Том V. Преподобный Феодор Студит. Книга 1. Нравственно-аскетические творения
Шрифт:
Составив общежительный устав в соответствии со своими аскетическими воззрениями и нуждами современного монашества, преп. Феодор осуществил его и практически – на примере Студийской киновии, о высоте нравственного совершенства которой свидетельствуют как древние биографы этого законоположника монашества [374] , так и сам святой отец, хотя он был в высшей степени требователен к студитам и обязывал их исполнять устав во всей его полноте [375] . Но и этот строгий и взыскательный игумен, между прочим, говорил своим ученикам: «Вы уже совершенны, исполнены всего, не нуждаетесь во многих наставлениях, вы в состоянии воспитывать себя и имеете собственные средства для научения, ибо путем Божественных чтений, евангельских оглашений и отеческих наставлений пред вами раскрылось Божественное ведение, в вашем разуме засиял и заблистал свет страха Божия» [376] . В другой раз преп. Феодор так говорил о студитах: «Радуйтесь, небесные жители, изгнанники на земле, обитатели вышнего Иерусалима, наследники Царства Небесного, не имеющие жребия и доли в земных сладостях. Радуйся, благое и богособранное братство, единодушное, единосердечное, отцелюбивое и братолюбивое собрание, ангельский на земле полк, возобновители древнего жития всесвятых отцов наших. Радуйтесь, работники Божии, трудолюбцы и мужи апостольские, которые день и ночь работают своими руками, дабы не отяготить других, и которые этим удовлетворяют не только свои нужды, но и своих слабейших братьев, а также и посторонних нуждающихся людей! Радуйся, несокрушимый строй, богосоединенный лик, которого не сокрушили ни царские угрозы, ни страх пред властями, ни даже готовая уже смерть! Радуйтесь, радующиеся друг за друга и усвояющие каждый себе отличие своего брата, в коих нет ни зависти, ни соперничества, ни недоброжелательства, а вместо этого имеются мир, любовь и согласие!» [377] «У вас, как у Ангелов, – говорил еще преп. Феодор своим ученикам, – во всем – мир и любовь, как бы единая душа, единая воля, единое дыхание и сплоченность между собою, так как уничтожены все поводы к разделениям и спорам из-за собственности, плотская дружба и родственные связи. И действительно, по благоволению Божию и по молитвам моего отца [378] , у вас все это изгнано и наблюдается совершенно
374
См.: Vita А-В // PG. T. 99. Col. 145, 148, 273; рус. пер.: Преп. Феодор Студит. Творения. Т. 1. С. 127, 128, 190.
375
См.: Theod. Stud. .I. 55; рус. пер.: Там же. Т. 1. С. 353.
376
Ibid. I. 9; рус. пер.: Там же. Т. 1. С. 244–245.
377
Ibid. I. 47; рус. пер.: Там же. Т. 1. С. 331.
378
Имеется в виду авва и игумен Платон, духовный отец преп. Феодора.
379
Theod. Stud. . II. . 348–349; рус. пер.: Преп. Феодор Студит. Творения. Т. 1. С. 532.
Но всеми своими успехами и совершенством в области аскетического созерцания и делания, равно как и образцовым устройством киновии, студиты были обязаны своему кормчему и руководителю – своему отцу и учителю преп. Феодору, который не только сам отличался высотою морального преуспеяния во всех добродетелях, но и создал в киновии наилучшую «мастерскую» иноческих доблестей, дал идеальный образец общежительного строя не только для своего, но и для всего последующего времени, регламентировав его в авторитетном для византийско-восточного монашества уставе. Справедливо поэтому преп. Феодор ставится по своим заслугам для монашества в один ряд с великим законоположником иночества св. Василием.
