Трансцендентальный эгоизм. Ангстово-любовный роман
Шрифт:
Женя вздохнула.
– Саша, не твоя же это репутация. А я должна это знать. Пожалуйста.
Да, еще на той неделе, а также не далее как позавчера Женя получила новое настоятельное напоминание о том, что ей нельзя предоставить Василия Морозова его судьбе и его невесте…
Саша вдруг схватила подругу за руку, вглядываясь в ее лицо.
– Женька, мне это совсем не нравится, - сказала она. – С тобой опять что-то такое было?
Женя кивнула. Она отвернулась, чувствуя, что краснеет, как виноватая. Сейчас начнется, только
– Женя, по-моему, это у тебя галлюцинации, - сказала Саша. – Навязчивая идея.
Женя вздохнула.
Она вдруг почувствовала себя одинокой, как в пустыне.
– Ну пусть будут галлюцинации, - сказала она. – Только узнай для меня, что я прошу. С тебя же не убудет.
Саша раздобыла нужные Жене сведения – хотя и с трудом, и не вполне точные: казалось, Василий Морозов собирается венчаться украдкой, точно вор. Его свадьба должна была состояться в начале октября, после Сашиной, да и то, точной даты и времени никто не знал.
* Потомственный дворянин (в отличие от столбового, или коренного) — звание дворянина, который сам (или его предок в недальнем поколении) выслужил это звание с правом передачи его по наследству, а также лицо, имеющее такое звание.
========== Глава 8 ==========
Свадьба была не столько веселой, сколько торжественной. Домой по такому случаю приехали двое женатых старших Сашиных братьев - двое старших Виргинских, таких же породистых, как их сестра.
Женя редко вспоминала, что Саша, в отличие от нее, не одна в семье; а сейчас особенно остро чувствовала свою ущербность. У Саши был еще и младший брат, учившийся на медика далеко от дома.
Валериан и Михаил приехали со своими женами, и обе жены были под стать золотоволосым плечистым красавцам-мужьям. Родственники окружили Сашу шумной смеющейся компанией, но притом такой же значительной, как и сама невеста. Виргинские умудрялись сочетать в себе пылкость натуры со степенностью – истинно русская черта.
Женя совсем потерялась в этом обществе, как и Сашин муж. Теперь уже муж. Женя испытывала все большее беспокойство, глядя на нервически смеющуюся и краснеющую невесту, похожую на белый свадебный торт, к которому Саша почти не притронулась, хотя всегда была большой охотницей до сладкого.
Ираклий Зыков, разряженный по-жениховски, еще больше напоминал рядом с нею черного таракана. У него по-прежнему бегали глаза, он суетился еще больше, но во всем его поведении появилась какая-то радостная бодрость – как у таракана, почуявшего поживу. Ираклий выпил немало шампанского, но пьяным сейчас не казался – а скорее весело-похотливым. Усы его встопорщились, лицо разрумянилось, он даже как-то молодцевато приосанился.
Таракан готовился проглотить свой торт в один присест. И Женя почему-то была уверена, что ему это под силу.
Улучив минуту, она
Саша как раз прикончила свой бокал шампанского. Она тоже выпила многовато, ее даже пошатывало.
Женя притронулась к локтю невесты.
– Саша… с тобой все хорошо?
Саша энергично кивнула. Со слишком большой готовностью.
– Угу.
Вытерла рукой губы. Женя снова вспомнила, что перед нею теперь госпожа Зыкова, и у нее стало совсем тяжело на душе. Нет больше ее красавицы-царевны…
– Сашенька, - сочувственно сказала Женя.
Вдруг ей, впервые за всю историю их дружбы, захотелось схватить Сашу в охапку, как будто она была рыцарем-освободителем, и увезти подальше отсюда. Саша так явно храбрилась и так явно страдала из-за того, что ей предстояло, с нелюбимым и малознакомым человеком.
Саша, ни на кого не обращая внимания, налила себе еще шампанского, поднесла ко рту… и вдруг со стуком поставила бокал обратно. Сердито уставилась на подругу.
– Женька, не заводи, я еще не покойница!
Она выпила, и Женя тут же сунула ей бутерброд с икрой. Саша, за обедом почти ничего не съевшая, набросилась на закуску. Потом села за стол, из-за которого все уже встали, кроме них с Женей, и пододвинула к себе блюдо с бутербродами.
– Как есть хочется! Совсем забыла!
Женя с изумлением поняла, что Саша вовсе не пьяна – а пошатывало ее просто от волнения. Невеста с аппетитом расправилась с бутербродом с балыком, и тут заиграли приглашенные музыканты.
К Саше сквозь толпу пробрался жених. Все тотчас же отвлеклись от разговоров и зааплодировали.
– Ираклий Федорович просят танцевать! Александра Алексеевна, уважьте! – сказал Валериан, ее самый старший брат. Это вышло и слегка насмешливо, и одновременно почтительно. Когда Саша встала из-за стола, Валериан Виргинский подмигнул и ободряюще улыбнулся сестре.
Саша, держась совершенно прямо, вышла в круг, который для молодоженов расчистили гости, и стала со своим Ираклием. Щеки ее пылали. Они пошли в вальсе, и пошли довольно ловко – и Женя наконец увидела, что Сашу искренне увлек танец. Им дружно хлопали некоторое время, а потом собрание стало рассыпаться на пары.
Женя была так захвачена видом улыбающейся жениху Саши, что не заметила, как перед ней очутился высокий статный блондин. Женя вздрогнула, когда раздался тот же голос, что выкликнул Сашу танцевать.
– Позвольте пригласить вас на танец, мадемуазель.
Валериан Виргинский улыбался. Жене даже показалось, что искренне, что он вовсе не смеется над ее внешностью и манерой.
Она молча встала и прошла с ним на середину зала. Женя была совсем не уверена, что помнит, как вальсируют, но Валериан Виргинский оказался хорошим партнером. Он поддерживал ее и направлял, не стесняя движений своей дамы и не нарушая ее скромности. Жена его, как успела разглядеть Женя, танцевала с кем-то из гостей.