"Трагическая эротика": Образы императорской семьи в годы Первой мировой войны
Шрифт:
Правда, один из участников церемонии, протопресвитер военного и морского духовенства Г. Шавельский ощущал во время вручения грамоты императрице некоторую неловкость, он чувствовал фальшь этой церемонии. Ему показалось, что и сама царица восприняла это чествование с недоумением. Однако близкая к императрице придворная дама, напротив, сохранила об этой церемонии хорошее впечатление 843 .
Похоже, пропагандистский эффект от действий Св. синода не был значительным. Хотя «благословенная грамота» печаталась в газетах, но, по свидетельству председателя Государственной думы, желательного впечатления она не произвела 844 . Правда, М.В. Родзянко вряд ли можно назвать непредвзятым мемуаристом, однако пока не удалось обнаружить источники, опровергающие его суждение.
843
Buxhoevden S. The Life and Tragedy of Alexandra Fedorovna, Empress of Russia. P. 233; Шавельский
844
Родзянко М.В. Крушение империи и Государственная Дума. С. 186.
Восприятие образа императрицы-сестры милосердия общественным мнением во многом определялось не только отношением к личности царицы, особенностями монархической традиции или современными этическими воззрениями, многое зависело от специфического культурного контекста эпохи Первой мировой войны. Первоначально эта политика царской репрезентации вполне соответствовала распространенной патриотической моде. Как уже отмечалось, костюм сестры милосердия в годы войны стал необычайно популярным, появились даже соответствующие детские платья с красным крестом (маленькие девочки в форме медицинских сестер и мальчики в военной форме на улицах российских городов собирали деньги на патриотические цели). Женские журналы настойчиво призывали своих читательниц отказаться от роскоши, а то и вообще забыть про моду во время войны, появились и особые общества, боровшиеся с расточительством. Рекомендовалось носить простые белые и черные наряды со значком и красным крестом из ленты 845 .
845
Сорокина А. Первая мировая война и мода в России // Межвузовский центр сопоставительных историко-антропологических исследований. М., 2000. Вып. 1. С. 161 – 167.
Образ сестры милосердия стал наиболее ярким символом патриотической мобилизации всех русских женщин, представительниц разных сословий и классов: «Аристократки, женщины из среднего класса, из простонародья, с дипломами и без них, всех их объединил Красный Крест». Об объединении самых разных женщин в воюющих странах под знаком Красного Креста писала и западноевропейская печать. Русские периодические издания с сочувствием цитировали ученого обличителя вырождающегося европейского общества Макса Нордау, который отмечал перемену воззрений, интересов, произведенную войной в женской среде и превратившую модницу, эстетку, суфражистку в сестру милосердия 846 .
846
Логофет Д.Н. Сестры милосердия (Впечатления) // Разведчик. 1914. № 1247. С. 648; Женщина и война // Новое время. 1915. 16 марта.
Распространение этой патриотической моды на Красный Крест, однако, не могло не сопровождаться ее одновременным снижением, опошлением. Многократное тиражирование образов сестры милосердия сопровождалось появлением художественных штампов.
Это было отмечено современной литературной критикой: в «батальной» беллетристике эпохи Мировой войны русская женщина выступала прежде всего как идеальная, благородная сестра милосердия. Критик писал:
Женщина, вдруг почувствовавшая, что сидеть в тылу, дома, наслаждаться благами жизни, когда «там» мужчины проливают кровь, ведется ожесточенная борьба с «жестокими» тевтонцами, и… поступающая в сестры милосердия, – на этом фоне беллетрист непременно сделает так, что его героиня или вдруг роту поведет, или заразится тифом и умрет, или, приласкав умирающего воина, в последнюю минуту даст ему радость любви.
Это первый и преобладающий психологический штамп. Рассказов этой категории такое множество, что лицо авторов совершенно стерлось, и не оставляют эти рассказы в нашей памяти ни одного яркого, индивидуального штриха, ничего такого, что не забывается и трогает 847 .
