Треба
Шрифт:
– У меня овчарка, – подумав, добавил он.
– Кстати, – отозвался Дуче, – чего мы и, правда, на берегу зависли? Пойдемте в лагерь!
– Япона мать! Там же суп уже сбежал!
– Какой-то он несчастливый. Один раз остыл, пока тебя ждал, второй раз подгорел, дождавшись.
– Не сбежит, – басил Пуся,– я, когда уходил, огонь потушил.
Вся наша небольшая компания, растянувшись в цепочку, начала удаляться к протоптанной тропинке, начинающейся сразу после пляжа, оставляя за спиной маленькую, практически закрытую с трёх сторон, заводь. Слева и справа её огораживали огромные обломки скалы, выступающие прямо
Отпустив подальше всю братию, я сел на камень и сделал несколько глубоких вдохов носом.
Лицо обдувал освежающей прохладой морской соленый воздух, наполненный йодом. Спину же обволакивал ватным одеялом горячий хвойный морок. Эта неповторимая смесь мне снилась всю зиму, заставляя мучительно отсчитывать месяцы, недели, дни, именно до этого момента. Голыш подо мной был теплый, впитав щедрое летнее солнце. Со стороны лагеря слышался смех, невнятные голоса. Ветер продолжал шевелить волосы, наполняя меня невероятным коктейлем своих запахов, заряжая энергией. Пик солнечной активности на сегодня прошёл и яркий, почти белый свет, приятно грел, не обжигая.
В руку ткнулось что-то мокрое и прохладное. Сбросив наваждение, я открыл глаза, увидев Констанция. Он сидел напротив, недоуменно глядя на меня, встопорщив острые уши. Его вытянутая морда была точной уменьшенной доберманьей копией.
– Ух ты! С тобой-то ещё не поздоровался. Иди сюда, – я сдвинул колени, шлёпнув ладонью по ним. Кекс мгновенно прыгнул на ноги. Уперся передними лапами мне в грудь и лизнул нос.
– Привет, собакин, – я начал его чесать с ног до головы, от чего животное блаженно щурилось.
– Пойдем купаться?
Констанций изъявил желание залезть в воду немедленно, спрыгнув на гальку и пару раз требовательно гавкнув.
Я стащил, наконец-то, ставшую почти ненавистной за сегодня тенниску, рядом бросил джинсы.
– Побежали?
Но через пару секунд понял, что уже проиграл. Пока неуверенными, хотя и быстрыми шагами, я старался дойти до прибоя, Кекс, радостно лая, вовсю уже плескался в набегающих волнах, стараясь укусить их за самую верхушку.
Зайдя по колено, мне показалось, что вода просто ледяная. Но зная, что это совсем не так, просто организм за целый день сильно нагрелся, я сделал глубокий вздох и нырнул. В первую секунду все тело обожгло холодом.
«Как на Крещение» – пронеслось в голове.
Но тут же пытка прекратилась, сменившись блаженством. В действительности температура была высокая, можно было плавать хоть полчаса, и никакие губы не посинеют.
Размахнувшись, поплыл к горизонту, отплевывая попадающую в рот воду, моргая от непривычного щипания глаз, позволяя морю смыть с себя годовую нервную усталость. Бесконечные денежные скачки по кругу. Скорость жизни мегаполиса. Сводящие до судорог в мышцах гонки на выживание. Лучше так – есть ты и море. Один на один. Все по честному. Без лживых «… в случае, если субъект…»
Отплыв достаточно далеко, посмотрел назад. Кекс нашел какого-то морского жителя и активно его атаковал. Нашей базы из-за елей не было видно, звуки сюда не доносились. Изрезанная трещинами и потёками весенних ручьёв каменная стена уходила в разные стороны, пока хватало взгляда.
Несколько глубоких вдохов – выдохов, прочищая легкие – и вниз. В неизвестность антрацитового дна, где конца – края толком не видно. Преодолевая давление, пробками заткнувшее уши. Расталкивая, разрывая неподатливую плотность, стремящуюся не пустить глубоко в себя. Настойчиво требующую – «Всплывай, дурень! Воздуха осталось слишком мало!» Ну уж нет. Всеми конечностями, работая как мельницей, я угрем вкручивался все глубже и глубже, туда, где начинало давить на глазные яблоки и, набросив на грудь ремень, медленно, но уверенно, сжимать мои лёгкие. Взмах рук – ещё плюс одна дырочка в ремешке. Толчок ногами – язычок на пряжке замер в полупозиции, готовясь перескочить на новое деление. Сердце, от многократно возросшей нагрузки и недостатка кислорода, заработало еще сильнее, бухая молотами в висках, как в кузнечном цеху. Спустя несколько бесконечных секунд пришлось сдаться.
Развернувшись, стремительно рванулся вверх, где так много этого сладкого, свежего кислорода. Где высоко над моей головой проплывают волны, подгоняя ветер. Содержимое лёгких, до последней капли, пузырьками вылетело изо рта, но я мчался быстрее их к спасительной лазури, пронзённой зыбкими полосами света. Кажется, на последних нескольких метрах я начал кричать. Теряя сознание, выскочил по пояс из воды, с хрипением и бульканьем, дыша, дыша, не в силах остановиться. Хватал ртом почти осязаемый, твердый воздух, заталкивал его внутрь себя. Силы, мобилизировавшиеся на спасение, резко ушли, и я обмяк нелепой старой ветошью на волнах.
Жаль, – где-то на периферии сознания проскочила мысль. Ведь как-то же назад ещё доплыть нужно.
Не представляю себе, сколько длился путь назад. Я плыл, потом ложился на спину, разбросав непослушные конечности во все стороны, устраивая небольшой отдых ноющим мышцам. Снова плыл. Несколько раз заходился в приступах невыносимого кашля из-за захлёстывающих голову бурунов. Руки сводило, ноги тяжеленными железобетонными веригами тащили вниз.
В тот момент, когда я выполз, бесхребетный, как медуза, на галечный пляж, казалось, во мне не осталось и грамма энергии. Тело ныло, как от побоев, по нему, нигде чётко не концентрируясь, гуляла судорога. Я слышал, как подбежал Констанций. Он, тыкаясь носом, облизывал моё лицо, поскуливая. Потом лёг рядом и я не знаю, сколько мы лежали вместе, омываемые прибоем.
Но лучше – так.
*
В лагере царило деятельное безделье. Это когда Ирина Владимировна разогревает еду, а все остальные маются неподалеку, не зная, куда себя приткнуть. Валера индифферентно колол дрова на более мелкие чурки. Сало хотел выпить и путался у всех под ногами. Судя по отсутствию канистр с питьевой водой и тяжелыми шагами слева, в стороне ручья, Пуся тоже нашел себе задание. Гайка, улыбаясь, лежала в гамаке.
– Как процедуры?
– Как никогда. Парни мою палатку поставили?
– Ага. Чуть выше своей.
– Отлично. Сало!
– Ась!
– Пожитки мои там же? Внутри?
– Ну а как же, старичок. Всё по описи.
– Спасибо вам большое.
– Это всё понятно. Спасибо, там… Пожалуйста… Будьте любезны…
– Замётано!
Поднявшись чуть выше места, именуемого нами «кухня», набрёл на «спальню». Здесь стояли ряды аккуратных разноцветных «домиков», растянутых стропами и закреплённых колышками. Название вполне подходило. Тут появлялись ночью, после обеда – покемарить, да может, переодеться.