Тоже Sapiens
Шрифт:
– Тихо-тихо-тихо, - прошептала инженер нежно.
– Потерпи, совсем немного, сейчас мы тебя починим.
Она посмотрела за моё плечо:
– Ты готов?
– Да, - ответил фиттер.
– Тогда на «раз-два-давай» тяну. Считаю я.
– Она взялась за стопу поудобнее.
– Раз…
И тут же дёрнула ногу, изо всех сил, я даже успел заметить, как она отклонилась назад всем корпусом, прежде чем закрыл глаза и заорал. Такой сильной боли ещё не было. Даже когда мы убегали, и я вставал на эту ногу… каждый раз было больно, безумно больно, даже сквозь
Но сейчас… словно всю ту, растянутую на долгий побег, сжали в эту короткую секунду — вот как мне было больно.
– Прости, прости, прости, - умоляла инженер.
– Тихо, тихо, тихо, - шептал прямо в ухо фиттер.
Она бережно положила мою ногу на пол.
Он медленно отпустил меня и помог лечь головой на свёрнутый китель.
– Выпить бы тебе перед этим… Эх, надо было тебя парализатором, - сказал он. Без мстительности, совершенно искренне. По его мнению это помогло бы.
Он неспешно, я слышал это по его шагам, встал и взял с пола трубы. Подошел к инженеру. Они подняли мою ногу снова:
– Ааа…
– Тихо-тихо, ещё немного совсем осталось, - заверили они меня почти одновременно.
И начали накладывать мне шину, как по старому учебнику. А я лежал и думал, насколько вероятно заразиться чем-то после укуса симбионта. Есть ли на его клыках наши бактерии или только их, неопасные… или опасные… И так вот, под эти мысли, ощущая постоянную, но не такую жгучую, а теперь уже совсем слабую, фоновую боль, я заснул.
***
– ...тихо-тихо-тихо-тихо-тихо-тихо-тихо-тихо-тихо…
Дуновение ветра из моего сна превратилось в эти «тихо», произносимые шёпотом, бесконечной тихой скороговоркой, заклинанием доброй ведьмы.
– ...тихо-тихо-тихо-тихо-тихо-тихо…
Инженер вдыхала эти слова мне в самое ухо, встревоженная до невозможности.
– ...тихо-тихо-тихо-тихо-тихо…
– Я не сплю, - так же едва слышно ответил я.
– Что такое?
– Только спокойно. Она пришла. Она здесь, проверяет помещения. Слышишь?
Дверь наша была заперта не до конца, мы намеренно оставили узкую щель. Если уж ассистент не даёт закрыть её нормально, защёлок в этом сегменте нет, а самого шумного из нас мы всё равно парализуем — то логичнее оставлять дверь приоткрытой.
Инженер была права: кто-то… как кто-то - самка ходила по коридору. Вот для такого и надо оставлять вход приоткрытым…
– Ракетница. Дай мне ракетницу.
Я думал, она отползёт к фиттеру, но нет. Что-то твёрдое сразу уткнулось мне в предплечье. Я не отреагировал и инженер тихо продышала:
– Вот. Держи.
Самка была далеко. Она гремела дверями в противоположном конце. Это был почти самый длинный коридор надмодуля, длиннее только осевая хорда. Каморки, техпомещения, каюты для отдыха… Не знаю, сколько здесь было дверей, может чуть меньше шестидесяти по обе стороны. И мы в другом конце от неё. Время есть. Время есть.
Я взял ракетницу. Проверил рефлекторно предохранители и мысленно выругался: инженер их уже сняла, перед тем как дать мне. Говорить я ничего не стал, медленно, стараясь быть бесшумным, сел. Направил ракетницу на дверь.
Самка не спешила. Не прятала своего присутствия почему-то, и не спешила. Она, напротив, громко распахивала очередную дверь, потом всё стихало на какое-то время — обшаривала очередное помещение изнутри. Возможно даже, что без огня. Скорее всего, без огня — иногда до нас доносились приглушенные стуки, словно тварь натыкалась на что-то во тьме... хотя это могло уже дорисовывать воображение. Потом пауза и открывалась следующая дверь.
Я понял, что просидеть так, направив ракетницу в проём, долго не смогу и опустил её себе на бёдра. Инженер прижалась к моему плечу. Я не возражал. Мне было… нет, всё же всё равно мне не было. С ней лучше, спокойнее. Насколько это было возможно.
В темноте.
В пустом, даже уже не безжизненном, а пропитанном смертью корабле.
Слыша, как неубиваемая тварь, решительная, судя по тому, как она гремела дверями, приближается к нам. Даже грохот внутри кают, которые она прочёсывала, уже стал достаточно громким. А громыхание дверей и вовсе разбудило бы меня даже без инженера.
Можно было бы открыть нашу дверь… Приоткрыть чуть шире, чем сейчас, высунуться в коридор и выстрелить… в темноту? Нет, ракет осталось всего три. Были ещё четыре в ракетнице, которую взял с собой старший инженер, и которую возле его трупа так и не нашёл матрос. Мало, но что есть. Нам вообще повезло, что разбитый глайдер с ними стоял в незапираемом боксе. Так что, нет… Три ракеты, которые остались — это много. Много, спасибо. Но… мало.
Грохнула очередная дверь, уже совсем близко. Помещениях в восьми от нас. Я, по-моему уже даже шаги самки слышал. Хотя нет, это, скорее всего, додумывает воображение…
Надо дождаться, когда она распахнёт нашу дверь. В темноте, наверное, даже силуэта не увидим… Стрельну на звук. Сразу три ракеты, одну за другой... А если не попаду? А если все три мимо? Хотя нет, она широченная, эта тварь… Низкая, но можно стрелять чуть опустив прицел. А если она распахивает двери, прячась за стеной? Она ещё на своей ебучей планете знала, что такое лук, а тут наверняка поняла принцип действия ракетницы…
– Какая же я дура, - вдруг шепнула инженер.
– Фиттер.
Я не понял. Она отстранилась от моего плеча, но не отпустила его.
– Пойдём. Пойдём к нему.
– Что? Зачем?
Очередная дверь громыхнула. Инженер застыла на несколько секунд и потом всё же сказала:
– Он же один, он наверняка уже не спит, ему страшно. Пойдем. Пойдем-пойдем.
Она наконец отпустила моё плечо и отползла к фиттеру. Я остался на месте. Хотел соврать, что отсюда лучше стрелять, что боюсь ударить трубкой шины по полу… Но без её прикосновения мне стало так страшно, пусть и было в руках оружие, что я тоже отполз к ним.
Очередная дверь грохнула. Да. Он явно уже проснулся. Даже с таким крепким сном, как у него, спать было бы просто невозможно.