"Трагическая эротика": Образы императорской семьи в годы Первой мировой войны

Колоницкий Борис Иванович

Разговоры в Ставке, появление сюжета о планах заточения царицы в ее переписке с императором свидетельствовали о том, что слухи такого рода получили известное распространение среди представителей политической элиты. Но об аресте императрицы продолжали говорить и в деревнях, вряд ли в этих случаях планы «верхов» провоцировали появление слухов «низов». В конце сентября 1915 года неграмотный 68-летний крестьянин Томской губернии в ходе разговора, посвященного актуальной теме измены в командных верхах армии, заявил односельчанам, что «Сама государыня императрица является главной изменницей. Она отправила золото в Германию, из-за нее и война идет». Затем он добавил, что «Государыню за измену уже сослали» 896 .

896

РГИА. Ф. 1405. Оп. 521. Д. 476. Л. 216 об. – 217.

Различные предложения «заточения» императрицы Александры Федоровны, распространявшиеся в обществе, породили слухи о якобы уже разработанном и одобренном в верхах плане ее ссылки в монастырь. Они достигли и главной царской резиденции. В январе 1916 года В.В. Чеботарева, работавшая

с императрицей в Царскосельском лазарете и хорошо к ней относившаяся, писала:

За эти дни ходили долгие, упорные слухи о разводе, что де Александра Федоровна сама согласилась и пожелала, но, по одной версии, узнав, что это сопряжено с уходом в монастырь, отказалась; по другой, и государь не стал настаивать. Факт, однако, что-то произошло. Государь уехал на фронт от встречи Нового Года, недоволен влиянием на дочерей, была ссора. … А ведь какой был бы красивый жест – уйти в монастырь. Сразу бы все обвинения в германофильстве отпали, замолкли бы все некрасивые толки о Григории, и, может быть, и дети и самый трон были бы спасены от большой опасности.

Вчера у Краснова Петра Николаевича был генерал Дубенский, человек со связями и вращающийся близко ко двору, ездит все время с государем, уверяет, что Александра Федоровна, Воейков и Григорий ведут усердную кампанию убедить государя заключить сепаратный мир с Германией и вместе с ней напасть на Англию и Францию … Что этим была вызвана речь государя… 897

Показательно, что и довольно информированная дама, пользовавшаяся расположением царицы, преданная семье императора, считала лучшим выходом из сложившейся ситуации уход императрицы Александры Федоровны в монастырь. Упоминаемый же ею генерал Д.Н. Дубенский, человек, приближенный к императору, редактировал издания, в которых освещалась деятельность императора в годы войны, он также редактировал «Летопись войны». Итак, в доме генерала, известного своими монархическими убеждениями, другой генерал, официальный «летописец царской ставки», который по должности должен был обладать надежной информацией, передавал самые невероятные слухи.

897

Чеботарева В. В дворцовом лазарете в Царском Селе // Новый журнал. 1990. Кн. 181. С. 212 – 213.

По некоторым сведениям, план ареста императрицы с последующим заключением в монастырь планировал даже начальник штаба Верховного главнокомандующего Николая II генерал М.В. Алексеев. Многие люди консервативных взглядов впоследствии обвиняли Алексеева в измене царю, но важно, что в данном случае об этом писал не недоброжелатель полководца, а В.В. Вырубов, мемуарист либеральных убеждений, относившийся к генералу с сочувствием 898 .

Современники вспоминали также, что о необходимости «устранения» императрицы говорили даже офицеры гвардейского Сводного полка, охранявшего Царское Село. Свитский генерал С.А. Долгорукий, друживший с М.И. Терещенко, вспоминал, что в начале 1917 года последний сообщал о том, что гвардейские офицеры обсуждали планы удаления императора от власти, заточения императрицы в монастырь, при этом даже назывались определенные имена. Впоследствии и граф В.В. Адлерберг рассказал бывшему жандармскому генералу А.И. Спиридовичу, собиравшему материалы для своей книги, что о необходимости заточения императрицы в монастырь открыто говорили за столом у великого князя Николая Николаевича и после того, как он покинул пост Верховного главнокомандующего, когда он стал царским наместником на Кавказе 899 .

898

Вырубов В.В. Воспоминания о корниловском деле // Минувшее. М.; СПб., 1992. Т. 12. С. 10 – 11.

899

Yale University Library. Manuscripts and Arcives. A. Spiridovitch Papers. Box 1. Files 1, 17, 25 (Записи бесед А.И. Спиридовича с графом В.В. Адлербергом, Н.Ф. Бурдуковым (16 сентября 1929 г.), С.А. Долгоруким (25 апреля 1931 г.)).

Очевидно, эти различные участники разговоров о заговоре искренне верили самым невероятным слухам об измене царицы, они считали необходимым «освободить» Николая II от пагубного влияния его супруги посредством ее изоляции.

По-видимому, вопрос о высылке или ссылке императрицы вновь стал активно обсуждаться осенью 1916 года.

Наряду с известной речью П.Н. Милюкова 1 ноября, которая воспринималась порой как атака на императрицу и ее «партию», известную роль сыграло письмо княгини С.Н. Васильчиковой, направленное императрице, в нем поднимался вопрос о связях царицы Александры Федоровны с «темными силами». За это письмо С.Н. Васильчикова была выслана в свое имение, что принесло ей громадную популярность в обществе. Немало светских дам выражало солидарность с ней, дворянские общества посылали ей сочувственные послания, иллюстрированные издания стремились публиковать ее портреты, чему мешала цензура. О содержании этого письма много говорили в столице, утверждали, что Васильчикова призывала императрицу добровольно покинуть страну. Некий петроградец писал 7 ноября: «Для спасения родины она умоляла Ее уехать из России и не касаться дел управления страной» 900 .

