Том 2
Шрифт:
Так, оставшись в изоляции, Рязань должна была встретить армию завоевателя с явно недостаточными средствами обороны. Попытка остановить продвижение ордынских войск с помощью прямых дипломатических переговоров Рязанского князя Федора с Батыем, а также отправка небольшой части рязанских войск навстречу неприятелю не дали никаких результатов. (Рассказ о гибели князя Федора в стане Батыя, а также о трагической кончине его молодой супруги Евпраксии с малолетним сыном Иваном следует считать большой творческой удачей автора).
В этих условиях путь на Рязань был открыт. В романе показано, как, несмотря на героическое сопротивление жителей города, 21 декабря 1237 года Рязань оказалась в руках противника. Город был сожжен и разрушен, погиб и сам
Рассказав о тяжелой судьбе Рязани, автор прослеживает дальнейший путь продвижения армий Батыя в глубь Северо-восточной Руси, путь на стольный город Владимир и другие ее центры. Мы видим, как Батый устремился вверх по реке Оке к Коломне, как он здесь встретился с владимиро-суздальскими войсками сына Владимирского князя Всеволода Юрьевича, которые пришли сюда на среднее течение реки Оки, видимо, не столько для помощи Рязани, сколько для защиты дальних подступов к Москве и Владимиру. В романе впечатляет рассказ о борьбе за Коломну, борьбе неравной и закончившейся очередной победой Батыя.
Уступая ордынцам в численности войск, в стратегических расчетах, Всеволод проиграл битву хану Батыю и, конечно, не защитил Коломну, которая оказалась в том же разоренном состоянии, что и Рязань.
Перед читателем далее возникает картина дальнейших операций Батыя в Северо-восточной Руси. Пользуясь тем, что Владимирский князь Юрий потерял часть своих полков под Коломной, а другую часть вывел из Владимира на берега реки Сити, ордынский хан стал быстро продвигаться на север, к столице Северо-восточной Руси. Он с ходу взял Москву, разорил и сжег ее, потом направился к самому городу Владимиру, который после пятидневной осады также оказался в ордынских руках (7 февраля 1238 года). Автору хорошо удались сцены защиты Владимира, показ массового героизма жителей этого города — выходцев из народа. Вместе с тем писатель нашел нужные средства для раскрытия коварства и жестокости завоевателей, для показа тщетной попытки использования Батыем пленного князя Владимира Юрьевича в качестве средства политического нажима на защитников Владимира.
Читатель далее получает возможность видеть, как после овладения стольным городом ордынцы захватили Суздаль, Переяславль, Ростов, Ярославль, Городец и стали двигаться непосредственно к лагерю русских князей, созданному на берегах реки Сити (в пространстве между Угличем на Волге и Бежичи на Мологе). 4 марта 1238 года произошло решительное сражение, в ходе которого русская армия была разбита. Великий князь Владимирский — Юрий Всеволодович был убит, его судьбу разделили и другие князья; князья, оставшиеся в живых, оказались в плену.
Большой интерес представляют страницы романа, описывающие движение ордынцев в сторону Великого Новгорода, рассказывающие о колебаниях Батыя по поводу целесообразности продолжения «урусутской» кампании в условиях наступившей весенней распутицы. Объясняя принятое Батыем решение не наступать на Новгород, автор присоединяется к тем историкам, которые связывают этот шаг ордынского правителя только с географическими и климатическими факторами. Не исключено однако, что данное решение Батыя было обусловлено и другими причинами, в частности учетом особого положения Новгорода в системе русских княжеств, пониманием того обстоятельства, что сохранявшая свою относительную самостоятельность новгородская земля могла представлять для Батыя большой интерес как предмет «торга» между князьями Северо-восточной Руси и южнорусскими князьями, как средство воздействия со стороны Владимирского княжения, уже зависимого от Орды, на политическую жизнь юго-западных русских земель, еще остававшихся свободными от ордынской власти.
Интересными представляются также и описание отхода ордынских войск, рассказ о семинедельной осаде ордынцами сравнительно небольшого русского города Козельска. Автор прав, когда такое длительное сопротивление маленького города победоносным ордынским войскам связывает с тревогой Бату-хана по поводу перспектив ордынского
И тот факт, что Козельск в конце концов был взят, разрушен, население его истреблено, выглядит в романе как осуществление угроз Батыя, как реализация его заявлений по поводу необходимости поддерживать власть Орды над русскими землями самыми жестокими мерами.
Таким образом, Батый после кампании 1237–1238 годов мог торжествовать победу, мог считать себя обладателем значительных территорий Восточной Европы, в частности Поволжья, Северо-восточной Руси (Юго-западная Русь пока еще оставалась вне его контроля).
Но, как верно подчеркивается в романе, достигнутый Батыем успех достался ему дорогой ценой. Ордынский правитель столкнулся в ходе военных операций 1237–1238 годов не только с героическим сопротивлением защитников Рязани, Коломны, Москвы, Владимира, Козельска, но также с мощной волной партизанского движения, с активным противодействием широких слоев народа. Наиболее ярким примером была военная деятельность рязанского отряда Евпатия Коловрата, развернувшаяся уже после взятия Владимира. На страницах романа фигурируют и другие герои-борцы, вышедшие из народа: Дикорос, Торопка, Звяга. Впечатляют и героические образы женщин — Вешнянки, Опаленихи, Прокуды, активно участвовавших в сопротивлении врагу. Запоминается и мужественное поведение молодой рязанской княгини Евпраксии, зафиксированное в таком литературном памятнике того времени, как «Повесть о разорении Рязани Батыем».
Рассказывая о кампании 1237–1238 годов, автор время от времени напоминает читателю (через высказывания своих героев), что, несмотря на достигнутые успехи, Батый был еще тогда далек от реализации всей программы завоеваний Чингисхана. А это означало, что в ближайшие годы ему предстояло вести дальнейшую борьбу за установление контроля над юго-западными русскими землями, за выход к берегам «Последнего моря».
Именно этому этапу завоевательной политики Батыя посвящена третья книга писателя В. Яна, «К «Последнему морю»». Читатель сталкивается в этой книге с напряженной политической обстановкой в Восточной Европе, сложившейся в начале 40-х годов XIII века. Наблюдает рост и укрепление Волжского улуса Ордынской державы, видит попытки Батыя осуществить упомянутую выше программу завоеваний на европейском континенте. Последняя часть трилогии — роман «К «Последнему морю»» — рассказывает о том, как эти программные установки претворялись в жизнь, повествует о походах татаро-монгольских войск сначала на среднее Поднепровье. потом на земли Польши, Моравии, Венгрии, Адриатики.
Одна из больших творческих удач писателя в этом последнем романе трилогии — его рассказ о киевской военной кампании Батыя, о героической обороне Киева, о мужестве и политической зрелости защитников древнерусской столицы. Здесь все интересно и важно: прежде всего тот факт, что на защиту города встало все его население, независимо от положения, занятий, возраста, пола. На вопрос Батыя, заданный еще до начала штурма одному из русских пленных: «Сколько войска в Киеве?» — последовал краткий, но весьма весомый ответ: «Сколько людей, столько и воинов. Теперь каждый взялся за топор, за рогатину». Эта же тема готовности киевлян оборонять свой город прекрасно раскрыта автором и в описании народного веча, в конце непосредственной подготовки жителей к осаде и, наконец, самих боевых схваток киевлян с врагом на городских стенах, на улицах, в храмах.