Том 6. Дураки на периферии

Платонов Андрей Платонович

Юшка поднимает голову, идет к окну, становится на стул и смотрит на Ольгу.

— Дай напиться! — просит Ольга.

— У нас вода простая — ты пей с сиропом, — отвечает ей Юшка.

— Давай с сиропом.

— Сироп на углу в будке продают, ты пойди купи, напейся и мне принеси.

— У меня денег нету.

— Ты бедная?

— Ага.

— Ты врешь: бедных нету.

— Есть одна я. Дай напиться из кружки. Отвори мне дверь.

— Я живу запертый. Меня отец на ключ запирает. Он на паровозе уехал, а я один живу, мне скучно.

—

А если дом загорится, ты ведь сгоришь, ты же маленький.

— Не сгорю. Я окно открою и убегу. Меня отец научил.

— Открой мне окно.

— Я боюсь: ты чужая.

Ольга сильно прижимает свое лицо к стеклу, ее лицо сплющивается, искажается и делается смешным; вдобавок она высовывает язык. Юшка смеется на нее.

Ольга, отстраняясь лицом от окна, грустно говорит:

— Отвори, я уморилась. Я тебя не трону.

— А ты тоже мама чья-нибудь? — спрашивает мальчик.

Ольга отвечает, медленно водя пальцем по стеклу:

— Нет, я так себе, я не мама. Моя мама умерла.

— У меня тоже умерла. Моя мама там вместе с твоей живет.

Они оба молчат.

Юшка влезает на подоконник и с трудом отворяет шпингалет и крючок в оконной раме. Окно отворяется, и Ольга влезает в комнату через окно. Юшка подает Ольге кружку с водой. Ольга жадно пьет.

3

Вечерняя степь. Круглое солнце на горизонте. По степи из отдаления идет поезд. На паровозе зажигаются три передних прожекторных фонаря; их ослепительный свет бежит далеко вперед и гонит сумрак впереди себя. В окне паровозной кабины Иноземцев и второй механик. За паровозом состав пассажирского поезда.

Поезд быстро проносится по степи. Поет паровозная сирена.

Перрон вокзала. Паровоз тяжко дышит паровоздушным насосом. У машины — Иноземцев, помощник машиниста, и машинист. Помощник с горящим факелом в руках. Иноземцев осматривает и пробует дышловые сочленения машины. По платформе перрона — мимо паровоза — проходят пассажиры. Один пассажир останавливается на перроне против машины и глядит на Иноземцева, машиниста и помощника. Это Сергей Иноземцев, сын Ивана Ивановича Иноземцева, лейтенант. Он опирается на палку-трость: у него была ранена в бою нога; в другой его руке — чемодан.

— Отец! — говорит Сергей.

Иноземцев оборачивается от машины, влезает на перрон; в одной его руке обтирочные концы. Отец молча обнимает сына, сын прижимается к отцу. Отец гладит сына по спине робким движением руки, в которой зажаты концы. Затем он отворачивается от сына и утирает глаза обтирочными концами. Вдруг резко ударяет паром предохранительный клапан на котле паровоза. Иноземцев повертывается к паровозу.

— Алеша, качни воду! — говорит он людям у паровоза.

Отец и сын идут по вечерней улице поселка. Отец ведет под руку хромающего сына и несет в другой руке и под мышкой свой железный сундучок и чемодан сына.

— Как теперь твоя нога — поправилась? — спрашивает отец.

— Залечили, — отвечает сын. —

А было плохо, хотели совсем отрезать. Поэтому и на похороны мамы я не мог приехать.

— Я понимаю, — говорит отец. — Давай отдохнем, а то ты ногу натрудишь!

Отец и сын садятся на скамейку около палисадника у небольшого выбеленного домика.

— Ты что же: в отпуск теперь? — спрашивает отец.

— Пока в отпуск, а там видно будет, — отвечает сын и молчит немного. — Эх, отец, что ж ты мать не сберег?..

— У нее, Сережа, рак ведь был. Трудно ей было жить. Я лечил ее, но наука пока не достигает… Пойдем домой, там Юшка один запертый сидит.

Отец и сын подымаются и медленно идут.

В комнате сумрак позднего вечера. Тихо дышат спящие на кровати Ольга и Юшка. Входят отец и сын; они зажигают свет. В комнате прибрано, игрушки на ковре сложены в порядке. На кровати спит Ольга; рядом с нею лежит Юшка, — он обнял Ольгу да руку выше локтя и тоже спит, прижавшись к Ольге. Отец подходит к постели и удивленно глядит на Ольгу и Юшку. Старший сын, Сергей, остановился против портрета матери и смотрит на мать.

Отец наклонился к Ольге и осторожно шевелит ее за плечо:

— Ты кто такая?

Ольга открывает глаза:

— А ты?

— Я здешний.

— А я нет, я чужая. Я сейчас посплю и встану. Я потом уйду, вы не бойтесь. — Ольга закрывает глаза и как бы спит.

Отец в недоумении стоит около кровати.

— Надо бы Юшку накормить. Разбудить его, что ли?

— Я уже накормила его. Мы кашу ели, мясо и компот. И я вымыла его в железном тазу. Ему теперь хорошо, — не открывая глаз, отвечает Ольга.

Сергей подходит к Ольге; он садится у кровати и наблюдает спящего брата и девушку. Ольга осторожным движением оправляет на себе юбку, из которой она несколько выросла. Отец вынимает из шкафа одеяло, покрывает им спящих и садится рядом с Сергеем у кровати.

— Пусть теперь спят в тепле, — говорит отец.

— Это кто: ты няньку для Юшки нанял? — спрашивает Сергей.

— Чума ее знает — кто она, — отвечает отец. — Няньки нету, не найду ее никак. Теперь все няньки в летчики учиться ушли. Уезжаешь в поездку — и сердце болит: Юшка-то ведь один остается.

— А ты бы в детский сад его определил, — посоветовал Сергей.

— У нас при депо его нету. А в чужих садах не берут, своих детей достаточно. Народу много рождается.

Сергей кладет руку на голову Юшки и гладит лоб спящего брата. Отец стелет другую, большую кровать, на которой он, видимо, спал когда-то с покойной женой.

4

Ольга и Юшка спят по-прежнему и на прежнем месте. На большой кровати спит Сергей. На полу, около этой кровати, лежат постилка, подушка и одеяло, где должен спать сам Иноземцев, но он сейчас на кухне. На кухонной плите горят два примуса; на них варится и жарится пища. Иноземцев орудует на кухне по хозяйству: солит, перчит, пробует ложкой на вкус.