Том 13. Пуля дум-дум
Шрифт:
— Что касается меня, то я чувствую новый приступ головной боли, — простонала она. — Скорее к медицинскому шкафчику! — с этими словами Кенди устремилась к бару, достала новую бутылку и пару стаканов.
— Вы очень любезны, сестрица, — с чувством сказал я, когда она вручила мне наполненный до краев стакан. — Должен заметить, что мне очень нравится новая форма медперсонала в вашем санатории или, может, это клиника? Вам чрезвычайно идет эта форма, кроме того, она гораздо дешевле формы сиделок из монастыря Святой Барбары.
Кенди некоторое время сидела молча, закрыв глаза.
— Эл, — наконец пробормотала она, — я уже не способна по достоинству оценить остроумный диалог. Сейчас у меня два желания — пить и любить.
— Я вполне могу составить вам компанию и в том, и в другом, — любезно предложил я.
— Я знаю, — проворковала Кенди. — Почему бы тебе не выключить свет и не снять галстук. А я переберусь на кушетку.
Она залпом проглотила виски и направилась к кушетке. На полпути она остановилась и взглянула на меня.
— И брюки тоже!
— Кенди, ты сторонница метода исключения? — поинтересовался я.
— Скорее, метода совращения, — лениво пробормотала Кенди. — Не все ли равно, как это называется. — Она устроилась на кушетке.
— Ты умная девочка.
— Черт возьми, меньше всего я хотела бы услышать сейчас именно эти слова! — возмутилась она. — Если ты предпочитаешь захватить с собой молитвенник, скажи об этом прямо. Я тогда разыщу свое вязанье.
— Я пошутил, — сказал я смиренно. — Честное слово, пошутил.
Чтобы доказать это, я выключил свет. Потом развязал галстук, бросил его на пол и стал на ощупь пробираться к кушетке. Кенди ухватила меня за руку, притянула к себе и прижалась всем телом. Наши губы встретились, и я ощутил дрожь нетерпения, сотрясавшую ее восхитительное тело.
Домой я вернулся только к утру, в половине пятого, и проспал до одиннадцати часов. Десять минут под ледяными струями и пара чашек крепкого кофе несколько улучшили мое самочувствие. Я побрился, оделся, закурил первую на сегодня сигарету и зашелся в ритуальном утреннем кашле. Откашлявшись, я вспомнил о Кенди. Интересно, она все еще на Баннистер-стрит? По-прежнему пытается спасти Корниша от головной боли и опасностей в виде бутылок и корсетов, подстерегающих несчастного?
Я нашел в телефонной книге номер Корниша и позвонил. После четвертого звонка трубку сняли.
— Алло, — раздался энергичный голос.
— Привет, Калвин, — весело поприветствовал я. — Ну как, вы уже приняли новое лекарство?
— Что за черт? О чем вы говорите? — фыркнул он. — Что за дурацкие шутки?
— Извините, ошибся номером. — Я быстро бросил трубку на рычаг.
Потом я решил позвонить в рекламное бюро, где Кенди имела привычку умирать от скуки. В трубке послышалось:
— Офис фирмы «Монтелло и К0».
Звук знакомого, чуть хрипловатого голоса сразу улучшил мое настроение.
— Кенди, — пробормотал я, — птичка моя, я только что позвонил твоему «старикашечке». Я думал, ты все еще дежуришь около него.
— Я собиралась позвонить тебе, дорогой, — хихикнула она. — Представь себе, он проснулся утром свежим, как маргаритка, и совсем не помнил, что с ним произошло. Он даже не помнит, как замахнулся на тебя и стукнулся головой о кровать. Он совершенно ничего не помнит.
— По-моему, он в полном порядке.
— Поэтому я решила вернуться к роли деловой девушки и очень этому рада.
— Отлично! Я всего лишь хотел узнать, как твои дела.
— Чудесно, счастье мое, — промурлыкала Кенди. — Я уже многие месяцы не чувствовала себя так великолепно. С виски или без него — ты самое лучшее лекарство, которое я когда-либо принимала.
— Благодарю. Когда мы увидимся снова?
— Трудно сказать, золотко. Старикашечка снова в форме, а ты знаешь, что это он раздает бриллианты и норковые шубки. Подожди, пока я тебе позвоню, Эл.
Девушке нужно вести себя осмотрительно. А сейчас нам надо проститься. Кто-то сюда идет.
— Наверно, это норка в волчьей шкуре с бриллиантами вместо зубов, — прорычал я и бросил трубку.
Без четверти час я вошел в здание Объединенной страховой компании. Меня провели в кабинет Мосса. Он поприветствовал меня сердитым мычанием.
— Привет, — ответил я и, не дожидаясь приглашения, уселся в кресло.
— Что вам нужно? — спросил Мосс.
Я одарил его фирменной уилеровской улыбкой. Она его нисколько не тронула.
— Я занят, лейтенант, — буркнул толстяк. — Очень занят.
— Мистер Мосс, — заговорил я официально, — я пришел к вам, чтобы извиниться перед вами и вашим животом.
— Что такое? Еще одна идиотская шутка?
— Я серьезен, как никогда, — успокоил я его. — Помните, однажды я обвинил ваш живот в том, что он слишком велик, и поэтому может ошибаться. Так вот, я был не прав. Ваш живот никогда не ошибается. Это говорю вам я, лейтенант Уилер!
Он долго смотрел на меня, и наконец улыбка пробилась сквозь наслоения жира. Он запустил толстый палец в верхний карман пиджака.
— Хотите сигару, Эл?
— Благодарю. Удовольствуюсь своей сигаретой, — вежливо ответил я. — Теперь я уверен, что вы были правы. Это и в самом деле убийство.
— Значит, вы что-то разузнали? — Он снова улыбнулся. Эта процедура действительно давалась ему с огромным трудом. — А я уже думал, что мой живот впервые ошибся!
— Вы еще не выплатили страховку?
— Нет. Но, черт возьми, срок подходит. Я смогу оттянуть выплату еще дня на два, но не больше.
— Вам вовсе не придется платить, если поможете мне.