Глава пятая
Богословско-литературная деятельность преподобного Феодора Студита
Преп. Феодор Студит не только был выдающимся церковно-общественным деятелем, оставившим заметный след в истории Византии, но и ознаменовал свою практическую деятельность разносторонними и учено-литературными трудами, которые и сохраняют за ним почетное место среди представителей богословского просвещения византийской эпохи. Получив свыше талант мудрости за преизбыток нравственной чистоты [380] , преп. Феодор в своих литературных творениях проповедовал присущую ему истинную мудрость, озаренную светом Божественного ведения и освященную Божественной благодатью [381] . Эти творения отражали практическую деятельность святого отца, дополняли ее и разъясняли, являлись равноценной его заслугой перед Церковью в защите Евангелия, канонов и законов, сделались неумолчными свидетелями его великих деяний в области монашеской жизни и навсегда остаются для читателей богатейшим источником поучающей и просвещающей святоотеческой мудрости. К сожалению, не все творения св. Феодора сохранились и изданы в печати, некоторые остаются и теперь в рукописях, но то, что опубликовано, может быть разделено по своему содержанию и характеру на несколько групп.
380
См.: Vita В // PG. T. 99. Col. 264А; рус. пер.: Там же. Т. 1. С. 185.
381
См.: Vita A // PG. T. 99. Col. 153С; рус. пер.: Там же. Т. 1. С. 131.
Первую группу богословско-литературных трудов преп. Феодора составляют творения догматико-полемического содержания, разъясняющие догмат иконопочитания и опровергающие иконоборческую ересь. К ним прежде всего относятся « » («Три опровержения иконоборцев») [382] , «которые опровергают софизмы иконоборцев, теснят их, не позволяя им даже вздохнуть, и истинными догматическими доводами ниспровергают их ложь»; святой отец поразил здесь иконоборцев, как Давид Голиафа, решительно низложил чуждую истине ересь и избавил Церковь от величайшего позора [383] . Два первых «Слова» написаны в форме диалога между православным и еретиком, причем первый опровергает возражения второго. В первом «Слове» раскрывается преимущественно догматическая сторона иконопочитания, в связи с тайной воплощения Бога Слова, а во втором речь идет преимущественно о поклонении святым иконам, причем преп. Феодор, чтобы установить древность иконопочитания, обращается и к авторитету святых отцов. «Опровержение третье», состоящее из четырех глав, обосновывает истину иконопочитания логическими доводами, представляя аргументы и положительные, и отрицательные, последние – в виде возражения иконоборцев и доведения их ad absurdum. В творении «" »(«Опровержение и низложение нечестивых стихотворений») [384] преп. Феодор критикует нечестивые стихотворные произведения еретиков-иконоборцев Иоанна, Игнатия, Сергия и Стефана, пытавшихся поколебать догмат иконопочитания. Преп. Феодор приводит здесь самые поэтические «образцы» иконоборческой музы и противопоставляет им акростихи православного, затем последовательно разбирает воззрения иконоборческих поэтов и их историческую подборку против Седьмого Вселенского Собора и в защиту собора иконоборческого 754 года; он противопоставляет этим воззрениям, с одной стороны, учение Священного Писания и отцов Церкви о почитании и поклонении святым иконам, а с другой – вероопределение Седьмого Вселенского Собора, признанного православным христианином. В творении « »(«Некоторые вопросы иконоборцам») [385] предлагаются вопросы иконоборцам, утверждающим, будто Господь наш Иисус Христос неописуем по Своему телесному образу; эти вопросы решаются преп. Феодором в соответствии с учением Православной Церкви и на основании рассудочных доводов. В творении « » («Против иконоборцев семь глав») [386] преп. Феодор, опровергая иконоборцев, объясняет, что в иконопочитании нет ни обоготворения икон, ни идолопоклонства, разъясняет, почему в Евангелии не говорится прямо об изображении Христа и почему поклонение Честному Кресту совместимо с поклонением святым иконам. « » («Письмо Платону о почитании икон») [387] раскрывает связь иконопочитания с Домостроительством нашего спасения и обосновывает догмат на основе святоотеческого учения. Известно, что преп. Феодор написал еще « » («Стилитевтик») [388] и «»(«Тетради») [389] , в которых также представил опровержение иконоборчества, но эти творения не сохранились. Вообще в догматико-полемических своих творениях преп. Феодор разносторонне и глубоко раскрыл и обосновал догмат иконопочитания, представив веские аргументы в его пользу против иконоборцев – и библействующих, и богословствующих, и философствующих. В своих воззрениях преп. Феодор примыкал к вероопределению Седьмого Вселенского Собора, но в решении вопроса об иконопочитании обращался и к святоотеческому авторитету прежнего времени, и к теоретическим доводам proи contra своего времени в отношении этого догмата. Его мысль отличается силой и выразительностью, его логика с удивительной меткостью и основательностью показывает слабые места в силлогистике иконоборцев; путем искусных аргументов он или обращает в ничто доводы противников иконопочитания, или доводит их ad absurdum. В догматико-полемических творениях преп. Феодора с необыкновенной ясностью отобразилась и глубина библейского, святоотеческого и богословствующего ведения, и сила его философской мысли, и страстная убежденность в правоте иконопочитания.