Довольно быстро столь распространенное художественное явление стало объектом шаржей и пародий, иронизировавших по поводу тех незатейливых приемов, к которым прибегали расторопные и предприимчивые авторы, создававшие и тиражировавшие востребованный читателем образ женщины в краснокрестной форме. Героем сатирического очерка «Милосердная сестра» стал честолюбивый редактор нового художественного журнала. Первая же прочитанная им рукопись, носившая заголовок «Милосердная сестра», была принята им с искренним восторгом: «”Сестра милосердия” звучит как-то официально, холодно. От “милосердной сестры” веет теплотой. Наш простой народ умеет
847
Талин В. Женщины в «батальной» беллетристике // Женское дело. 1916. № 21 (1 ноября). С. 14.
Параллельно с опошлением образа сестры милосердия в литературе и искусстве шло и ее бытовое снижение. Настоящие медицинские сестры Красного Креста, серьезно и добросовестно исполнявшие свои тяжелые профессиональные обязанности, были порой возмущены стремлением кокетливых и легкомысленных современниц облачиться в популярный наряд, не обременяя себя при этом лишними трудами. Великая княгиня Ольга Александровна, сама добросовестно исполнявшая свой тяжелый долг сестры милосердия на фронте, уже в сентябре 1914 года с ощутимым негодованием писала в личном письме:
848
О.Л. Д’Ор. Милосердная сестра // Солнце России. 1915. № 280 (25). С. 16.
Здесь все почти одеты фантастическими сестрами – и меня сердят все эти дуры, парадирующие по улицам. Опять будет то же – что и в ту войну было – когда дамы – которые хотели забавляться, одевались сестрами. В одно время даже гимназистки в коротких юбках ходили здесь в косынках, развевающихся за ними, и с красным крестом на рукаве! 849
Такое же отношение к популярной и легкомысленной, пошлой и безответственной «игре в милосердие» встречается и в переписке ветерана медицинского дела, организовывавшего в свое время санитарную помощь еще в годы Русско-японской войны. Не без презрения он описывал элегантных дам высшего света, надевших модную форму Красного Креста. Он писал в начале января 1915 года:
849
Августейшие сестры милосердия. С. 261.
Большею частью мы стояли во Львове, и это было самое неприятное. В этой новой столице пребывает приблизительно весь Петроград. Сестры играют в теннис, специально для них устроенный, обедают и ужинают по ресторанам и при том не иначе как с цветами, и вообще все необычайно элегантно и весело. Да и во всей Галиции царит среди санитарного персонала тон веселого пикника и пошлого хвастовства на тему: «Мы нужные и боевые, ничего не боимся и ничем не впечатляемые» 850 .
850
ГАРФ. Ф. 102. Оп. 265. Д. 1010. Л. 16.
Скептическое отношение к новоиспеченным сестрам милосердия, лишенным необходимой подготовки и должного опыта, проявляется уже и в приказе Верховного главнокомандующего от 5 августа 1914 года: «Опыт последних войн показал, что присутствие в передовых линиях армии сестер милосердия, и особенно сестер-добровольцев является весьма нежелательным» 851 . Однако даже грозные приказы сурового великого князя Николая Николаевича не могли изгнать сестер милосердия с фронта.
851
Новое время. 1914. 13 августа.
В то же время в начале войны форма сестры милосердия часто внушала современникам искреннее уважение. Мемуаристка вспоминала: «С горячим восхищением и уважением смотрели все в первые дни войны на женщин в белых косынках, с крестами на груди; все чаще и многочисленнее мелькали эти косынки на улицах и в домах» 852 .
А в современной периодической печати появлялся идеализированный портрет сестры милосердия, которая стремится даже преодолеть свою женственность:
852
Офросимова С.Я. Царская семья (Из детских воспоминаний) // Августейшие сестры милосердия. С. 289.