Тот, кто должен
Шрифт:
Мих расхохотался.
– А ваше НИИ не напротив мэрии находилось, где теперь бизнес-центр?
– Нет, мы вообще в закрытой зоне были – под грифом повышенной секретности. Так вы идете? – она кивнула на дверь. – Вам это может быть интересно, я думаю. Просто для опыта.
– Наверное.
– Тогда ко мне – завтра. Я сейчас уйти хочу, голова болит. А завтра поговорим с вами о маниях, как вы любите.
– Да, это моя любимая тема, – Мих усмехнулся. – Можете на «ты».
–
Мих взял статьи и вошел.
16. ИНФОРМАЦИЯ
Мама так ни о чем и не спросила. Но не спросила – подчеркнуто, выпукло, хуже, чем спросила и не одобрила.
Мих копался с анкетами Василия Пантелеевича, повторяя письменно те же ответы, которые давал ему устно. Анкет было много, это раздражало. Из тех же фраз пришлось лепить и резюме.
Раньше Миху не доводилось возиться с резюме, и теперь, перечисляя специфические учреждения в графе «Место предыдущей работы», он думал, насколько нелепа сама последовательность: из профессиональной психологии – в глянец. В глянец, как в следующую стадию психических проблем и отклонений.
Позвонила Ленка.
– Мих, он умер! Умер, представляешь! Такой молодой. Еще такой молодой…
Он понял, что она плачет. Она рыдает, а ей это вредно. Но она, зная это, рыдает в трубку все громче, убиваясь из-за чьей-то смерти.
– Кто умер, Лена?
– Майкл Джексон. Ты слышал?
– Слышал, да.
– Я с утра не могу в себя прийти. Я сына назову Майклом.
– А Макс что говорит?
– Говорит, что это и доказывает, что ребенок не его.
– Он считает, что ребенок не его?!
Миха подкинуло. Вот над чем следовало бы плакать! Кулаки сжались.
– Я сейчас приду.
Ленка с плачем бросилась ему на шею, растирая руками слезы.
– Он же икона. Икона! А столько грязи на него вылили. Может, это его и подкосило.
Мих ни разу не видел, чтобы Ленка так оплакивала умерших родственников.
– Ты точно знаешь, что сын будет?
Он отодвинул ее от себя, заглянул в глаза.
– Да. Я на УЗИ была.
– Деньги нужны тебе?
– Нет, пока нет. Мне так жаль его. Такие люди не должны умирать…
Мих сел на диван, а Ленка продолжала ходить по комнате, смахивая с лица слезы.
– Значит, с инженером ты порвала окончательно?
– Наверное, правильнее сказать: он со мной. Я бы полжизни отдала, чтобы он был жив.
– Майкл Джексон?
– Да.
Мих вернулся
Практик уже давно провентилировал бы эту ситуацию. Практик разработал бы собственную стратегию счастья и воплотил бы ее в жизнь. Практик был бы безоговорочно успешен. У практика были бы хорошие отношения с матерью. Практик давно разобрался бы со своими чувствами. Практик не тормозил бы над тупеньким резюме. Практик не зависал бы с телефоном в руке. Не тыкал бы наугад в кнопки. Не бормотал бы в трубку:
– Оля… Оля…
– Как ты?
– Меня взяли в «Мозаику»…
– Еще бы тебя не вязли! Сам Попов тебя рекомендовал. Как тебе этот серпентарий?
Ольга была весела. Он привык отмечать это про себя: она весела, она бодра, она жизнерадостна. И хотелось верить.
– Что Вероника? – снова спросила она.
– Красивая.
– Толстая. Крашеная. И сука. В остальном – красивая, конечно.
– В ней есть шик.
– В ней есть шик фантиков от шоколадных конфет. Точнее не так: в ней шик школьного романа с художником-алкоголиком, шик незапланированной беременности, шик захудалого педагогического училища, шик продолжительного сожительства с другом Попова, который был старше на двадцать лет, шик раздела имущества без официального брака и официального развода, шик вырванного у него и спешно оформленного на Попова журнала, шик нового удачного замужества. Сплошной шик.
Мих только хмыкнул. Ольга, как обычно, объясняла кратко и емко.
– А Пантин?
– А Пантин глиста. Я его ненавижу. Служит ей, как раньше Советской Армии служил. Вот уж кому гнуть спину не тошно.
– Может, и тошно, – предположил Мих.
– Знал бы ты, какая у него зарплата!
– А Неля?
– Неля – непризнанный гений, самый большой секрет секретного НИИ. Ей шестьдесят два года, и ее на встречах выпускников убить готовы: она не меняется, только скулы выпирают все больше. На шее – муж-физик, безработный со времен перестройки, и дочь – бывшая модель, пятый раз неудачно замужем и снова беременна. В их семье, кроме Нели, никто денег сроду не зарабатывал. Интеллигенты блин.