Транзит
Шрифт:
С нашими измождёнными небритыми лицами и в мятой одежде из венского «сэконд-хэнда» сойти за счастливых швейцарцев было очень тяжело. В багажнике, по моей просьбе, Йенс приготовил нам чистые вещи, одноразовые бритвенные принадлежности и кое-какие деньги в австрийских шиллингах. Отъехав на всякий случай немного обратно, километров сорок в глубь страны по автобану, мы сняли на ночь комнату в маленьком деревенском отеле, который я уже хорошо знал. Мой старательно небрежный швейцарский акцент не вызывал у сгорбленной бабульки-хозяйки никаких подозрений, поэтому она, получив свои деньги, как обычно, вперёд, даже не поинтересовалась нашими именами, просто спросила, во сколько мы будем завтракать, и пожелала нам «Гуте нахт» – спокойной ночи. Проверять кому-либо паспорта в такой глубинке людям обычно даже не приходит в голову, а если бы она и сделала это, то только с целью записать фамилии в гостевую книгу. Кто и для чего должен иметь визу в её страну и как такая виза вообще выглядит, она, без сомнения, не имела не малейшего понятия…
Сытые, побритые, умытые и отдохнувшие, распрощавшись с гостеприимной бабулькой по имени Лотта, около восьми утра мы с Климом уселись в сияющий чистотой тёмно-вишнёвый «Крайслер» и выехали по направлению к границе, идеальным местом для нелегального пересечения которой является Лихтенштейн, находящийся сейчас километров в пятидесяти южнее. Это маленькое альпийское государство находится фактически в составе Швейцарии, не имея с ней внутренней границы и используя швейцарский франк в качестве национальной денежной единицы. Единственную внешнюю границу имеет только с австрийской стороны, но вследствие того, что она находится далековато от оживлённых международных трасс и почти единственными клиентами пограничного контроля являются снующие туда-сюда местные жители и богатые туристы-лыжники, бдительность пограничного контроля в Княжестве Лихтенштейн практически нулевая. Главное просто не выглядеть вызывающе подозрительно сразу на первый взгляд, и пограничник даже не удостоит вас поворота головы. Небезынтересен и тот факт, что многие необразованные нелегалы, пытающиеся проникнуть в Швейцарию, не подозревают об отсутствии Швейцарско-Лихтенштейнской границы и не используют эти вечно открытые «задние двери».
Через каких-то минут сорок езды по узким, но безукоризненно ровным дорогам местного значения мы тормознули на небольшой пустынной парковке у какого-то леса. Рисковать я не хотел, и на тот случай, если нас всё-таки кто-то будет о чём-то спрашивать, а Клим по-немецки ни «бум-бум», я отправил его в «грузовое отделение». Помахав рукой своему спутнику, я захлопнул над ним крышку багажника и, нацепив на нос Йенсовы очки (как мне казалось, так я выглядел более представительно и был похож на истинного швейцарца), сел за руль. «Крайслер», оставляя на парковке облако серой пыли, рванулся с места, и через некоторое время я уже медленно подъезжал к будке погранконтроля австрияков, которая на выезде из страны была, как обычно, просто закрыта, судя по всему, уже несколько лет. На другой стороне границы лихтенштейнский розоволицый жандарм зарегистрировал взглядом мои номера кантона Цюрих на переднем бампере, поднял голову и уставился потом на меня, но пока он ещё не успел открыть рот, я, опустив стекло, с наимилейшей улыбкой, на которую только был способен, поприветствовал его своим безукоризненным швейцарским «Грюетзи!» (что-то типа «Бог в помощь») и невинно поправил на носу круглые очки. Страж закона тут же потерял ко мне всякий интерес, поднял со стола свою газету и уже из-за неё, не глядя, махнул мне рукой – мы были внутри!
При первой же возможности, я свернул в небольшой лесок и выпустил Клима из багажника, далее он ехал уже по-человечески. Из Вадуца, столицы горного княжества, я звякнул Йенсу, чтобы сообщить, что всё в порядке. Ещё полчаса и несколько километров – и мы переехали мост через неглубокую, обрамлённую галечными наносами речушку, на одной стороне которой развевался флаг с гербом Лихтенштейнского княжества, а на другой – красный с белым крестом швейцарский квадратный штандарт. Это было самое приятное пересечение государственной границы за всю дорогу, хотя и, опять же, нелегальное. Теперь оставалось только выскочить на автобан в направлении Санкт-Галлен – Цюрих.
Йенс уже ждал нас с холодным пивом, а его жена, Лени, приготовила обед.
