Трансцендентальный эгоизм. Ангстово-любовный роман
Шрифт:
– Когда ваша свадьба? – спросила Женя.
Она подумала, что теперь потеряет свою единственную подругу, и уже никто не будет поддерживать ее. Но ведь то же самое случилось бы, если бы вышла замуж Женя.
– Мы пока не решили определенно… да ты успокойся, - снисходительно-ласково сказала Саша, беря Женю за руку. – Никуда я от тебя не денусь.
Женя печально покивала. Хотя ее и считали совершенно неопытной в житейских делах, она и то понимала, что замужняя женщина почти полностью принадлежит своей семье. Особенно когда начинаются дети.
–
Она чуть не поморщилась, выговаривая эту фамилию – Александра Алексеевна Виргинская, которую зовут как принцессу или великую княжну, станет госпожой Зыковой.
– Ну конечно, ты его увидишь, - обещала Саша. – Мы можем втроем сходить в кафе. Или в цирк, например.
– А может, в театр? – предложила Женя, почему-то ожидая отказа.
Господи, что за вкус должен был быть у родителей этого Ираклия, которые к такой фамилии придали сыну такое имя?
– Ираклий театра не любит, - ответила Саша.
И сразу как-то поскучнела.
Женя понимающе-мрачно улыбнулась.
– Ну что ж, сходим туда, куда твоему жениху угодно будет нас пригласить, - сказала она. – Надеюсь, он хотя бы возьмет для барышень билеты?
***
Ираклий Зыков оказался ничуть не импозантнее и не привлекательнее, чем Женя его запомнила за одну мимолетную встречу – суетливый рыжеватый молодой человек, чубатый, с усами, которые не только не придавали ему значительности, а наоборот – делали его словно бы еще меньше и ниже. Этот молодой человек был ростом точно с Сашу, но она из-за своей стати казалась выше его.
Саша казалась главной в этой паре; однако пошли они именно туда, куда хотел Ираклий. В цирк.
Перед тем, как сесть самому, Ираклий Зыков заботливо разместил дам, приложился к ручке невесты, а потом и Жени; однако обеим почему-то не смотрел в глаза. “Таракан, - подумала Женя с возрастающей неприязнью. – Увертливый какой-то”.
После представления, которое Жене не особенно понравилось – может, из-за дурного настроения – Ираклий проводил девушек до Жениного дома. Задерживаться он не мог, потому что ему нужно было “бежать”, как именно он и выразился. Женя попыталась разговорить молодого человека, чтобы получше понять, что Сашин жених из себя представляет, но Ираклий не то смущался, не то не хотел говорить с ней. Отвечал он почтительно, но односложно, хотя, впрочем, и правильным языком.
Довел барышень до дома Прозоровых и “убежал”.
Саша некоторое время молчала, чувствуя, видимо, какое впечатление Ираклий произвел на ее подругу. Наконец все-таки спросила:
– Ну, что?
Женя пожала плечами.
Она боялась высказаться яснее, чтобы ненароком не оскорбить Сашу. Однако та уже оскорбилась, видя такой жест.
– Ты ничего не понимаешь, - холодно сказала госпожа Виргинская, будущая Зыкова. – Ираклий просто застенчив. Он стесняется женского общества.
Женя кивнула, разглядывая ярко-синие наличники
– Угу… А я разве что-то говорю?
Саша поджала губы, на щеках ее выступил румянец; но она промолчала. В конце концов, Женя мало что понимала в мужчинах.
– Наша свадьба через две недели, - сказала Саша. – Мы это обсудили и остановились на двадцать пятом сентября. Ты придешь?
– Если ты позовешь, - ответила подруга.
Женя по-прежнему старательно смотрела в сторону. Боже мой, думала она, моя жизнь рассыпается, как карточный домик…
Саша коснулась ее руки.
– Перестань… Не сердись. Я не хотела тебя обидеть.
Женя улыбнулась.
– А ты на меня не сердись. Твой Ираклий очень достойный молодой человек, иначе ты не выбрала бы его.
Саша знала, что Женя говорит не то, что думает, но была благодарна ей и за это.
– Спасибо.
Жене казалось, что время несется, как карусель. Карусель? Да, иногда ей представлялось, будто время бежит не вперед, а в обе стороны – и все то, что она сейчас переживает, уже было с нею когда-то. А сейчас карусель завертелась вихрем. Женя опомниться не успела, как уже стояла в комнате Саши в доме Виргинских и помогала ей примерять подвенечное платье.
Здесь же суетилась модистка, но Женю Саша позвала просто для поддержки. Саша нервничала, как никогда не нервничала раньше.
Конечно, она же никогда раньше не выходила замуж…
– Как тебе кажется, оно меня не полнит? – уже в который раз спрашивала Саша, поворачиваясь перед зеркалом, расставив руки. – А здесь, под грудью, не морщит?
– Да нет, нет, - почти с досадой в который раз ответила Женя. – Ты просто принцесса. Идеал.
Саша прекратила вертеться и застыла, восхищенно глядя на свое отражение.
– Правда?
А потом вдруг повернулась к Жене и стиснула ее в своих крепких объятиях. Поцеловала в одну щеку, потом в другую.
– Женька, я так тебя люблю! Мне так жалко, правда…
В серых глазах Саши блестели слезы. Женя понимала, чего ей жалко – девичества, старой дружбы, которая закончится с Сашиной свадьбой. Одна жизнь прошла, начинается другая. Ничего не поделаешь.
Когда Саша разоблачилась, переодевшись в обычный просторный домашний халат, Женя помогла ей приготовить чай. Она видела, что Саша все еще в том же взволнованном, умиленном состоянии. И Женя этим воспользовалась.
– Сашенька, я все же попрошу тебя, - начала она, когда они сели за стол. Саша посмотрела на Женю, изумленная и растроганная таким обращением.
– Что?
– Узнай через своего Ираклия или через кого-нибудь из наших, когда свадьба Василия. Морозовых должны знать, это я от светских новостей отрезана. Ну пожалуйста, - Женя почти умоляла.
Саша скрестила руки на груди. Она была в расстроенных чувствах, но Женина атака ничуть не застала ее врасплох.
– Евгения, я не позволю тебе погубить свою репутацию!