Толстая книга авторских былин от тёть Инн
Шрифт:
И вот, всё это осмыслив,
решила она нас прогнать.
Да Васятка успел сказать
попу веское слово:
— Изменяет тебе Прасковья
со звонарём Антошкой!
Поп побил жену немножко
и та сразу смолкла.
Так и жили мы чи зайцем, чи волком,
пока не пришла беда.
Заголосила как-то утром попадья:
— Пропала у меня сковорода!
Искали ржавую, орали
Затем слух по Руси пустили,
мол, живёт в Московии попадья,
и пропажа у ей — сковорода.
А на самом то и деле
мы сковородку эту съели.
Переваривалась суровая долго,
плотом вышла. По Волге
сплавилась вниз куда-то.
Но с тех пор виновато
на попадью мы смотрели,
когда яишенку ели.
Но попадья дело так не оставила,
семье ультиматум поставила,
мол, в хозяйстве нужна
новая сковорода!
А на ярмарку много дорог.
Поп с дураками прёт,
подходит к торговым лавкам.
Товар лицом ему кладут (не жалко)!
Поп спрашивает:
— Почём сковородки?
— Три рубля.
— Дорого очень.
— Остаток на чай.
— Не серчай, но на водку!
Продавец щурится:
— Её тоже в охотку.
— Чтож, придётся брать по три рубля,
нужна жене сковорода.
Так расступись же, народ,
поп с дураками прёт!
А и задавит кого ненароком,
так его ж родню и обложит оброком:
— Налог на смерть, понимаешь?
Мы попу завсегда киваем,
даже когда он нас матом:
— Народ, он кругом виноватый,
даже ежели пашет прилежно
иль бурлачит по побережью.
Куда сковородку дели?
Мы немножечко оробели.
И были мы так наказаны:
к его колокольне привязаны.
Да, да, прямо к колоколам.
Поп отгулы дал звонарям.
Дин-дон, дин-дон,
колокольный этот звон
сделал нас совсем глухими
и на левый бок кривыми.
А попадья на мужа ругается:
— Дураки ж по хозяйству стараются!
А кривых как работать заставишь?
— Промеж глаз кулачищем им вдаришь,
и пойдут натирать сковородки:
ходка за ходкой.
Попадье такой расклад не нравится.
Ходит по двору, убивается:
— Глухим, что ни скажешь, кивают
и ничегошеньки не понимают!
Придётся их гнать взашей.
— Винца напоследок налей!
У попа жизнь была хороша,
об
И пошли мы искать свой слух,
выспрашивать у старух.
Но старухи нас не понимали,
головами на лес кивали.
Эх, по лесу мы шлялись долго,
добрались до самой Волги,
а там и до гор Урала.
Лешего повстречали.
А тот марево марит,
и смело так нам гутарит:
— Здесь нельзя забавляться,
спугнёте лису. Лиса зайца
не завалит. Вот будет худо!
Вы идите, идите покуда.
— Покуда, это куда?
— А туда, ребятки, туда! —
и показывает на Кудыкину гору.
Да что же это такое?
Побрели мы до той горы.
Леший с нами, чёрт побери!
А Васятка, он не дурак,
думать думу мастак,
говорит нам всем:
— Давай по-хорошему,
от простого пройдёмся к сложному.
Раз у нас ни здоровья, ни слуха,
поможет нам лишь проруха.
А Леший вдали телепается,
всё ниже к траве пригибается,
прислушивается к земле:
не скачет ли кто на коне,
на ступе ли кто не летит,
а может лаз где прорыт
до самого дальнего царства,
заморского государства?
Вдруг Васятка в норку провалился,
мы за ним, ну чтобы он не злился.
И Леший, не крестясь, туда же:
— А вдруг там пловом обяжут?
А летели мы вниз ни много ни мало,
в Виево царство попали.
Сидит там Виюшка, правит,
медь на олово плавит,
гномы ему прислуживают,
да дюже так!
Вий говорит:
— Чего надобно, смерды?
Дурак Васятка сказался первым:
— Потеряли мы слух, окривели,
и об жизни мирской сомнений
накопилась целая куча!
Вот кто на белом свете круче:
батюшка поп или бог?
Вий:
— Я б в этом вопросе помог,
но ни черта не вижу.
А ежели я лавой брызжу
из гор могучих,
то я всех круче!
А Леший ему:
— Ты не прав,
немного у Вия прав.
Вот кто волков по лесу гоняет,
тот всем миром и управляет,
то есть я, Леший.
Вий:
— Ты слова свои взвешивай,
гниль болотная!
Где моя одежонка походная?
Несите, гномы, доспехи,
пойду отсчитывать вехи.
Итак, все вместе ползём наружу,