382
См.: PG. T. 99. Col. 328–436; рус. пер.: Преп. Феодор Студит. Творения. Т. 2.
383
См.: Vita A-В // PG. T. 99. Col. 153В, 265А; рус. пер.: Там же. Т. 1. С. 131, 185–186.
384
PG. T. 99. Col. 436–477; рус. пер.: Там же. Т. 2.
385
Ibid. Col. 477–485; рус. пер.: Там же. Т. 2.
386
Ibid. Col. 485–497; рус. пер.: Там же. Т. 2.
387
Ibid. Col. 500–505; рус. пер.: Там же. Т. 2.
388
С греч. букв.: «слово, записанное на позорном столбе» или «обличительная речь». См.: Theod. Stud. Antirrh. I // PG. T. 99. Col. 329A; рус. пер.: Там же. Т. 2.
389
См.: Theod. Stud. Epistulae. L. II. Ep. 14, 15 // PG. T. 99. Col. 1160B, 1164D; рус. пер.: Там же. Т. 3. Письма 275, 276.
Ко второй и самой многочисленной группе богословско-литературных трудов преп. Феодора относятся творения нравственно-аскетического содержания. Это прежде всего « »(«Малое оглашение»). Это творение состоит из 134 огласительных поучений, которые были предложены святым отцом как импровизация на тему различных обстоятельств в жизни личной и монастырской, обыкновенно служивших для него предметом собеседований с иноками. Праздники Пасхи, Вознесения Господня, Пятидесятницы и другие, смена времен года, церковные волнения, уклонения иноков от монастырского устава, болезнь и смерть братьев и т. п. – все служило поводом для беседы о монашеской жизни, ее задачах и требованиях, о совершенствовании в добродетелях, о путях и средствах духовного делания. Всегда имея в виду один предмет – аскетизм в его реальных проявлениях, преп. Феодор каждый раз рассматривает эту тему с новой точки зрения, выделяет ту или иную сторону сложного духовного процесса, каждый частный, конкретный случай решает в соответствии с Откровением и учением святых отцов, руководствуясь личным опытом и учитывая условия студийского монастырского быта. Речь святого отца отличается краткостью и простотою, местами исполнена поэтического вдохновения, согрета горячей любовью к братству и его подвигу; то увещаниями и наставлениями, то угрозами и прещениями, то отеческим советом и проповедническим убеждением
390
См.: Vita A // PG. T. 99. Col. 152ВС; рус. пер.: Преп. Феодор Студит. Творения. Т. 1. С. 130.
Другое аналогичное творение преп. Феодора – « » («Великое оглашение»). Оно состоит из трех частей, первая из которых содержит 87 огласительных поучений, вторая – 124 и третья – 40 поучений. Тогда как «Малое оглашение» представляет собой ряд ораторских импровизаций святого отца, «Великое оглашение» составлено по заранее обдуманному плану [391] . Здесь святой отец также говорит о монашеской жизни, о ее сущности и различных частных проявлениях, но мысль его глубже проникает в предмет обсуждения, он разносторонне и подробно рассматривает вопрос, полнее рисует картину монастырского быта, представляет более сложный анализ видов добродетели, главным образом касающихся общежительного иноческого строя, а вместе с тем предлагает лечение пороков. По содержанию «Великое оглашение» аналогично «Малому оглашению». Оно раскрывает основы нравственно-аскетической жизни, дает характеристику добродетельного пути, предлагает пастырско-учительное руководство в области морального совершенства. Преп. Феодора упрекали в однообразии его оглашений. «Да о чем же другом мне говорить? – отвечал он своим критикам. – Разве мы переменили начатую нами жизнь, чтобы мне ввиду этого изменить и предмет оглашений? Никоим образом. И я не перестану часто говорить и повторять одно и то же, не перестану прославлять добродетель и хулить порок» [392] . Поэтому справедливо оба «Оглашения» преп. Феодора почитались в византийскую эпоху полезнейшим и назидательнейшим чтением [393] .
