Товарищи в борьбе
Шрифт:
В тот день и на правом крыле 1-го Белорусского фронта боевые действия развивались успешно. Немецко-фашистские войска не смогли устоять против сокрушительного удара 47-й советской армии и взаимодействующей с ней 2-й польской пехотной дивизии. Атаке бойцов 2-й дивизии предшествовала артподготовка, проведенная 13-м полком самоходной артиллерии, который впервые в истории польской армии обеспечивал продвижение пехоты прямой наводкой. Оборона гитлеровских войск была прорвана и на этом участке. В ночь на 16 января 47-я армия генерала Ф. И. Перхоровича переправилась через Вислу и захватила плацдарм в районе
Таким образом, советские войска, наступавшие севернее и южнее нас, вышли в тыл варшавской группировке противника и, продолжая стремительно продвигаться вперед, перерезали дороги, ведущие из Варшавы на запад, северо-запад и юго-запад. Оборона врага была дезорганизована: гитлеровцам грозило полное окружение.
Командующий 9-й немецкой армией генерал Люттвиц прекрасно понял это и вопреки строжайшим приказам гитлеровского верховного командования уже 16 января начал отводить свои главные силы из района Варшавы. Тем самым создались благоприятные условия для наступления нашей 1-й армии на столицу Польши.
Я выехал к Тарновскому мосту, чтобы присутствовать при переправе танковых частей через Вислу. И то, что я увидел там, еще раз свидетельствовало, как крепка боевая дружба советских и польских войск.
Зимние сумерки сгустились над рекой. Советские саперы, узнав о том, что предстоит переправа польских танков, собрались у въезда на мост в нетерпеливом ожидании.
Издали наконец донесся рокот моторов. Затем в полумраке обрисовались контуры машин. Обыкновенные советские танки Т-34, каких много уже прошло через этот мост. Только на броне их красовался белый польский пястовский орел.
Из люков выглядывали танкисты. Для такого торжественного случая они надели вместо кожаных шлемов конфедератки. "Да здравствуют польские танкисты!", "Да здравствует народная Польша!" - звучало на русском языке. "Нех жие братерство брони!", "Нех жие незвыценжона Армия Радценска!"{21} неслось в ответ по-польски.
Переправа танков по мосту прошла благополучно. Оказавшись заблаговременно на западном берегу Вислы, они могли теперь значительно ускорить продвижение пехотных соединений, ожидавших приказа на форсирование реки по льду. Я уже отправил офицеров связи в 1, 3 и 4-ю дивизии с приказанием привести полки в готовность к таким действиям, дал указание начальнику штаба армии генералу В. Стражевскому усилить наблюдение и разведку, особенно на участке 6-й пехотной дивизии и кавбригады, и напомнил всем командирам дивизий о необходимости максимальной бдительности.
– Не проглядите отход противника!
* * *
Около двух часов дня 16 января мы получили наконец долгожданный приказ штаба фронта: "1-й армии Войска Польского перейти в наступление..."
События развивались стремительно. Еще утром 16 января действующая на правом фланге 2-я пехотная дивизия, используя успех 47-й советской армии, начала переправу через Вислу в районе Кэмпы Келпинской и захватила плацдарм на западном берегу. Ее командир генерал Ян Роткевич быстро перебросил затем на тот берег и главные силы дивизии.
На левом фланге армии активные действия начались во второй половине дня 16 января с разведки боем, которую провела кавалерийская бригада. Впрочем, кавалерийской
Полковник Радзиванович был, кстати говоря, и лихим кавалеристом, и широко эрудированным человеком. Родился он в Петербурге, пятнадцатилетним юношей добровольно вступил в красногвардейский отряд Выборгского района и до конца гражданской войны участвовал в боях с врагами молодой Советской республики. Потом служил в пограничных войсках, учился в Литературном институте имени А. М. Горького. Он в совершенстве владел английским, французским, итальянским, испанским, в меньшей степени немецким и турецким языками. Ему принадлежит перевод ряда военно-исторических работ.
С началом Великой Отечественной войны Радзиванович вернулся в ряды Красной Армии, командовал на Южном фронте гвардейской механизированной бригадой. Затем был направлен в Войско Польское, служил в 1-й дивизии, потом водил в бой кавбригаду. После войны в звании генерала бригады командовал Люблинским военным округом. По возвращении в Советский Союз возглавлял кафедру иностранных языков в Военном педагогическом институте.
Однако вернемся к боям за Варшаву. Труднее, чем у фланговых соединений, складывались дела у 6-й пехотной дивизии, наступавшей на столицу с фронта. Здесь гитлеровцы сопротивлялись особенно упорно. Первую попытку форсировать Вислу по льду полковник Г. Шейпак предпринял еще днем 16 января. Противник встретил наступавших сильным артиллерийским и минометным огнем. Снаряды и мины рвались, образуя большие полыньи, преграждавшие путь солдатам. Но едва те залегали, на них рушился шквал пулеметного огня. Пришлось приостановить наступление и возобновить его лишь в темноте.
Под вечер полковник Шейпак доложил, что передовой отряд 14-го полка захватил плацдарм в районе Августува.
– Как ведут себя гитлеровцы? - спросил я его.
– По данным разведки, отводят главные силы из Варшавы, прикрывая отход сильными арьергардами.
– Так быстрее вводите в действие все полки дивизии! - поторопил я его. - Сбивайте арьергарды немцев и рвитесь к Главному вокзалу!
Уточнив задачи остальным комдивам, я также потребовал ускорить темпы наступления - каждый лишний час пребывания фашистов в Варшаве нес ей новые бедствия.
Пришло время и мне перебраться на западный берег Вислы - в Конары, где уже находилась оперативная группа штаба армии. Вместе с Петром Ярошевичем добирались туда опять-таки через мост в районе Магнушева, который противник держал под обстрелом тяжелой артиллерии. В Конары въехали в полнейшей темноте. Неожиданно впереди мелькнул и пропал узкий луч света.
– Что там такое? - спросил я встретившего нас майора.
– Единственный уцелевший дом. В нем живет старая женщина...