Трансцендентальный эгоизм. Ангстово-любовный роман
Шрифт:
– Какого литературного заработка, Женечка?
Женя отставила чашку, опустила подбородок на руку и прищурилась.
– О безоглядна и смела. О ты, что верит и не судит. Не говори: она была. Изречено: она пребудет, - низким голосом, с чувством процитировала она.
– Кто пребудет? – оборвала ее Саша.
Такие поэтические экзерсисы подруги ее всегда изумляли, хотя Женя редко делилась с Сашей плодами своего творчества.
– Кто пребудет?.. А героиня одного из моих рассказов, - безмятежно пояснила Женя. – Это отрывок из стихотворения, написанного
Женя Прозорова улыбалась. Писание было одним из немногих способов вернуть этой всегда какой-то экзальтированной девушке душевное равновесие.
Саша покачала головой.
– Ты собираешься это издать? Ты думаешь, это где-нибудь примут?
Женя слегка улыбнулась.
– Может быть, где-нибудь и примут, - сказала она.
О чем она думала, Саша не догадывалась. Но ей в голову пришли собственные соображения, несомненно, более здравые и взвешенные.
– Чтобы издать эти стихи, нужно прежде издать тот рассказ, с которым они связаны, Женя, - заметила она. – А я знаю, как ты пишешь… Нет, я ничего не хочу сказать, - торопливо, успокаивающе понизив голос, прибавила Саша. – Но не всякое издательство примет рассказы такого направления.
“Еще и от женщины”, - подумала она.
Даже мужчине трудновато было бы издать рассказы, подобные Жениным – сплошной мистицизм, взлеты и падения, умствования, в которые рядовой читатель вдумываться не будет… А уж барышню с таким сочинением с порога редакции завернут обратно.
– Ты бы лучше занялась чем-нибудь более практически полезным, - сказала Саша. – Шитьем, например. Этим можно подрабатывать. Серафима Афанасьевна, я уверена, окажет тебе в таком начинании поддержку…
Саша всегда гордилась тем, как красиво и основательно строит свою речь – так же красиво и основательно, как она выглядела и держала себя. Может быть, это у нее тоже “сочинительство”, подумала Женя. На настоящее сочинительство у Саши фантазии не хватало.
– Спасибо за совет, Саша, - сухо сказала она. – Только мама хочет прежде всего “пристроить” меня, а вернее сказать – сбыть с рук. Я не пойду к ней так унижаться, показывая, что и дальше буду в полной зависимости от нее. Показывая, что меня никто не хочет.
“Это неправда – я очень желанна, - подумала Женя, внутренне усмехаясь. – Да только кому об этом расскажешь?”
Они допили свой кофе, расплатились и вышли из кафе под руку. Подруги молчали, каждая обдумывала что-то, что нельзя было сейчас рассказать другой.
Спустя минуту Женя спросила Сашу о том, о чем давно думала, глядя на ее озабоченное лицо.
– А у тебя как дела?
Саша, конечно, сразу поняла, что та подразумевает. Она поджала губы и поправила шляпу; по виду ее можно было предположить, что дела идут совсем неважно. А потом девушка вдруг сказала:
– Я не знала, как тебе признаться… Ираклий сделал мне предложение, и я как раз раздумываю над этим.
Ираклий был одним из постоянных поклонников Саши, которого она, как и прочих, ограждала от общения со своей подругой. Даже несмотря на то, что Женя
Женя всегда знала, как Саша хороша, но тут очень удивилась.
– Вот как? Предложение?
Саша кивнула. Вид у нее был задумчивый и совсем не влюбленный.
– Я тебя поздравляю, - сказала ошеломленная Женя.
– Погоди… еще не с чем, - слегка досадливо отозвалась Саша.
Ираклий был не бог весть что, но над его предложением стоило поразмыслить. Саша поправила золотистый локон, погрузившись в мысли об устройстве своей женской судьбы; и мысли эти были, как всегда, приятные.
– А когда свадьба Василия, ты не знаешь? – вдруг спросила Женя.
Саша прекратила прихорашиваться и посмотрела на нее в удивлении.
– Зачем тебе? Он сам об этом не сказал? Значит, не хочет больше тебя видеть, - сказала она. – Не вздумай в это вмешиваться… только опозоришься, - шепотом прибавила Саша.
Подруга улыбнулась, как будто не слышала этих слов.
Женя теперь была уверена, что она Василию не только не противна, а совсем наоборот – он убегает от нее со всех ног, спасаясь от соблазна. Да только от самого себя не убежишь.
– Так тебе неизвестно, когда его свадьба? – повторила Женя.
Саша покачала головой.
– Не вздумай… - снова начала она.
Женя остановила ее жестом.
Дальше подруги пошли в молчании; Саша порой бросала на Женю встревоженные взгляды, пытаясь угадать, что скрывается за Жениной улыбкой, но так и не угадала. И не могла бы угадать.
***
Женя попыталась самостоятельно разузнать, когда именно состоится свадьба Василия: но она не имела столько возможностей для этого, сколько “светская дама” Саша - а та решительно отказалась ей помогать. Да Саша сейчас и занята была другим.
Через несколько дней Саша очень удивила и Женю – и, наверное, и себя тоже. Она приняла предложение своего поклонника, хотя это и был, по ее мнению, “не лучший вариант”.
– Саша, ты точно хочешь за него замуж? – спросила встревоженная Женя. Она почти не видела этого Ираклия и не могла составить о нем никакого мнения. И Женя сомневалась, что то же сможет сделать и Саша, несмотря на всю свою самоуверенность.
– Я точно хочу замуж, - с улыбкой сказала Саша. – Ираклий зарабатывает, от родителей ему остался небольшой капитал… и, кстати говоря, очень хорошо, что он сирота, а две его сестры удачно замужем и находятся на полном попечении мужей.
Женя слушала эти слова, испытывая что-то вроде зависти – и одновременно какой-то брезгливой жалости.
– Ты его не любишь?
Саша покачала головой.
– Он меня любит. Во всяком случае, показывает это лучше других, - сказала она спокойно. – Я ни к Валентину, ни к Пете, ни к Ираклию особенных чувств не испытываю… а если так, то какая, собственно, разница?
– “Татьяне все были жребии равны”, - печально улыбаясь, проговорила Женя.
– Татьяна – дура, - отозвалась Саша. Покосилась на Женю и подумала, что Татьяна из них двоих как раз она. И Татьяна Ларина хотя бы вышла замуж…