Том 6. Драматические произведения 1840-1859

Некрасов Николай Алексеевич

Жиломотов (униженно кланяясь).Михайло Федорович… позвольте со всею душевною преданностию спросить, где вам будет угодно расположиться?., вот, если будете так обязательны, в мой кабинет… (Показывает на боковую дверь.)

Петигорошкин. Как? туда? в ваши подозрительные апартаменты? Нет, сударик, я с вами хлебосольства не намерен вести; я здесь останусь, со мною есть всё, и мне вашего, то есть сиротского, не надо. Я знаю закон, имею совесть, боюсь бога, дорожу мнением моих собратий и не допущу на себя ни малейшего нарекания…

Жиломотов (особо).Ой-ой-ой…

Столбиков (особо.)Ага,

Макар Тимофеич трясется! ага! есть-таки человек, кого и он боится!..

Петигорошкин (осматривая комнату).Ого! в комнатке-то довольно пустенько… изрядно обнажена ото всех уборов… Гм! странно, что в таком богатом имении дом древней дворянской фамилии голехонек! куда бы всё это подевалось? ась?

Жиломотов (в замешательстве).Как ненужные вещи… чтоб нарочно не портились… так спрятаны…

Петигорошкин. А! понимаю… спрятаны в надлежащее место… (Снимая перчатки и шейную повязку)Ох, батюшка Макар Тимофеич!.. знаю, сударик, всё! я ведь не то что прежние… Я помню свою обязанность…

Вносят чай на богатом подносе и подают ему.

Защищать угнетенных сирот и оберегать их имущества от разорения… надо помнить совесть, батюшка!.. (Пьет чай с кренделями.)Чтоб и маленькая сиротская крошка без нужды не тратилась… (Кладет в рот большой кусок кренделя.)И всё попечение… надо больше… обращать на сироту… чтоб он ни в чем не терпел нужды… (Берет сухари, крендели и кладет еще себе в чашку.)

В ком совесть есть, душа и бог, Тот не возьмет сиротских крох, Кто понимает сиротство, Тому не нужно ничего!..

(Берет сахар и кладет в чашку.)

А кто сиротское берет, Тот в ад кромешный попадет!..

(Пьет и ест вместе.)

Кто ж объедает сироту, Уподобляется скоту!

(Слуге.)Подай мне еще чашку, да с ромом… (Жиломотову.)Да, сударик, грех смертельный, когда мы о них не заботимся. (Грозит.)

Жиломотов. Помилуйте, кажется, я…

Петигорошкин. Всё, батенька, знаю!.. мне все беспорядки, все ваши злоупотребления открыли… пожалуй-ка, сударик, отчеты; я все книги сам пересмотрю… знаю, батенька, как вы содержите и малолетнего наследника; всё знаю! ему теперь шестнадцать лет, а чему и где он учился? а? я его сам проэкзаменую.

Тут Жиломотов машет рукой, чтоб все вышли, и когда Столбиков тоже хочет уйти, Петигорошкин оборачивается.

Жиломотов (особо).Ну, этого недоставало! (Тихо Столбикову.)Спрячься от него…

Петигорошкин. А? куда это, сударик, ты его выпроваживаешь? это что? останься, душенька, останься, мы побеседуем…

Поверенный кладет подле Петигорошкина книги и бумаги.

Жиломотов. Но вы бы отдохнули с дороги… не угодно ли вам прилечь?

Петигорошкин. Отдохну, батюшка, когда кончу дело. Все ли тут книги и описи?

Жиломотов. Все до последнего, и в них весь привод и расход вписан по сей день. (Кланяется

и подходит ближе.)

Петигорошкин. То-то, батенька, я все отчеты поверю сам, наедине… а завтра произведу наистрожайшее следствие.

Жиломотов (тихо ему).Батюшка! Михайло Федорыч!.. позвольте с глазу па глаз со всею откровенностью предложить вам…

Петигорошкин (сердито и громко).Это что значит? а? я вам, батенька, одно говорю: отчеты ваши по листочку разберу, а что в них найду, так и дело поведу. Я на правду черт! задобривать меня не думайте и не смейте!.. дайте мне подушку помягче, я после работы отдохну на этом диване… прощайте!

Поверенный приносит подушку и перемигивается с Жиломотовым.

Жиломотов. Извините… до приятного свидания… Ох! желаю вам успокоиться во здравие!.. (Особо.)Ох! что-то будет?.. (Столбикову.)Не мешай, Петрушенька, уйдя пока… (Поверенному тихо.)Пойдем!

Оба уходят, а Столбиков прячется па диван.

Явление 11

Петигорошкин (у стола), Столбиков (за диваном). Петигорошкин, осмотревшись, идет к средней двери и запирает на ключ.

Петигорошкин. О, черная, подозрительная душа! он думает, что я так прост, как другие, которых он умел пустяками задобривать и отклонять от должной обязанности… этакой грабитель!.. можно ли было такого человека утвердить единственным опекуном над большим имением?.. (Берет одну из книг.)Посмотрим… Что тут есть?.. (Открывает переплет книги.)Кой черт… много написано… а нет ничего!.. (Берет другую и открывает также.)А что тут?., также ничего!.. (Берет третью.)И здесь нет!.. (Швырнув все книги под стол.)А! постой же, бессовестная душа! Хорошо! будешь ты помнить меня!.. Не я буду, чтобы я тебя не доехал!.. (Садится на диван.)Уж я же тебя, грабитель!.. фу! а я устал-таки… от дороги… прилягу… О! плохо ему будет от меня!.. (Ложится на подушку, показывая, что ему неловко лежать на ней.)Обнаружу все его умыслы… со света сживу… разбойник! не дал мне даже мягкой подушки… а я еще предупредил нарочно… (Вертит головой на подушке.)Смерть жестко… экой ведь аспид! (Вскакивает в досаде.)На этом нельзя просто приклонить головы… (Схватывает подушку разрезом книзу, и из нее высыпаются на пол длинные свертки с шумом, даже из некоторых вываливается несколько целковиков.)А!.. понимаю!.. вот оно что!.. (Бросается и подбирает с пола, а Петр Столбиков в эту минуту высовывается во весь рост из-за дивана и наблюдает за ним.)Догадался-таки хитрый человек… раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять…

Весь счет Столбиков повторяет за ним тихо, потом говорит про себя.

Столбиков. Что это за колбасы?

Петигорошкин (взяв свертки в руки).Дважды пять десять!.. (Идет к столу и кладет в свою шкатулку.)

Столбиков (повторяя за ним).Дважды пять — десять. А! Это из арихметики… (Прячется опять.)

Петигорошкин. Ишь ты, как он награбил сиротского… постой! да не ошибся ли я тут? (Берет с полу книги и каждую, обернув, вытряхает, из них сыплются ассигнации.)А! слава богу!