Куда нас?В Омск!Подземной дорогой!Куда нас?В Омск!Подземной дорогой!Братья и сестры, помолимся в последний час!Выводите первую пятёрку. Я сейчас.Че призадумался, дорогой мой? Живей! Живей!Не бойсь! Не бойсь, дорогой!Смертушка твоя ещё далече.Куда нас?В Омск!Подземной дорогой!Куда нас?В Омск!Подземной дорогой!Страшного покуда еще нету-ка,Дай-ка я тебе пособлю курточку снять.Не бойсь, дорогой, теперь рукавчик сымем,Теперь штанишки. Ниче, дорогой мой,Подштаннички.Куда нас?В Омск!Подземной дорогой!Куда нас?В
Омск!Подземной дорогой!Я хочу дать последнее показание!Я без пенсне даже стенки не увижу.Брось, дядя, вола крутить. Становись!Да здравствует советская власть!Не кричи – не помилуем.Куда нас?В Омск!Подземной дорогой!Куда нас?В Омск!Подземной дорогой!
2
Мне приснился сегодня сноваНепрерывный кровавый фаршВышли все человекокоровыНа последний унылый маршВ исполинскую мясорубкуВ этой очереди живойИ герой революции русскойИ бандит из среды воровскойТам девчоночки-пионеркиЖены женщины средних летИ седые пенсионеркиА потом ничего уже нетДля чего тут нужна мясорубкаКто вращает кровавый ножОн так лязгает лязгает жуткоЗаглушает людской скулёжВидно мозг мой уже не здоровыйСон опять возвращается мойБудто все человекокоровыВстали в очередь на убой
3
В моем ЧК Губерн ЧКРасстреливают пятероУ них стеклянный блеск зрачкаРугаются все матерноЕфим СоломинВанька МудыняСемён ХудоноговАлексей БожеНаум НепомнящихВсе это они делаютПочти непроизвольноЛишь ждут пока разденутсяПять тел приговорённыхСтреляют тут же отбегутВ крови не пачкать ногиЖдут когда трупы уберутИ приведут им новыхЕфим СоломинВанька МудыняСемён ХудоноговАлексей БожеНаум НепомнящихБольшой подвал где пять дверейСтоят к стене кирпичнойПять дверок сорваных с петельУ дверок пять чекистовКурок как черный знак вопросЗвучит приказ раздетьсяЛишь пять горящих папиросЗапомнит моё сердце
4
В темном подвале в черном углуТрупы друг на друга лезли к потолкуКровь из них сливалась в общий ручейТекла потихоньку туда где посветлейВ дурманящем тумане все покрылось краснотойТолько трупы белые сияли белизнойДа то не трупы падают на земляной полБерезы белоствольные идут под топорРубят их они гнутся-трещатДолго не падая со стоном хрустятСучьями своими на земле дрожатЩепки кровавые в стороны летятБелые брёвна в реку краснотыСбросят чекисты и вяжут плотыБерега кирпичные красная водицаПлоты белоствольные плывут вереницей
5
Она не идея – живой организм,Великая баба беременная.Она должна родить коммунизм –Ребёнка великого Ленина.Но есть другая – бесплодная богиня,Мертвая и белолицая.Её изображают в древней хламиде –Это фальшивая революция.А наша – в грязной вшивой рубахе,И я люблю её такою, как есть.В её кишках здоровое урчание,Её желудок варит как доменная печь.Люблю за то, что в её жилах огромныхПылает кровавая лава, как в кратере,И о ребёнке зачатом, но не рождённомОна думает великую думу матери.Она трясёт свою рубашку, соскребая поганыхС тела вшей, червей, паразитов.Всех их в подвалы, в подвалы, в подвалы –Белогвардейцев, убийц и бандитов.И вот я должен быть спокойный и злой,Давить, давить паразитическую массу.И вот из них гной, гной, гной,И вот опять белая сорочка Маркса.А с улицы к окну липнет фигураСтрашного мороза, а за окном Сибирь,А за окном термометр, и температураУпала до минус сорока семи.