391
См.: Vita В // PG. T. 99. Col. 264АВ; рус. пер.: Там же. Т. 1. С. 185.
392
Theod. Stud. .I. 20; рус. пер.: Там же. Т. 1. С. 275.
393
См.: Vita A-В // PG. T. 99. Col.152D, 264B; рус. пер.: Там же. Т. 1. С. 130, 185.
К этой же группе творений преп. Феодора относятся « » («Четыре главы») [394] , где святой отец определяет сущность аскетической жизни и дает наставления о достойном ее прохождении, и «» («Завещание») [395] , в котором преп. Феодор излагает свое исповедание веры, высказывает собственный взгляд на монашество, говорит об игумене, своем преемнике по управлению Студийским монастырем, дает наставления ему и братству относительно подвигов иноческой жизни. «Завещание» знакомит с внутренней жизнью Студийского монастыря.
394
PG. T. 99. Col. 1681–1684; рус. пер.: Там же. Т. 2.
395
PG. T. 99. Col. 1813–1824; рус. пер.: Преп. Феодор Студит. Творения. Т. 2.
Третью группу творений преп. Феодора составляют памятники литургического и канонического содержания. К этой группе относится прежде всего «' »(«Устав Студийского монастыря»), где изложены чинопоследования различных богослужений и дисциплинарные правила монастырской жизни в Студийском монастыре. «В священных монастырях, – говорит составитель «'», – от древних времен утвердились многие и различные предания, и одни из этих монастырей управляются и руководятся в Царство Небесное одними уставами, другие другими. Одно из всех есть предание, которое мы приняли от великого отца нашего и исповедника Феодора, и не одни мы, но и многие из лучших монастырей избрали и содержат его как совершеннейшее, устраняющее и излишества, и недостатки. Посему и мы ныне, повинуясь отеческим приказаниям, преклонили себя к послушанию, чтобы предать его письмени в непреходящую память родам» [396] . Таким образом, «'»в той редакции, которая известна в печати [397] , записано не самим Феодором Студитом, но анонимным его последователем и учеником, жившим в самом Студийском монастыре и воспроизведшим в своей записи его богослужебно-дисциплинарную практику в том подлинном ее применении, которое было введено и канонизовано преп. Феодором; поэтому справедливо, что это описание порядков Студийского монастыря приписывается преп. Феодору и признается его собственным уставом. Устав Студийского монастыря содержит драгоценные сведения относительно совершения церковного богослужения на Святую Пасху и другие праздники вплоть до Пятидесятницы, а равно в Четыредесятницу святых апостолов, на Успение Богоматери и в будничные дни, говорит о богослужении Святой Четыредесятницы и Благовещения и о соразмерности в службах, содержит предписания о количестве и качестве кушаний и питий в монастыре в течение года, о благочинии в трапезе, о количестве одежды и обуви для монахов, о постели и т. п. Устав преп. Феодора Студита имел громаднейшее значение в истории монашества не только византийско-восточного, но и русского [398] и является драгоценнейшим памятником византийской богословской письменности.
396
Ibid. Col. 1704B; рус. пер.: Там же. Т. 2.
397
См.: Nova patrum bibliotheca. T. 5. P. 111–125; PG. T. 99. Col. 1704–1702; Дмитриевский А. А., проф. Описание литургических рукописей, хранящихся в библиотеках православного Востока. Вып. 1–3. Киев, 1895–1917. Т. 1: . 1895. С. 224–238 (далее —Дмитриевский.).
398
См.: Мансветов И. Д., проф. Церковный устав (типик), его образование и судьба в греческой и русской Церкви. М., 1885. С. 78 и далее; Дмитриевский.. С. XII и далее; Голубинский Е. Е, академик. История Русской Церкви. 2-е изд. Т. 1. Пол. 2. М., 1904. С. 371 и далее; Соколов И. Состояние монашества… С. 320.