900

ГАРФ. Ф. 102. Оп. 265. Д. 1059. Л. 951.

В тот же день, 7 ноября, великий князь Николай Николаевич в Тифлисе в разговоре с протопресвитером военного и морского духовенства заявил: «…дело не в Штюрмере, не в Протопопове и даже не в Распутине, а в ней, только в ней. Уберите ее, посадите ее в монастырь, и Государь станет иным, и все пойдет по-иному. А пока всякие меры бесполезны!» 901

Вновь в это время, в условиях нарастающего политического кризиса, появлялись слухи о намеченном уже якобы аресте императрицы и ее грядущей ссылке в монастырь. Некто

Д. Девель писал из Петрограда 26 ноября: «Во всем обществе царит полное негодование по поводу тех темных сил, которые правят Россией. Все были под влиянием речей Государственной Думы и Государственного Совета и все отзываются с остервенением о той особе, которая является руководительницей темных сил. Письмо Гучкова к Алексееву после думских речей потеряло свое значение, ибо он говорил в августе то, что с трибуны сказали в ноябре. <…> В Москве народ говорит, будто Полковник с Красного Крыльца в Москве объявит о заточении своей супруги в монастырь. Но до этого не дойдет дело» 902 . Показательно, что и в этих слухах императрица все еще противопоставляется своему мужу: часть общества продолжает надеяться, что августейший полковник найдет в себе силы избавиться от пагубного влияния супруги и даже подвергнет ее аресту.

901

Шавельский Г. Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота. Т. 2. С. 223.

902

ГАРФ. Ф. 102. Оп. 265. Д. 1063. Л. 1312.

Падение популярности царицы привело даже к тому, что уже летом и осенью 1916 года многие врачи, раненые и больные в лазаретах, которые она посещала, открыто демонстрировали ей неуважение 903 . Но еще ранее возникли слухи о покушениях на жену императора, порой они переплетались с некими неопределенными планами ее убийства.

Императрица давно уже становилась объектом ненависти, нередко ей желали смерти. В июне 1915 года 46-летний неграмотный крестьянин Воронежской губернии заявил: «Если бы я был на месте НИКОЛАЯ НИКОЛАЕВИЧА, я бы ей ….. (брань) голову срубил ….. (брань)» 904 . Впрочем, это эмоциональное высказывание, возможно, не отражало какое-либо серьезное пожелание простого сельского жителя, быть может, оно вообще и не существовало в действительности, а было сочинено доносителем.

903

Мэсси Р. Николай и Александра. С. 310.

904

РГИА. Ф. 1405. Оп. 521. Д. 476. Л. 310.

Но известно, что царица Александра Федоровна получала адресованные ей письма с угрозами. Некоторые мемуаристы утверждали, что министр внутренних дел А.Д. Протопопов сообщал императрице о планах покушения на нее. По их словам, она совершенно хладнокровно восприняла эту весть 905 .

Действительно, Протопопов сам также сообщал впоследствии Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства: «Существовало опасение, что б. Царицу могут убить: ее не любили ни в войске, ни в тылу». Он вспоминал, что во время беседы с императрицей Александрой Федоровной 20 декабря 1916 года он призывал царицу «поберечь себя». В беседе же с царем, состоявшейся в этот день, Протопопов высказался еще более определенно, он предположил, что убийство Распутина есть только начало террористических актов, и заявил, что в сложившихся условиях следует заботиться о безопасности царицы 906 .

905

Buxhoevden S. The Life and Tragedy of Alexandra Fedorovna, Empress of Russia. P. 243 – 244.

906

Гибель монархии: [Сб.]. C. 375, 454.

Между тем разговоры о планах «избавления» от императрицы звучали и… в царской семье. Мысль о покушении на царицу приходила в голову даже великому князю Николаю Михайловичу. Он говорил в конце 1916 года о возможном убийстве императрицы с В.В. Шульгиным и М.И. Терещенко 907 . Великий князь заявил 23 декабря 1916 года: «…надо обязательно покончить и с Александрой Федоровной, и с Протопоповым. Вот видите, снова у меня мелькают замыслы убийства, не вполне еще определенные, но логически необходимые, иначе может быть еще хуже, чем было…» 908

907

Николай Михайлович, великий князь. Записки // Гибель монархии. М., 2000. С. 71.

908

Цит. по: Петрова Е.Е. Коллективное великокняжеское послание от 29 декабря 1916 г.: история создания // Отечественная история и историческая мысль в России XIX – XX веков: Сб. статей к 75-летию Алексея Николаевича Цамутали / Отв. ред. Р.Ш. Ганелин. СПб., 2006. С. 363.

Неудивительно, что в сложившейся ситуации царица и царь стали опасаться даже своих близких родственников. Когда брат великого князя Николая Михайловича Александр Михайлович добивался личной встречи с императрицей для доверительного разговора с глазу на глаз, то ему в этом было отказано, при беседе присутствовал и Николай II. А.А. Вырубова в своих воспоминаниях указала, что царь опасался того, что разговор примет «совсем неприятный характер». Между тем дежурный флигель-адъютант императора во время беседы находился в соседней комнате, он объяснил свое присутствие так: «…хорошо зная масштаб интриги великих князей и особенно характер Александра Михайловича, остался нарочно и был готов в любую минуту защитить императрицу своей шпагой от оскорбления или даже попытки покушения» 909 . Очевидно, во дворце не исключали возможность того, что близкий родственник императора может напасть на царицу.

909

Мейлунас А., Мироненко С. Николай и Александра. С. 522 – 523.