Тонкий лед
Шрифт:
— Так это правда? — поинтересовался он сразу же. — Один из рабов сбежал?
— Мы ищем его сейчас, — отвечал Сайф. — Вдруг и не сбежал он никуда! Вокруг столько соблазнов для человека, проведшего много лет в услужении христианскому Богу. Да ещё сейчас, господин, когда к тебе приехали гости! Пиво, вкусная еда… Может, он утащил бочонок, упился до полусмерти и спит сейчас где-то в углу кладовой или за свинарником.
Мейнард оценил ловкий маневр Сайфа. Даже если брат Лука сбежал, но его удастся быстро возвратить назад, можно подать все так, будто глупый саксонец просто потерялся.
— А ты что думаешь? — обратился он к Мейнарду. Тот пожал плечами.
— В монастыре брат Лука очень любил вино, которое у нас используют в обрядах для служения Богу, — в языке северян не было слова «причастие». — Да и на кухню заглядывал не раз; глава монастыря все журил его за чревоугодие. Может, Сайф и прав. А может, брат Лука решил проверить силки без разрешения. Мы говорили об этом вчера, и вдруг он решил, что ему тоже можно теперь уходить из деревни. Он завидовал мне, что я охочусь, и все вместе в лес просился, а я не соглашался его брать. Тогда это я виноват.
— Да, как же, — буркнул Бейнир, подозрительно на него глядя; Альвдис, стоявшая рядом с отцом, теребила край плаща и тоже не сводила с франка взгляда. — Времени вам даю немного, до конца утренней трапезы. Найдете его — вас прощу, его накажу, но по совести; не найдете — значит, отыщут мои воины. Это понятно?
— Позволено ли мне будет уйти в лес? — смиренно попросил Мейнард.
— А не сбежишь, как он? — хмыкнул вождь, но видно было, что так, для порядка.
— Этот если хотел бы, давно бы сбежал, отец, — внезапно подала голос Альвдис, и Тейт согласно кивнул. — Мейнард верен нам, хоть и в рабстве тут. Правда же?
— Правда, госпожа.
— На том и решили, — сказал Бейнир, развернулся и пошел обратно к главному дому. Тейт побежал за отцом, а Альвдис задержалась лишь на мгновение, чтобы шепнуть Мейнарду:
— Отыщи его, прошу.
Когда дочь вождя ушла, Сайф оглянулся на других рабов, слушавших разговор, и, с сомнением покачав головой, негромко сказал франку:
— Ты же знаешь, что здесь мы его не найдем.
— Знаю. Но продолжайте искать, словно бы он тут. А я постараюсь догнать его.
— Ты догадываешься, куда он пошел?
— Брат Лука всегда внимательно слушал, когда я говорил о лесе и тропах. Он знает, где они начинаются. Думаю, он выберет южный путь, по которому ходят купцы. Там, конечно, дорога, на которой можно встретить свободных людей, и он рискует… однако на охотничьих тропах рискует он больше. Горные пути ему неведомы, и он не настолько глуп, чтобы изучать их сейчас, понимая: погоня займет немного времени. Да и снег там, дальше, уже лег, говорят… — Мейнард глубоко вздохнул. — Я постараюсь отыскать его, Сайф. А ты уговори вождя, если он начнет гневаться. Наказания брату Луке все равно не избежать, и чем больше проходит времени, тем более жестоким оно будет.
След Мейнард нашел сразу. Не требовалось много усилий, чтобы угадать, куда пойдет брат Лука; Мейнард и сам, не обладай он знаниями о землях кругом, пошел бы так же. Чтобы
След вел вначале мимо большой дороги, через перелесок, однако вскоре началась каменная осыпь, и брату Луке пришлось спуститься ниже. Мейнард удивлялся, как этот неприятный и трусоватый человек решился на ночной поход. Факел у него с собой был, что ли? Позже Мейнард подтвердил эту догадку, найдя на камнях следы масла и копоти. И все же нужно очень хотеть сбежать, чтобы пуститься в ночное путешествие по неведомой местности, зная, что за тобой отправят погоню. А ведь есть еще дикие звери, и не всех их можно отпугнуть огнем, когда зима уже близко.
Подниматься выше в гору брат Лука не решился. Один раз он заплутал, и правильное чтение следов помогло Мейнарду выиграть время. Он шел по следу, как охотничий пес, молясь о том, чтобы Бейнир долго трапезничал и не повелел раньше времени спустить собак с привязи. В деревне имелись отличные псы, которых Мейнард любил, но сейчас они — опасны. Те, кто пустит собак по следу, уже не станут церемониться с беглым рабом.
Через некоторое время Мейнард почувствовал легкий запах дыма и отыскал следы костерка; пепел был еще теплым. Значит, брат Лука устроил тут небольшой привал, когда уже рассвело. Ноябрьский день отливал свинцовыми оттенками, ночная тьма схлынула и скоро придет обратно — в конце осени дни коротки. Мейнард ускорил шаг. Франк утомился, однако останавливаться и отдыхать было не время.
След спустился к дороге. Брат Лука, видимо, устал от незнакомых, вечно осыпающихся горных тропинок, и решил, что теперь находится в безопасности и может шагать по торному пути, как простой путешествующий крестьянин. Только вот выглядел он не северянином, да и языка не знает… Как он не подумал о том, что весть о побеге раба разлетится быстро, что его изловят прежде, чем он успеет отойти от деревни на приличное расстояние? Где он рассчитывал добывать пищу и ночевать, если у него в кошельке ни монеты? Хотя, может, стянул несколько… Даже Мейнард, уже немного узнавший горы вокруг Флаама и пути в обход фьорда, не решился бы на такое бегство, ещё и перед началом зимы.
Солнце поднималось все выше, день разгорелся. Прошло, должно быть, больше двух часов. Бейнир уже закончил трапезу, это ясно. Если Сайф не уговорит вождя подождать… впрочем, что толку в этих уговорах. И так понятно, что раб сбежал. За это должно наказать, а наказание за серьезный проступок тут одно.
Смерть.
На исходе третьего часа Мейнард услышал собак. Он лег прямо на дорогу, пустынную пока что, и приложил ухо к земле, уловив тяжелую дрожь. Так и есть, конная погоня. Псы лаяли все громче, и Мейнард понял, что опоздал. И все-таки он не хотел сдаваться, прибавил шагу, надеясь догнать брата Луку раньше, чем северяне.