Том 9. Лорд Бискертон и другие
Шрифт:
— Вот именно, Муллет.
— Правда, сэр?
— Симпампончик… очень точное слово!
— Я тоже так считаю, сэр. Джордж кашлянул в третий раз.
— Таблетку от кашля, сэр? — озабоченно осведомился Муллет.
— Нет, спасибо.
— Слушаюсь, сэр.
— Муллет!
— Сэр?
— Знаете, мистер Бимиш — близкий друг этой семьи.
— Подумать только, сэр!
— Он познакомит меня с ней.
— Как хорошо, сэр!
— Ах, Муллет! — мечтательно вздохнул Джордж. — Жизнь прекрасна.
— Для тех, кто любит ее, сэр.
— Что ж, пошли к
ГЛАВА II
В половине восьмого, когда Джордж примерял пятый галстук, в византийском будуаре дома № 16 по 79-й стрит стояла женщина, меряя шагами комнату. фраза на первый взгляд представляется противоречивой. «Что такое? — удивится придирчивый критик. — Стояла и одновременно мерила шагами комнату?» Ответим: да, это вполне возможно, если человек взволнован до глубины души. Происходит это так: вы устраиваетесь на облюбованном местечке и перебираете ногами, словно кошка, которая месит лапами каминный коврик. Порой только так сильные женщины и спасаются от истерики.
Миссис Сигсби X. Уоддингтон женщиной была сильной, и настолько, что посторонний мог бы счесть ее тяжелоатлетом. Не то чтобы она была очень высокой, но столь щедро раздалась во все стороны, что на первый взгляд казалась поистине огромной. Ни про один театральный зал нельзя было сказать, что он почти пуст, если туда заглянула эта дама; а ораторы, если она присутствовала на их выступлении, тешились иллюзией, будто обращаются к подавляющему большинству американцев. Когда она прикатывала в Карлсбад или еще куда-нибудь на воды, городские власти нервно сбивались в кучку, гадая, хватит ли этих вод.
Все это было одним из многих огорчений ее мужа. Когда он женился на ней, она была вполне стройной и к тому же — вдовой покойного П. Хомера Хорлика, Сырного Короля, который оставил ей с десяток миллионов долларов. Чуть ли не все проценты она растрачивала на калорийную пищу.
Итак, миссис Уоддингтон стояла и мерила шагами комнату, когда дверь открылась. — Лорд Ханстэнтон, — объявил Феррис, дворецкий.
Образчики мужской красоты, появлявшиеся до сих пор в этой истории, были не очень высокого уровня, но вошедший сейчас джентльмен резко поднял планку. Высокий, стройный, элегантный, с ясным взглядом голубых глаз (один был увеличен моноклем) и с усиками — такими, знаете, тоненько подстриженными, он поистине поражал взоры. Костюм его был сшит мастером, а отглажен гением. Галстук — ну просто воздушная белоснежная бабочка, слетевшая прямиком с небес и парившая над запонками воротничка, словно над экзотическим цветком! (При виде этого Джордж, трудившийся сейчас над галстуком номер восемь и только что сложивший его вчетверо, взвыл бы от зависти!)
— Вот и я! — объявил лорд Ханстэнтон и, выдержав секундную паузу, добавил: — А что? — точно чувствовал, что на такой вопрос рассчитывают.
— Очень любезно, что сумели зайти, — ответила, повернувшись вокруг собственной оси, миссис Уоддингтон и запыхтела, словно загнанный олень, устремившийся к ручью.
— Ах, что вы, что вы!
— Я знала, что могу на вас положиться.
— Вам стоит только приказать.
— Вы такой преданный друг, хотя мы и знакомы совсем
— Так что же случилось? — осведомился Ханстэнтон.
К немалому своему удивлению, он почему-то очутился в 7.40 там, куда был зван на 8.30. Когда он одевался, позвонил дворецкий миссис Уоддингтон и передал, что хозяйка просит приехать немедленно. Сейчас, отметив ее крайнюю нервозность, лорд понадеялся про себя, что обед не сорвется.
— Все хуже некуда!
Лорд Ханстэнтон неслышно вздохнул. Неужели весь обед сведется к холодному мясу и пикулям?
— У Сигсби приступ!
— То есть он заболел?
— Нет, не заболел. Раскапризничался. И надо же этому случиться в такой вечер! Вы потратили столько сил на его совершенствование! Я сотни раз говорила, с тех пор как вы появились у нас, Сигсби стал совершенно другим человеком. Знает про всякие вилки, умеет порассуждать про суфле…
— Я очень рад, если те маленькие подсказки, какие я сумел…
— А когда я беру его на прогулку, он держится с внешней стороны тротуара. И на тебе! Сорвался! Да еще когда у меня званый обед!
— Он буйствует?
— Нет. Впал в угрюмость.
— Из-за чего же?
Миссис Уоддингтон жестко поджала губы.
— На него опять напала тоска по Западу.
— Да что вы!
— То самое. Затосковал по великим, безбрежным просторам. Твердит, что Восточные штаты — для неженок, а он желает очутиться там, среди молчаливых каньонов, где мужчина — это мужчина. Если хотите знать мое мнение — кто-то опять подсунул ему книжонку.
— И ничего нельзя поделать?
— Можно. Будь у меня время, я б вправила ему мозги. Прекратила б выдавать на карманные расходы, и все. Но — требуется время! А тут остался всего какой-то час до обеда, такого важного! На него приглашены самые богатые и знаменитые люди Нью-Йорка. Гости вот-вот явятся, а Сигсби наотрез отказывается надевать парадный костюм. Он говорит, что настоящему мужчине нужно одно: подстрелить бизона, отрезать бок да и зажарить мясо под ночным небом. А мне, хотела б я знать, что прикажете делать?!
Лорд Ханстэнтон раздумчиво покрутил усики.
— Н-да, тупиковая ситуация…
— Я подумала, вот если б вы пошли поговорили с ним…
— Сомневаюсь, что выйдет толк. А на обеде без него не обойтись?
— Тогда нас за столом будет тринадцать.
— Понятно… — Лорд улыбнулся. — Придумал! Пошлите-ка к нему мисс Уоддингтон!
— Молли? Думаете, ее он послушает?
— Он очень ее любит.
Миссис Уоддингтон призадумалась.
— Что ж, попробовать стоит… Поднимусь наверх, взгляну, одета ли она. Молли очень мила, правда, лорд Ханстэнтон?
— Очаровательна, очаровательна.
— Люблю ее, как родную дочку.
— Это видно!
— Хотя, разумеется, я не потворствую ее глупостям. В наши дни столько девушек испорчены глупым потворством…
— О, как верно!
— Я так хочу, лорд Ханстэнтон, чтоб в один прекрасный день она вышла замуж за хорошего человека!
Английский пэр прикрыл дверь за миссис Уоддингтон и несколько минут стоял, погрузившись в глубокие размышления. Скорее всего, он прикидывал, когда, самое раннее, удастся получить коктейль. А может, размышлял и над чем покрепче. Хотя что крепче коктейля?