6
Качаясь на волнах кровавыхПлывет божественная щепкаГаллюцинация такаяБред гибнущего человекаПлывет ему навстречу деваРусалка с синими глазамиКоралловая диадемаНад золотыми волосамиПлывет он щепкой одинокойСредь кораблей многоэтажныхИ Срубову смешно немногоГлядеть на едущих и страшноКрасны их потненькие лицаНадулись напряжённо жилыТрубы каракулька дымитсяНа голубой бумаге жизниОни рисуют словно детиТуман зловонный и опасныйКрутые каменные стеныНависли над рекою краснойВедьма лохматая навстречуШирокозада полногрудаИ в шерсти чёрной толстый лешийОн по воде идёт вот чудоИ чьи-то руки ноги жилыИ головы торчат как трубыВсе как коряги разложилисьИ волосы сплелись у труповТечёт река течёт кровавоНесёт божественную щепкуИ Революцию внезапноОн узнает в фигуре женскойОт битого стекла предательствИ от стрихнина саботажаЕё рвёт кровью средь ругательствОна в своей крови и вражьейОна божественную щепкуУзнала и кивнула с намиОна на мир смотрела цепкоБольшими гневными глазами
7
Из ямы кто-то закричал: «Товарищи, добейте!»,И далеко за облаком светил луны желток.Вот осветил он мертвое лицо белогвардейца.Родись, роди и умирай – закон земли жесток.Вот человек, вонзивший телескоп небесной тверди,Читающий иероглифы и рвущийся вперёд, –Ну неужели никогда не будет он бессмертен?Родись, роди и умирай, трудящийся народ.Работать, жить, искать, страдать, любить и ненавидеть,Учиться, массу опыта и знаний накопить –И стать зловонной падалью и смерть свою увидеть.Какая же нелепость, нелепость эта жисть.Научит революция, как умирать с достоинством.Вот освещённая луной шеренга голых тел,Безмолвная, спокойная, как ангельское воинство.Родись, роди и умирай – а ты чего хотел?
8
Срубов идет в театрНа гастроли новой балериныСоветский охранник красный жандармШепчут ему в спинуЗрителям нечего делатьЗрители сотни глазСотни лорнетов за Срубовым следомО Срубове сотни фразПредгубчека хозяин подвалаПервый грабитель губпалачОтдыха требует мозг усталыйСрубов Срубов давай поплачьБесплатные зрители советского театраСоветские служащие знаю я васВ шинелях жакетах из ондатрыТаращат бинокли выцветших глазДоносы вы пишете друг на другаОт меня шарахаетесь как от нечистогоКричите смерть врагам революцииА сами брезгуете чекистамиСторонятся чекистов сволочи сучкиДля вас чекисты второй сортВы лицемеры подлые белоручкиВ теории признаёте террорВы нас не любите чернорабочихРаботы не любят в вашей средеНам грязь говно и кровавая рвотаВам чистота всегда и вездеВы меня всегда сторонитесьА мы палачи имеем право на жизньДа я палач не прекрасный витязьИ вами за это должен быть уважим
Полина Жеребцова
Полина Жеребцова родилась в 1985 году в Грозном и прожила там почти до двадцати лет. В 1994 году начала вести дневник, в котором фиксировала происходящее вокруг. Учёба, первая влюблённость, ссоры с родителями соседствовали на его страницах с бомбёжками, голодом, разрухой и нищетой.
В 2002 году семнадцатилетняя Полина Жеребцова начала работать в одной из грозненских газет в должности журналиста. Писала статьи, фельетоны, очерки, проводила расследования, вела поэтическую страницу. Публиковалась в различных СМИ в республиках Северного Кавказа, в журналах «Знамя», «Большой город», «Дарьял», «Отечественные записки» и других.
Автор книг «Дневник Жеребцовой Полины», «Муравей в стеклянной банке. Чеченские дневники 1994–2004 гг.», «Тонкая серебристая нить», «Ослиная порода». Проза переведена на французский, украинский, немецкий, болгарский, чешский, польский, словенский, португальский, финский, эстонский, литовский, латышский и другие языки.
Член Союза журналистов России, финского ПЕН-клуба. Лауреат международной премии им. Януша Корчака сразу в двух номинациях (за военный рассказ и дневниковые записи). Финалист премии Андрея Сахарова «За журналистику как поступок». С 2013 года живет в Финляндии.