Тот, кто рядом - 3
Шрифт:
Соглашаюсь.
Уходить из конюшни Аня не хочет.
– Завтра придешь, - обещаю.
– Но после обеда.
Вздыхает, провожает Сливу тоскливым взглядом.
***
Выловить припозднившегося прохожего, возвращающегося после очередного собрания в ВОГ, дело пяти минут.
Сидим на крыше какой-то пятиэтажки.
Апреля трясет.
Укладывает полученные знания в голове.
Держу его крепко.
Спустя
– Все, теперь общение только на жестах, - показываю.
– Никакой устной речи в течение двух недель. В том числе и с моими людьми. Забудь на это время устную речь.
Кивает еще раз.
Все же жестами удобнее общаться на глубине, нежели азбукой Морзе или того жестче - семафорной азбукой.
***
Все-таки из Андрея плохая нянька. Он старается мне угодить, но Витя - не его сын.
Он смог бы его полюбить так же, как и Машу, но...
Рядом с Аленой.
И забота о Вите Андрею - в тягость.
Он готовит ему еду, отводит в школу, но Витя несколько непослушный мальчик, и Андрей нередко едва сдерживается, чтобы не накричать на него или не отшлепать.
Хотя в некоторых ситуациях я бы отшлепал.
Дети - очень хитрые существа. Подсознательно они каждый раз берут взрослого "на слабо". Если им что-то не хочется делать, они будут всеми силами этого избегать. Причем самодисциплина у маленьких детей - явление катастрофически редкое, вдобавок всегда являет собой последствие воспитания.
А делать детям не хочется почти ничего, что для взрослого - нормальный ход вещей.
Мыться, например. Чистить зубы. Готовить пищу. Убирать в жилище. Ходить на работу или в учебное заведение.
Научить ребенка чистить зубы - дело даже не недели, а пары дней. А вот привить любовь к пребыванию в состоянии с чищеными зубами, нежели с нечищеными - дело нескольких лет, если не десятка.
Когда происходит конфликт интереса ребенка и интереса взрослого, то ребенок, в силу своего подчиненного положения, вынужден либо подчиниться (и делать то, что ему не хочется), либо найти способ убедить взрослого отказаться от приказа.
Уговорами, нытьем, воплями, плачем.
Изо дня в день.
А терпение у людей - не бесконечное.
Смотрю, как Витя в очередной раз ковыряет ложкой завтрак.
– Ешь быстрее, опаздываем, - говорит Андрей, глядя на часы.
Большие часы, висящие на стене.
Я привык к маленьким наручным. Они удобные, всегда с собой.
– Угу, - угрюмо говорит Витя тарелке, ничуть не прибавляя в скорости.
Из дома выскакивают за пятнадцать минут до начала занятий.
Андрей возвращается спустя сорок минут.
– Фух, едва не опоздали, - заявляет, вваливаясь в кухню.
– Кстати, у него в воскресенье в двенадцать дня родительское собрание.
– В воскресенье?
– приподнимаю бровь.
– Обычно же делают вечером.
– Ну да, но я не знаю, почему...
– пытается оправдаться.
– Возможно, потому что сейчас родители стали оканчивать работу позже, - говорю, размышляя и отвечая сам себе.
– Раньше в Советском Союзе возвращались домой после шести, практически никогда не задерживаясь. Сейчас же явиться домой в восемь считается нормой. А воскресенье - удобный день для всех.
– Ну да, - открывает холодильник, достает пакет холодного молока, делает глоток.
– Логично.
– На собрание я схожу, - заявляю.
– Вы?!
– изумление.
– А... а как?
– Ногами, - фыркаю.
– А...
Замирает, моргает раз, другой.
– Не ожидал?
– прищуриваюсь, отрывая взгляд от ноутбука.
– Полагал, что я спихнул на тебя воспитание ребенка, а сам отстранился?
Краснеет.
– Это временно, - тон выходит оправдывающимся.
– Я закончу обучающую программу, и тогда тоже включусь в процесс.
Кивает.
– Я могу многое, но не все сразу, - поясняю. Тон почему-то остается тем же самым.
– Рук у меня всего две, голова тоже. Я не могу делать все дела одновременно, как бы мне это ни хотелось. И вряд ли когда-нибудь смогу.
– Я... я понимаю, - соглашается.
– Спасибо, - искренне благодарю.
От изумления роняет молоко.
Делаю вид, что не замечаю, как он вытирает лужу.
Моя вина. Я перестал уделять ему внимание.
***
Проглядываю видеозапись пребывания Ромы в Москве.
Передо мной большой монитор, на котором в ускоренном режиме крутятся четыре изображения.
В квартире - тринадцать камер. В подъезде есть еще три - у входа и в лифтах, но они общие, я просто подключился к их работе.
Моя скорость восприятия намного выше человеческой, что имеет определенные неудобства - современная техника это не учитывает. Камеры рассчитаны на обычного человека, которому достаточно 16 кадров в секунду, если не меньше. Плюс у камер не очень хорошая чувствительность к свету. Я мог бы достать камеры лучше, но для меня играет роль не только видеоизображение, но и звук.
Звук передавать намного легче.
Передатчиков звука в квартире - шесть.
Видео крутится в десять раз быстрее обычного. Звук - тоже.
Мне не обязательно просматривать все камеры. Когда Олеся или Николай выходят в другую комнату, я переключаюсь с одних на другие.
Два с половиной часа - сутки.
Макаровы в курсе, что в квартире камеры. Но сколько их и где расположены - знаю только я. Ну, и Апрель, конечно.
Разумеется, я сказал, что все в рамках приличия и разумности. Что они имеют право на отношения, и меня это не интересует.