В их прекрасном, почти двухсотлетнем старом доме я снимал крохотную, но уютную, обитую деревом в старобылом стиле комнатку со скошенным потолком и маленьким окошком прямо под крышей. С их сыном, Эриком, я познакомился случайно, на, наверное, первых официальных соревнованиях «Клуба 4x4» в Москве, в которых мы оба тогда участвовали на своих «Рейндж-Роверах». Я помог ему с поломкой его джипа, в то время как все остальные думали только о собственных результатах… Потом мы подружились, и он впервые пригласил меня в Швейцарию. С тех пор за символическую плату я всегда имел в распоряжении эту маленькую комнатку и питание в доме у его родителей, оказавшихся просто «золотыми» людьми. По мере возможностей отчим Эрика, Йенс, также помогал мне с поиском автомобилей и переходами границ. Хотя я и платил ему за это, он участвовал во всех моих делах скорее просто из откровенного желания помочь «несчастному русскому», чем за деньги. Тем более, он знал, что и я по возможности помогаю, чем могу, их Эрику, работающему на одной из швейцарских фирм в Москве.
Но в этот раз ничего искать не надо было. Очередной «Рейндж-Ровер», которых я пригнал в «совок» «под заказ» почти десяток, и белый грузовой микроавтобус «Фольксваген» уже стояли на асфальтированной площадке сбоку дома, за деревянной конюшней. Эти автомобили я нашёл и осмотрел ещё в свой прошлый приезд, предварительно договорившись о покупке и оставив денежные залоги их хозяевам, а Йенс, после того как я перекинул ему из Чехии деньги на счёт, расплатился до конца и перевёз машины к себе домой. Ещё за одной – «Вольво-850», с владельцем которой я пока пообщался лишь из Москвы по телефону, – мне придётся прокатиться на другой конец страны – в городок Лозанн на берегу Женевского озера. Йенс не сильно разбирался в автомобилях, и поэтому первичный просмотр и отбор я ему не доверял, тем более, что с конкретным заказчиком в России договаривался лично я, и, поняв конкретно, что человек хочет, я же отвечал за то, что ему привезу – этим я зарабатываю себе на жизнь, и в большинстве своём заказчики остаются довольны и потом рекомендуют мои услуги друзьям и знакомым. Вот, так и живу…
Поездка на юг была назначена на завтра, так что сейчас мы могли полностью расслабиться, пить пиво, болтать и наслаждаться плодами кулинарного мастерства Лени. Клим, естественно, говорить не мог и поэтому только усиленно поглощал пищу, а я рассказывал своим швейцарским друзьям о наших злоключениях по дороге сюда в этот раз. Лени охала и ахала, когда я подошёл к истории с наркотиками и пистолетом, а Йенс хитро усмехался при моих красочных и явно неравнодушных описаниях Кати Штолль. Оба были моим рассказом абсолютно поражены, что вполне естественно: для нормального человека, ведущего нормальный размеренный образ жизни, такое бывает только в кино, да и то не верится… но согласились с тем, что всё хорошо, что хорошо кончается.
После обеда, сердечно поблагодарив хозяйку, мы по приглашению Йенса перешли в гостиную, к камину, чтобы спокойно отдохнуть, сидя у огня со стаканчиком виски, пока Лени приберётся на кухне.
Напряжение с дороги спало, и я вернулся мыслями к перипетиям двух прошедших дней. Только теперь, с определённым временным отрывом, даже я сам понял, в какую катавасию мы чуть было не влипли… Или, может быть, всё-таки влипли, по крайней мере, лично я…
Кроме того, что, естественно, я думал о немецкой девушке, которая без сомнения запала мне в душу, мысль о клочке бумаги с непонятной схемой и еле видимыми цифрами тоже не давала мне покоя. Для меня кино продолжалось…
Сейчас, далеко уже не в подростковом возрасте, проехав почти всю Европу, и не только её, вдоль и поперёк, попадая в самые непредвиденные ситуации, которые мало кому вообще снились, набравшись различного нужного и ненужного опыта, даже добровольно поучаствовав по собственной дурости в одном небезызвестном вооружённом конфликте, я всё ещё остался безнадёжным романтиком с верой в любовь с первого взгляда, героические подвиги и загадочные клады, и из-за этого, собственно, часто впутывался в различные сомнительные авантюры с неопределённым концом, хотя и никогда потом не жалел об этом. Жалеть о содеянном, что бы то ни было – это не входило в мою жизненную философию.
А тут – и девушка и загадка – всё в одном месте, в городе Ганновер, и есть даже точный адрес… Масла в огонь подливал ещё тот факт, что место, изображённое на Катиной схемке, я хорошо знал и был там неоднократно, причём с первого взгляда на этот злополучный клочок бумаги я не мог отделаться от ощущения, что что-то на этом рисунке «не сидит», что-то изображено неправильно, и, может быть, именно поэтому югославский мафиози, не зная реальную местность, и не смог найти то, что искал. А то, как девчонка неподдельно беспокоилась об этой схемке, говорило о её возможной ценности. Я был уверен в том, что имея больше времени на изучение рисунка, я бы наверняка нашёл ошибку и имел бы большие шансы разгадать его, чем этот «юг»… А тут ещё эта Катя, в которой мне нравилось, без преувеличения, абсолютно всё… И деньги, этот долг – отличный повод, чтобы к ней заявиться и проявить себя настоящим джентельменом… Всего каких-то километров шестьсот по отличным немецким дорогам да на классной машине… Говорить не о чем…