Том 2. Стихотворения

Бальмонт Константин Дмитриевич

Преддверья

Зачем мы торопимся к яркости чувства, В которой всех красок роскошный закат? Помедлим немного в преддверьях Искусства, И мягким рассветом насытим наш взгляд. Есть много прозрачных воздушных мечтаний В начальных исканьях наивной души, Есть много плавучих, как сон, очертаний В предутренних тучках, в безвестной глуши. Есть свежесть и тайна в младенческих взорах, Там новые звезды в рожденьи своем, Слагаются там откровенья, в которых Мы, прежние, утренней жизнью живем. И много стыдливости, розовой, зыбкой, В девическом лике, не знавшем страстей, С его полустертой смущенной улыбкой, Без

знания жизни, судьбы, и людей. О, много есть чар в нерасцветших растеньях, Что нам расцветут, через час, через миг. Помедлим лелейно в своих наслажденьях, – В истоках прозрачных так нежен родник.

Подо льдом

Над окованной льдом глубиной я иду,   И гляжу, и скольжу я на льду. Лучезарна поверхность холодного льда,   Но темна подо льдами вода. Там в студенных садах, в тишине темноты,   Цепенея, белеют цветы. Дотянулся до льда несвободный цветок,   Но на воздух он выйти не мог. И в душе у меня хорошо и светло,   Что-то к сердцу от сердца дошло. О, лелейный цветок, ты дождешься весны,   Подожди в тишине глубины. Если даже теперь и пронзил бы ты лед,   Этот воздух расцвет твой убьет. О, прекрасный цветок, подожди до весны,   Ты увидишь все лучшие сны.

Белый ангел

От детских дней одна черта пленила Мои мечты, в чьих зыбях таял сон, В глаза печальный отблеск заронила, В мой ум вошла как дальний тихий звон. Мне снился грустный ангел, белоснежный, С улыбкой сожаления в глазах, Я с ним дышал одной печалью нежной, Я видел бледный Рай в его слезах. Он мне являлся в разные мгновенья, И свет храню я этих беглых встреч. Есть проблески, которым нет забвенья, Есть взгляд без слов, его не молкнет речь. Любил – еще люблю я – неземное, Ум сердца – луч холодному уму, Я верю в Небо, синее, родное, Где ясно все неясное пойму. С небесным я душой не разлучаюсь, И, встретив чей-нибудь глубокий взор, Я с ним, я с Белым Ангелом встречаюсь, Таинственным и близким с давних пор.

Благовещенье в Москве

Благовещенье и свет,   Вербы забелели. Или точно горя нет,   Право, в самом деле? Благовестие и смех,   Закраснелись почки. И на улицах, у всех   Синие цветочки. Сколько синеньких цветков,   Отнятых у снега. Снова мир и свеж и нов,   И повсюду нега. Вижу старую Москву   В молодом уборе. Я смеюсь и я живу,   Солнце в каждом взоре. От старинного Кремля   Звон плывет волною. А во рвах живет земля   Молодой травою. В чуть пробившейся траве   Сон весны и лета. Благовещенье в Москве,   Это праздник света!

Я не знаю мудрости

Я не знаю мудрости, годной для других, Только мимолетности я влагаю в стих. В каждой мимолетности вижу я миры, Полные изменчивой радужной игры. Не кляните, мудрые. Что вам до меня? Я ведь только облачко, полное огня. Я ведь только облачко. Видите: Плыву. И зову мечтателей… Вас я не зову!

Есть люди…

Есть люди: мысли их и жесты До оскорбительности ясны. Есть люди: их мечты – как тихие невесты, Они непознанно-прекрасны. Есть люди – с голосом противным, Как резкий жесткий крик шакала. Есть люди – с голосом глубоким и призывным, В котором Вечность задремала.   О, жалок тот, кто носит крики   В своей душе, всегда смущенной.   Блажен, с кем говорят негаснущие лики,   Его душа – как лебедь сонный.

Голубая роза

Фирвальдштетское озеро – Роза Ветров, Под ветрами колышатся семь лепестков. Эта роза сложилась меж царственных гор   В изумрудно-лазурный узор. Широки лепестки из блистающих вод, Голубая мечта, в них качаясь, живет. Под ветрами встает цветовая игра,   Принимая налет серебра. Для кого расцвела ты, красавица вод? Этой розы никто никогда не сорвет. В водяной лепесток – лишь глядится живой,   Этой розе дивясь мировой. Горы встали кругом, в снеге рады цветам, Юной Девой одна называется там. С этой Девой далекой ты слита Судьбой,   Роза-влага, цветок голубой. Вы равно замечтались о горной весне, Ваша мысль – в голубом, ваша жизнь – в белизне. Дева белых снегов, голубых ледников,   Как идет к тебе Роза Ветров!

Меррекюль

Ветры тихие безмолвны. Отчего же плещут волны, И несутся в перебой? Им бы нужно в час вечерний Биться, литься равномерней, А меж тем растет прибой. Отчего же? – Там далеко, В безднах бледного Востока, Светит пышная Луна. А направо, точно лава, Солнце светит величаво, И под ним кипит волна. В миг предсмертный, в час заката, Солнце красное богато Поразительным огнем. Но волна в волну плеснула, И, признав Луну, шепнула: «Мы теперь сильней, чем днем». И меж тем как факел красный, В отдаленности неясной, Будет тлеть и догорать, Лик Луны, во мгле безбрежной, Будет, властный, будет, нежный, Над волнами колдовать.

Коромысло

Коромысло, коромысло,   С нежными крылами, Как оно легко повисло   В воздухе над нами. Прилетает, улетает,   В ласковой лазури. Для него она рождает   Блески, а не бури. Коромысло, коромысло,   Почему мы пленны? Если б знать, какие числа   Для тебя священны. Наши числа приковали   Нас к земле угрюмой, И в просторах вольной дали   Мы скользим лишь думой. Но и в думах мало смысла,   Тяжесть в них земная. Ты же грезишь, коромысло,   В воздухе летая.

Лесная лилия

(сонет)

Над гладью зеркальной лесного затона, Вся белая, лилия дремлет одна. Мерцает во мгле, а с высот небосклона К ней сходит в сияньи Луны тишина. И лилия жаждет небесного сна. Не зная ни жалоб, ни вздоха, ни стона, Безбольно мечтает и любит она, Над влагой глубокой ночного затона. Безмолвно белеет, и вот в полусне Ей видится небо, простор бесконечный, Там ангел с невестой идет в вышине. Ковер облачков расстилается млечный, И лилия дышит в воздушном огне. Как льнет к ней, идет к ней наряд подвенечный!