Тот, кто должен
Шрифт:
– Оля, я соскучился очень. Звезда ты или не звезда. Любовница ты чья-то или нет. Я соскучился.
Она усмехнулась.
– «Соскучился» – слово без веса. Рада, что тебе тут нравится.
– А кто сказал, что мне нравится?
– Я спросила у Попова, он спросил у Вероники, а Вероника – у Нели. Неля сказала, что пишешь ты неплохо.
– И это значит, что мне тут нравится?
– А что это значит? Что ты делаешь над собой усилие? Такое же, как я каждый день?
– Оленька! Здравствуйте! Что ж вы мимо моего кабинета проходите?
– А что пора зарплату получать?
– Ха-ха-ха, ой, шутница, – засмеялся Пантин и подошел к ним. – У Михаила Александровича консультируетесь? Я вот тоже все собираюсь на прием, собираюсь…
Ольга снова переменилась, улыбалась как по команде, смахивала волосы с лица, всплескивала руками.
– Повезло вам, повезло со специалистом! Теперь и я буду забегать почаще. Телевидение – очень нервная работа, очень.
– А судя по вашему виду, так нет ничего легче и приятнее. Все щебечете. Вас на экране увидеть – как весну повстречать!
Ольга снова звонко расхохоталась. Мих глядел на нее мрачно, никогда раньше Ольга не казалась ему такой отталкивающе-фальшивой.
– Как Володя себя чувствует? Давненько он к нам не заглядывал, – продолжал светскую беседу Пантин.
– Володя в Египет собирается. Время отпусков как-никак. Только вы – триста шестьдесят пять дней в году работаете, доблестно несете службу.
– И не говорите, Оленька, – вздохнул тот. – Только мы тут расслабиться не можем – должны читателей радовать.
– Извините, пойду, раз уж вы о читателях вспомнили, – Мих вернулся в свой кабинет.
Через минуту ее каблучки простучали по коридору к выходу. Он сидел, отвернувшись от компа, подавленный, злой. Оксана продолжала ругаться:
– Видел?! Звезда кордебалета! Подавай ей тут китайские зонтики! Если бы не Попов, хрен бы она кому была нужна на телевидении, коротконожка! Нет, умеют же найти старичка, затащить на себя и когтями вцепиться! Я таких насквозь вижу. Была бы хоть модель, а то – от горшка два вершка, страшилище лесное! Где только таких делают? Пришла – швырнула – справилась! Я Неле так и скажу, что никто тут за звездой выправлять ничего не собирается, пусть она этими записками задницу подотрет!
– Хватит уже про задницы, – оборвал Мих. – Там Артур по коридору ходит.
Окс осеклась.
– Умник! Бери тогда и вычитывай ее новости!
– Да, давай я вычитаю.
Он вычитал новости и колонки светской хроники. Писала она об открытии бутика на Университетской, о презентации новой коллекции Винарева в «Сити-Плазе», о какой-то текстильной
Оксана молчала. А Мих читал снова и снова. И снова. И опять заново.
22. ТЕЧЕНИЕ
Постепенно и на его столе скопилась стопка бумаг: одни – выправить, другие – «облагородить», третьи – дополнить мнением психолога, четвертые – резюмировать. И во все нужно было вникать, вчитываться, чтобы не потерять ни единой строчки.
Окс-ред похихикивала:
– Всегда так начинается. Валят. Неля реально на тебя свою работу перекладывает. Резюме она обычно сама писала, выводы сама делала.
Это была не «черная» работа, но и не его работа, однозначно. Мих, впрочем, делал все, что ему поручали. Делал он это легко. Ему нравилось, что после его корректив Неля свои уже не вносит.
Появилась и Вероника. Но мельком, словно транзитом – шумно хлопала дверями кабинета Пантина, потом общалась с Артуром (Оксана дрожала от страха), потом заглянула к редакторам. Нели не было.
– Как, Мишенька? Вписался?
Вопрос запоздал почти на месяц. Вероника была накрашена и напудрена – видно, что собралась куда-то и заглянула на работу ненадолго.
– Кто бы мне чайку заварил? – выразительно взглянула на Оксанку.
– Таня должна быть свободна, – перевела та стрелки на офис-менеджера, но потом, вспомнив о чем-то, быстро вскочила. – Я сделаю, конечно.
Вероника села на ее место, обернулась к Миху.
– Что Оксана? Ерундой занимается?
– Да вон у нее гора статей – пыхтит.
– Ага, слышала я, как она пыхтит, – Вероника хихикнула.
– Она отлично справляется.
– Ну, этого ты знать не можешь, – отрубила Вероника.
– Зачем тогда спрашиваете?
– Ой, что-то ты не в духе, психолог. Нельзя и поговорить с тобой на отвлеченные темы.
Она скорчила обиженную гримаску. И, несмотря на то, что Вероника уже не казалась ему загадкой, произошло то же, что и при первой их встрече – возникло непреодолимое желание утешить ее, защитить, трахнуть, отпихнуть от себя и назвать дурой. Он едва не чертыхнулся.