Том 22. В мертвом безмолвии
Шрифт:
— Да.
— Тогда все. Не позволяй им запугать тебя и не говори ни слова до тех пор, пока не получишь мои цветы. Врач не позволит полиции докучать тебе, пока ты окончательно не придешь в себя.
Она затравленно смотрела на него широко раскрытыми глазами.
— Но ты уверен, что наш план сработает? — в который раз спросила она. — Уверен, что мы все же получим деньги?
— Да, мы получим их, — уверенно ответил Энсон. — В такой ситуации осечки не должно быть. Симпатии людей будут на твоей стороне. Мэддокс поймет, что если он попытается заблокировать
Мэг, все время думая о Хогане, сказала:
— Я никак не могу поверить в то, что это произойдет.
— Через пару недель у тебя будет пятьдесят тысяч долларов! — сказал Энсон. — Мы уедем отсюда вместе. Ты, я и пятьдесят грандов! — Он обнял ее одной рукой. — Да с такими деньгами мы солнце достанем с небес!
— Да.
Мэг высвободилась из его объятий и подошла к камину Энсон встал.
— Нельзя забыть револьвер, — подойдя к буфету, Энсон выдвинул ящик, взял деревянную коробку, открыл ее и переложил револьвер с шестью патронами к себе в карман.
Наблюдая за ним со все возрастающим ужасом, Мэг сказала:
— Сейчас ты должен уйти, Джон. — Она чувствовала, что просто больше не в состоянии находиться в одной комнате с этим хладнокровным убийцей. — Фил обещал вернуться к девяти.
Энсон повернулся и ошарашенно уставился на нее.
— А я думал, мы проведем ночь вместе. Какого черта он решил вернуться?
— В связи с отъездом во Флориду он отказался от преподавания на курсах, — солгала Мэг. — У него сегодня деловая встреча с человеком, который вскоре станет его партнером, а после этого он вернется домой. Извини, но ты должен уехать, Джон. Не хватало, чтобы он увидел тебя на дороге.
Выражение холодной подозрительности вдруг появилось в глазах Энсона.
— Мэг, не разлюбила ли ты меня?
— О, конечно нет… но ты так спокойно к этому относишься. А я боюсь. Я сделаю все, что полагается, но я не такая хладнокровная, как ты.
— Он никто, — сказал Энсон. — А пятьдесят тысяч долларов — все! И я не такой бесчувственный… просто мне нужны деньги.
— Ты должен уходить… посмотри на часы.
— Итак, я жду телефонного звонка, — напомнил Энсон. — И не забудь того, что я тебе сказал. Все будет в порядке, если ты в точности будешь придерживаться моих инструкций… Ну иди же ко мне, Мэг…
Она заставила себя подойти к нему, но съежилась от страха, ощутив тепло его тела, а от поцелуя едва не потеряла сознание.
Она оттолкнула его.
— Ты должен уйти!
Некоторое время он изучающе смотрел на нее, потом кивнул и вышел из дома.
Дрожа, она без сил опустилась на диван и обхватила голову руками.
Из кухни, где он находился все время, вышел Моряк Хоган.
— Да ведь ты едва все не испортила! — рявкнул он. — Что это на тебя нашло? Трудно что ли было ублажить его? Видела ведь, что он в этом нуждался! А ты его прогнала, и сейчас он вполне может что-нибудь заподозрить, или, что хуже, сделает
— Ненавижу его! — выкрикнула Мэг. — Уже один его вид внушает мне ужас.
— Да что это с тобой? Сообразительный парень, с деловой хваткой. Положительно он начинает мне нравиться. А эти его слова о том, что он достанет солнце с небес… Надо же!
Мэг вскочила с дивана и порывисто обняла Хогана за могучие мускулистые плечи.
— Люби меня, Джерри, — сказала она, целуя его грубую шероховатую кожу. — Пожалуйста, люби меня!
С гримасой скуки на лице Хоган завалил ее на диван.
В половине шестого вечера, в пятницу, Анна Гарвин со вздохом облегчения отодвинула пишущую машинку в сторону, собрала разбросанные на столе бумаги и сложила их в ящик стола.
— Конец работы, мистер Энсон, — сказала она, вставая из-за стола.
Откинувшись на спинку стула, Энсон наблюдал за ней.
Еш стол был завален бумагами, которые он специально разложил, чтобы подчеркнуть, насколько много у него работы.
— Можете идти, Анна, — сказал он. — Мне надо кое-что еще доделать.
— Могу я вам помочь?
— Нет… мне просто нужно убить время. Ничего срочного нет. Так уж получилось, что мне не нужно спешить домой.
Когда Анна ушла, Энсон собрал в папку все бумаги, вытащил из ящика купленный накануне таймер и еще раз внимательно изучил инструкцию. Затем включил прибор в сеть и подсоединил к выходу шнуры от магнитофона и настольной лампы. Установив пятиминутный интервал на включение и выключение, он закурил и принялся терпеливо ждать. Через пять долгих томительных минут настольная лампа вдруг загорелась, и одновременно заработал магнитофон, воспроизводя записанный накануне стук пишущей машинки. Энсон отрегулировал звук так, чтобы его можно было слышать в коридоре. Он подождал еще пять минут и убедился, что точно в это время лампа погасла и магнитофон выключился.
После этого он задал программу прибору включиться в девять тридцать и отключить магнитофон и лампу ровно в одиннадцать ночи. Довольный собой, он запер кабинет и спустился на лифте вниз.
Джуд Джонс, сидя в своей конуре, читал вечернюю газету.
— Джуд… я поработаю сегодня вечерком. Так что если в неурочное время ты увидишь свет в моем кабинете, не думай, что ко мне забрался грабитель.
Джонс улыбнулся, затем подмигнул Энсону.
— Все о’кей, мистер Энсон. Я не о чем не буду беспокоиться.
— Это всего лишь проклятая работа, Джуд, и с этим ничего нельзя поделать. — Энсон ответил улыбкой на улыбку. — Я сейчас пойду перекушу, а затем вернусь.
— Без проблем, мистер Энсон. Ведь у вас имеется ключ?
— Разумеется, — Энсон кивнул и вышел на улицу.
Он заказал себе легкий ужин, затем поехал к себе домой, почистил и зарядил револьвер Барлоу. Сунув его в карман пальто, он вернулся к машине.
Было примерно восемь вечера. Он вернулся к зданию, в котором размещался офис, но машину поставил подальше. Войдя через парадный вход, он тут же направился к конуре Джонса.