С Уставом преп. Феодора связаны и некоторые другие его творения. Так, в труде « » («Правила об исповеди и разрешениях ее») [399] говорится об исповеди, дана характеристика некоторых грехов (например, лжи, сребролюбия, тщеславия) и изложены правила духовного наказания за них. В творении « » («Правила по поводу некоторых вопросов и ответов») [400] предложено решение четырех вопросов литургического и канонического содержания. В творении «» [401] преп. Феодор пишет о наказаниях должностным монастырским лицам (келарю, повару, библиотекарю, каллиграфу и т. д.), ремесленникам и вообще всем инокам за нарушение своих обязанностей и послушаний. В частности, святой отец определил, каким епитимиям, отлучениям и скольким коленопреклонениям должны подлежать те, кто запаздывает к Божественным песнопениям, или кто разбивает сосуд, или кто обидит брата, скажет в беседе лишнее слово и не сдержит языка, – всем им сообразно поступкам он назначил епитимии [402] . В житиях преп. Феодора сообщается о правилах, составленных ямбическим стихом, для всех должностных лиц монастыря [403] . В «" » («Ямбы на разные темы») [404] преп. Феодор описывает и воспевает монашескую жизнь, касаясь и общих ее оснований, и служебных дел, и монастырских предписаний. Он прославляет здесь всех, отрекшихся от мира, дает наставления игумену, его наместнику, эконому, епистимонархам, епитиритам, канонарху, таксиарху, келарю, повару, вестариям, будильщикам, больничнику, привратнику и другим должностным лицам, обращается с назиданиями к мирянам, бедным и богатым, приходящим в монастырь. «Ямбы» чужды обычной византийской риторики, отличаются содержательностью. Преп. Феодор поучает вере и благочестию, отечески увещевает избегать соблазнов мира, указывает на средства для достижения цели. В «Ямбах» он также прославляет святые иконы, полемизируя с иконоборцами, воспевает различные церкви (Богородицы, святого Петра, святого Иоанна Златоуста) и части храма (престол, алтарь, нарфик), возвеличивает древних отцов Церкви (Дионисия, Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста, Афанасия Великого и других). «Ямбы» преп. Феодора являются примечательным памятником византийской поэзии и устанавливают связь между произведениями этого рода от VII до Х века [405] .
399
PG. T. 99. Col. 1721–1729; рус. пер.: Преп. Феодор Студит. Творения. Т. 2.
400
Ibid. Col. 1729–1733; рус. пер.: Там же.
401
Ibid. Col. 1733–1757; рус. пер.: Там же.
402
См.: Vita A-В // PG. T. 99. Col. 149А, 261В; рус. пер.: Там же. Т. 1. С. 128, 184.
403
См.: Ibid. Col. 149А, 261В; рус. пер.: Там же. Т. 1. С. 128, 184.
404
PG. T. 99. Col. 1780–1812.
405
См.: Krumbacher K. Geschichte der byzantinischen Litteratur. Munchen, 1897. S. 712–714.
Преп. Феодор писал и церковные песнопения, например гимны в честь [св.] патриарха Павла (IV век) и святых Евфимия, Ефрема, Феодора Сикеота, Емилиана, Василия, Афанасия, Григория Богослова, Григория Нисского, Епифания, Николая, Антония, Иоанна Златоуста [406] .
К литургическим творениям святого отца относятся еще каноны («») на Недели Православия, Крестопоклонную [407] и мясопустную, на субботы сырную и мясопустную об усопших, а также толкование на литургию Преждеосвященных даров [408] и другие.
406
См.: Pitra. Analecta Sacra. P. 336–380.
407
См.: PG. T. 99. Col. 1757–1780.
408
См.: PG. T. 99. Col. 1688–1689. Творение « »(«Учение о времени Студийского монастыря»), приписываемое преп. Феодору (PG. T. 99. Col. 1693–1704), в действительности ему не принадлежит. См.: Мансветов И. Д., проф. Митрополит Киприан. М., 1882. С. 171–173.