. На каждого из них он мог бы рассчитывать, как на самого себя вплоть до последнего времени.
Вплоть до последнего времени. Григорий поморщился. Последнее время все начало разваливаться на куски, со всех сторон вроде бы четко выстроенной схемы его, Орлиевского, существования наметились надломы и трещины. Рушилось, разваливалось на куски то, что казалось железобетонным.
Илья. Григорий посмотрел на постаревшее, скомканное лицо брата. Ему всего 27 лет, а глаза старика. Во время одного из экстремальных спусков лыжа наехала на валун. Ногу вывернуло, затащило под камень и раздробило настолько, что собрать месиво потрескавшихся костей и хрящей не взялся ни один технолог – ортопед. Это было за пределами возможностей даже этой новой, всемогущей медицины. Но и это не было приговором. Генри Рассел, к которому Григорий немедленно обратился по рекомендации, был настроен оптимистично и утверждал, что процент приживления очень высок, и что уже скоро Илья будет с новой ногой. В это поверили все, кроме Ильи. Он стеклянными глазами смотрел на обрубленное колено и не вступал ни в какие обсуждения. Но и не сопротивлялся чужим решениям, покорно следовал всем рекомендациям, дважды прошел через приживление и все сопутствующие манипуляции и даже ни разу не изрек ничего напоминающего «ну я так и знал». Он просто молчал. Знал, что остался без ноги, и молчал. И Григорий подозревал, что за картина стоит перед внутренним взором брата, хоть они ни разу не заговорили об этом. Илья подал голос только тогда, когда речь зашла о протезе, выдал четкое решительное «нет» и окончательно закрылся. И это был самый крупный отколотый кусок от мира Григория Орлиевского. Было и другое, но это, пожалуй, доставляло больше всего боли.
–Я не буду носить протез, – повторил он, вскинув на брата безразличный взгляд.
–Речь идет не о протезе.
–А о чем? Хочешь попробовать еще разок? Уже не к чему приделывать. – Нечто напоминающее улыбку скользнуло по лицу, покрытому лохматой рыжей бородой.
–Нет. Это другая технология, – начал было капитан, но Илья перебил его:
–С кем ты сейчас летаешь, Гиня? – Вопрос был задан с интересом, что удивило и Адэхи, и Григория. Тот помолчал, подыскивая ответ.
–Мы не летаем, -проговорил, наконец, он. – Вернее, почти не летаем. Были попытки… Пробовали парочку гастролеров, но кончилось так себе…
–Почему? – жестко спросил Илья.
–Разное отношение к процессу, – попробовал сострить капитан. – Чужое все. Все не то.
–Но вы теряете заказы…Сколько уже простоя?
–Это не простой, просто редко выходим… Около полугода, – мрачно проговорил Родригес.
– На что живете? – выдохнул Илья после долгой паузы.
–Ты не беспокойся, мне есть на что жить.
–Не на что тебе уже давно. С продажи «Анны» не на что. – Илья посмотрел на Родригеса. Тот прикрыл глаза, словно был не в силах это слышать.
–Я не попрекаю, Адэхи, ты прекрасно все понимаешь, – быстро проговорил бывший второй пилот, – просто ясно, что заказы нужны.
–Не настолько, как тебе кажется, – попытался остановить его Орлиевский. – А если так, то вставай и лети!
–Настолько, Гиня, настолько… И что еще вы собираетесь мне предложить?
Орлиевский уже не знал, как говорить о том, о чем собирался. Первый же вопрос про деньги выбьет почву из-под всех его увещеваний. И тут мелькнула мысль.
–Есть одно предложение. Интересное. И дорогое. Хочу совет.
Родригес за его спиной вздрогнул, выпрямился и задышал настолько громко, что оба Орлиевских обернулись на него.
–Так вот, – продолжил капитан. – Тамерлан готов к прыжку.
–Тамик? Что вдруг он вспомнил нас?
–ТАКА его разочаровала. Вернее, в корпорации его развернули. Ему теперь нужны частные предприниматели, – ухмыльнулся Григорий. – Так вот. За попытку выполнения его плана дают столько денег, что ты сможешь сломать вторую ногу тоже. Ну и отрастить эту.
–Отрастить? – выпучил глаза Илья.
–Да. Но эти подробности тебе расскажет Рассел. Суть в другом. Ты же мечтал о кротовой норе?
Илья рывком сел на кровати, впившись глазами в лицо брата.
–Ага, мечтал… – Григорий усмехнулся, – так вот. Мы проведем одно испытание, и если все пойдет как надо, это будет новый виток твоей карьеры, я тебя уверяю. Полетим в дальние галактики. Ну, или сначала в ближние, а потом уже подальше.
–Что вы там задумали, – почти шепотом проговорил Илья.
–Мы проведем эксперимент и получим за него твою новую ногу. А пока она растет, все будет решено-оформлено, и ты вольешься в совершенно новую реальность.