Тот, кто должен

Ронберг Тони

– Ладно, тогда ко мне. Один черт на такси.

Взяли такси и поехали на Ивановку.

26. МАТЕРИАЛ ДЛЯ СТАТЬИ. ИСТОРИЯ МАШИ

И, в конце концов, придумала я, как от Петровича избавиться, чтобы его не обидеть. Была у меня подружка еще в ПТУ, Лариска. Училась с нами недолго, потом училище бросила и уехала куда-то, а потом, когда вернулась, мы

друг дружку потеряли. Но я помнила, что она с родителями жила, с братом и его семьей, всегда жаловалась, что их много в доме, как в коммуналке. Вот я к ней и пошла – за помощью.

Лариска – высокая, худая, волосы длинные, кудрявые. Дороги ее ничуть не потрепали, выглядела здорово. А личная жизнь так и не сложилась – жила там же, в родительском доме. Я и говорю ей:

– Переезжай ко мне. Как будто ты больна и тебе деться некуда, и уход за тобой нужен. И я ни на шаг от тебя отходить не буду, чтобы этот старый хрыч от меня отвязался.

Лариске идея даже понравилась.

– Хорошо, – говорит, – буду твоей больной подругой. Только ты учти, у меня любовник есть – Арсен, он ко мне в гости приходить будет.

Я согласилась: пусть приходит, не может же Лариска свою жизнь из-за меня менять. В тот же день она вещи собрала и ко мне переехала. И в постель легла.

Приходит Петрович, а я около нее сижу.

– Подруга, – говорю, – приехала. Неизвестно, чем больна, уход ей нужен.

Он перепугался, близко к ней даже подходить не стал. Спросил только, когда она уберется. Я ответила:

– Не знаю. Да и идти ей некуда. Мать от нее отказалась.

Он еще больше напугался.

– Дура ты, Машка! Так ты и меня потерять можешь! А нам же так хорошо вместе было!

Потом еще приходил несколько раз – надеялся, что я смогу хоть часок для него выкроить. Лариска – как увидит его из окна – так сразу в кровать и так громко стонет, как будто, и вправду, при смерти.

Конечно, мог он с работы меня выпереть, но пожалел и не выпер. Как мы хохотали с Лариской – до упаду! Избавились-таки от старикана! Она так у меня и осталась. Спросила только:

– Ты точно ни с кем встречаться не хочешь? Не стесню я тебя?

Но мне тогда о сексе даже думать было противно.

– А мой Арсен с братом за товаром поехал, – говорит она. – Брат вернулся, а он загулял где-то. Так что я тоже женщина свободная.

Долго тогда ее Арсена не было, и мы жили вдвоем. Она в киоске продавцом работала, а я – на той же стройке. И хорошо вроде бы все было, но что-то такое началось

со мной странное. Она то из ванны голой выйдет, то переодевается при мне, а я смотреть на нее не могу – спокойно не могу смотреть, хочется к ней прикоснуться, поцеловать ее.

Ничего, что я такое рассказываю? Вы же спросили, почему мне стало казаться, что я лесбиянка. Так вот поэтому – из-за Лариски. Хотя раньше таких мыслей у меня никогда не было. Но Лариска очень красивая была – длинноногая, тонкая, гладкая вся такая. И еще я думала, что так много мужчин к ней прикасалось, а она свежая, ароматная, как будто и не было ничего этого.

Выйдет из ванной и вытирается перед зеркалом в зале, а я сижу в кресле и смотрю на нее – совсем девчонка, словно и жизни не знала.

Страшно я ее хотела тогда. А, может, просто мужчин не хотела, но все мысли только о ней и были. И все меня тянуло дотронуться до нее – то за руку возьму, то за плечо, то по голове поглажу.

Лариска замечать стала, посмотрит на меня – посмеется. Но ничего не говорила и не запрещала вроде бы.

И тут ее Арсен вернулся. Блядовал где-то, а потом к Лариске пришел – с водкой и закуской. Сам смуглый, еще и загорелый, башка лысая, нос крючком, зубы сверкают. Не понравился он мне страшно, я и за стол с ними не села.

Потом они к Лариске в комнату пошли. Слышно было, что кровать скрипит, но чтобы она стонала – нет. Ничего такого. Он только фыркал как-то.

Когда ушел, она в душ пошла, потом к себе – так и затихло все. Мы с ней разговаривать практически перестали. Как-то неприятно мне было говорить с ней, больно.

Он стал к нам захаживать. Не жадный был мужик – еды всегда много приносил, водки. Лариска напивалась часто – с ним за компанию. Один раз они в ее комнату пошли, и вдруг он ко мне стучится.

– Пойдем, – говорит, – к нам, если тебе одиноко.

Я отказалась, конечно. А он настаивает:

– Пойдем, тебе хорошо будет. Лариса просила тебя позвать.

Но я все равно не пошла. Страшным мне это показалось. И я ж не пьяная была. И Арсен такой противный был.

Но когда он ушел, я даже пожалела, что не согласилась. Все к тому катилось. Катилось, как говорят, по наклонной. У меня голова только этим была забита: Лариской, сексом, порнухой всякой. Казалось, если бы она согласилась быть со мной, мы бы так и жили, и тогда оправдано было бы, что у меня ни детей нет, никого. Никого, кроме этой девушки.